– Думай, куда лезешь. Понятно, что это тебя бесит. Но ты ухватилась за этот скелет, совершенно ничего о нем не зная. Маккинни хочет, чтобы доктор предстал перед Большой коллегией, – ну и пусть. У нас полно дел. Ведь Скотти ничего не будет от нас скрывать.
– Только продолжай меня подкармливать, Алекс. Я буду рассказывать обо всем, что вас интересует.
– Сведения о принадлежности…
– Вчера я начал над этим работать. К концу недели должно что-то появиться. Нам со всей страны звонят отделы по учету без вести пропавших. Как только мы разошлем описание ее зубов, некоторые звонки можно будет отсеять.
– Куп считает, что это дело связано с воскресным убийством в Верхнем Ист-Сайде. Попозже найдешь время встретиться? – спросил Майк.
– Сомневаюсь. В любом случае позвоню, когда привезу сюда Ичико. Как бы мне не опоздать к Маккинни. Он не бывает здесь раньше десяти тридцати, но сегодня обещал специально приехать пораньше.
Скотти Тарен отдал честь и вышел в коридор.
– Какие планы на сегодня? – спросил Майк.
– Значит, Ичико я уже заниматься не буду. После обеда представлю дело Анники Джелт в Большую коллегию. А с утра помогу одному из наших с трудным свидетелем.
– Тогда я слетаю в Главное управление и постараюсь найти документы по Эмили Апшоу. Созвонимся. Молодой прокурор Стюарт Вебстер работал в отделе всего пять месяцев, под началом одного из лучших моих коллег, Райана Блэкмера. Но неделю назад они столкнулись с проблемой, которую не смогли решить даже сообща. Свидетельница, восемнадцатилетняя девочка, никак не шла на контакт. Я попросила их прийти вместе с ней ко мне в кабинет в десять часов.
Райан приехал первым, чтобы изложить суть дела.
– За вами последнее слово. Если этому делу дать ход, оно попадет в прессу.
– Почему?
– Свидетельницу зовут Йоланда. Она утверждает, что ее изнасиловали в вагоне метро, на ходу поезда, когда он подъезжал к Таймс-сквер.
Конечно, такая новость сразу попадет в заголовки. И после этого женщины будут бояться пользоваться метрополитеном.
– Ты ей не веришь?
– БТВ.
Это неофициальное обозначение, принятое у нас в отделе. «Большой толстый врун».
– Вы не смогли ее расколоть?
– Ее старшая сестра все время вмешивалась. Ей кажется, что мы слишком давим. Я пытался не впускать ее в кабинет, но безуспешно.
– Думаешь, у нее есть мотив? – спросила я. Когда свидетель дает ложные показания, он всегда чем-то руководствуется. Если это основание обнаружить, можно дойти до правды.
– Возможно, ее просто застукала транспортная полиция. Поступило сообщение от пассажира, что он видел половой акт в метро. Когда полицейский подходил к ней, она подняла голову и стала орать, что ее насилуют.
– Он хотел упечь их обоих за непристойное поведение в общественном месте?
– Коп говорит, что не успел ничего сделать. Что она стала вопить, как его увидела, – сказал Райан. – Другой факт. Сестра вернулась домой раньше обычного, около полуночи, а Йоланды все еще не было.
– Кем работает сестра?
– Стриптизерша. Трудится в баре «Розовая кошечка» на Варик-стрит. Так она платит за учебу в университете.
– Стриптизерша? Все понятно.
В дверь постучал Вебстер. Я махнула ему рукой, приглашая войти. Он привел обеих сестер, Йоланду и Ванду. Нас представили.
– Йоланда, садитесь, пожалуйста, здесь. Ванда, вас я прошу подождать в конференц-зале, пока я вас не вызову.
– Долго ждать? У меня занятия днем, – сказала Ванда.
– Чем откровенней будет Йоланда, тем меньше мы потратим времени, – ответила я.
Танцевальный костюм Ванды едва прикрывал ее тело. Она еще не успела переодеться. Вообще-то я боялась предположить, что у нее сейчас будут за занятия.
Ванда приподняла лицо сестры за подбородок, так что их глаза встретились, и сказала:
– Давай выкладывай все как есть. Не трать время, у меня куча дел.
Юная школьница (в прошлом, потому что ее отчислили) начала рассказывать. Встретилась с Лаконом в шесть часов вечера в прошлую среду. У «Старбакса» на Бродвее.
– О чем вы с ним говорили?
– Ни о чем.
– Как все началось? Первое, что он сказал?
– Ну, он подошел и сказал, что я, типа, клевая, и все такое.
– Йоланда, что ты делала, когда он подошел к тебе?
– Ничего.
– В шесть часов вечера холодно и темно. Почему ты стояла на улице?
– Не помню, – Йоланда уставилась на свои ногти и три сантиметра длиной и сколупывала разноцветный лак.
– Йоланда, пожалуйста, смотри на меня, когда отвечаешь. Мы говорим о вещах, которые произошли меньше недели назад, – твердо сказала я. – Думаю, ты нее можешь вспомнить. По крайней мере попытайся.
Взглянув на меня, она снова принялась за узор на ногтях.
– Я вроде как друга ждала, когда он сменится на работе.
– Он работает в «Старбаксе»?
– Ну.
– Во сколько он закончил работать?
– Точно не знаю. В шесть должен был закончить. Но я там торчала до шести пятнадцати, а он так и не вышел. Ну, и я отвалила.
– Почему?
– Из-за Лакона. Он хотел меня в кино сводить.
– Вы долго разговаривали, прежде чем ты согласилась пойти в кино?
– Ну, минут десять. Чтобы как следует познакомиться, типа.
Йоланда сколупывала сухой лак себе в руку, а потом бросала на ковер.
– На какой фильм вы пошли?
– Не помню.
– В какой кинотеатр?
– Там рядом, где мы познакомились. Рядом с Бродвеем и центром Линкольна.
– О чем был фильм?
– Типа Джеки Чана, боевик.
– Йоланда, если ты будешь давать показания в суде, тебе придется рассказать присяжным обо всем, что происходило после того, как Лакон заговорил с тобой. Им не понравятся ответы типа «я не знаю», «я не помню». Присяжные и судьи не смогут никого посадить, если ты не расскажешь им все в подробностях.
Она раздраженно щелкнула пальцами. Поверхность стола блеснула неоновым светом.
– Я не виновата, что заснула в этой киношке.
– Лакон говорит другое. – Если она могла дурачить меня, то и я могу. – Он сказал, что вы не смотрели фильм по другой причине.
– Почему вы ему верите? Чего он сказал?
– А ты как думаешь?
Йоланда стала грызть ноготь.
– Я не знаю.
– Сделай одолжение, положи руки на стул. И сядь. Перестань ковырять лак и сядь на руки, пока мы разговариваем.
Я дождалась, пока она спрячет руки с облупленными ногтями себе под задницу.
– А если администратор кинотеатра рассказал полицейским то же, что и Лакон?
Она уставилась на меня.
– Тоже врет. – Она оглянулась через плечо.
– Не беспокойся, дверь закрыта. Твоя сестра нас не слышит. Значит, они оба врут, когда говорят, что вы целовались и занимались сексом?
– Это мне с ним было не в кайф.
– А что в кайф?
– Ну, когда мы были как друзья. Старые друзья.
– Во сколько закончился фильм?
– Я не знаю.
– Куда вы пошли, когда закончился фильм?
– Не помню.
– Вы что-нибудь выпивали? Или перекусили?
– Не помню.
Райан и Стюарт переглянулись.
– Алекс, у нее полная амнезия. Она ничего не помнит до того момента, как очутилась в поезде, – сказал Райан. – Целых три часа полностью выпали у нее из памяти.
– А что говорит Лакон?
– После фильма он купил бутылку вина за восемь долларов. На улице было слишком холодно, а денег на номер в отеле у них не было, поэтому они сели в метро, катались там и занимались любовью… занимались сексом, пока им не помешали.
Казалось, Йоланда не обращала внимания на слова Райана, который передавал показания полицейского. Она вела себя так, словно не имела никакого отношения к аресту Лакона по обвинению в изнасиловании.
– Куда вы поехали, когда сели в поезд? – спросила я.
– Домой. Я замерзла и устала. Я сказала ему, что хочу домой.
Я заглянула в рапорт, приложенный к обвинению.
– Йоланда, ты живешь в Верхнем городе. Тогда почему ты села в поезд, который шел в Нижний?
Она взглянула на потолок.
– Меня изнасиловали. Я не должна на все это отвечать.
– Нет, Йоланда, тебе придется отвечать. Пожалуйста, расскажи, как и когда вы сели в поезд?
– Мы вошли в вагон перед тем, как это случилось. Лакон затащил меня в метро.
– Как он это сделал?
– Он схватил меня за руку и потащил вниз по эскалатору.
– И тащил вплоть до перрона? Там никого больше не было?
– Я, ну, никого не видела. А когда подошел поезд, он втолкнул меня туда и сказал, чтоб я заткнулась.
Уставившись на фотографию над моим компьютером, она болтала ногами.
– И он сразу тобой овладел? Между центром Линкольна и Таймс-сквер? За несколько минут до появления полицейского?
– Ну да. Да, сразу.
– Где твоя сумочка, Йоланда?
Она вцепилась в маленькую сумочку. Длинный ремень был обмотан вокруг шеи и перекинут через плечо.
– Пожалуйста, открой и высыпи все на стол.
– Чего? – Она отдернула сумочку.
Я встала и протянула к ней руку.
– Я должна это делать?
– Да, я попросила тебя высыпать все из сумочки.
