на другой день из Финляндии. Сначала в Швецию, оттуда морем до Англии и обратно, а через несколько недель вернулись в разные города России. В числе делегатов находился Иван Бабушкин, один из немногих рабочих ставший профессиональным революционером, что позволило ему свободно перемещаться по империи и за ее пределами. Исполняя волю партии, призвавшей народ к оружию, Иван Васильевич взялся за его добычу. Арестовали Бабушкина с поличным, когда вез транспорт с оружием. Карательная экспедиция, озлобленная убийствами в дни революции 1905 года, расправилась с Бабушкиным без суда. Его расстреляли на месте преступления.
Вспомнил ли Иван Васильевич в последние мгновенья жизни своего питерского наставника, учившего его азам марксизма, энергичного Николая Петровича, вспомнил ли он председательствовавшего на съезде в Лондоне вождя, ратовавшего за это самое оружие, за которое он заплатил жизнью?
Несмотря на постоянную слежку, как пишет Крупская, «…полиция не знала все же очень и очень многого, например, местожительства Владимира Ильича. Полицейский аппарат был в 1905-м и весь 1906 год порядочно дезорганизован».
Так ли это? В январе 1906 года питерская охранка начала выяснять адрес вождя для ареста. Однако основанием для него служил не факт Московского вооруженного восстания, а… статья Ильича в газете, в которой власти увидели «прямой призыв к вооруженному восстанию». Статья попала на глаза графу Витте, премьеру, препроводившему ее в департамент полиции с командой арестовать автора статьи.
Но вот парадокс! Слежка велась постоянно, команда была дана, а исполнить ее не спешили. Вернувшийся в Питер после первого посещения Москвы в начале 1906 года Ильич срочно меняет из-за этой слежки один питерский адрес за другим. После второго посещения Москвы в том году Ленин живет по паспорту на имя доктора Вебера. Под другой фамилией — Карпова выступал открыто на разных собраниях. На его публикации налагаются аресты, их издатели привлекаются к ответственности, а сам автор безнаказанно живет в столице, появляется всюду, где ему хочется, и в случае опасности спешит перебраться через границу, в Финляндию.
Только через год, в январе 1907 года, департамент полиции сообщает питерскому охранному отделению, что Ленин проживает в Куоккала, где у него проходят многолюдные собрания. Вслед за питерскими вроде бы взялись за Ильича и московские власти, решив возбудить судебное преследование за выход известного сочинения «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Хотя точный адрес вождя был известен полиции уже в начале года, в апреле судебный следователь 27-го участка г. Петербурга пишет отношение окружному суду «о розыске Ленина через публикацию».
В июне по империи рассылается циркуляр со списком лиц, подлежащих розыску и аресту. Под № 2611 значится: «Владимир Ильич Ульянов (псевдоним Н. Ленин)». По этому циркуляру надлежало «арестовать, обыскать, препроводить в распоряжение следователя 27 уч. г. С.-Петербурга».
Этот порядковый номер 2611 красноречиво доказывает, что царские правоохранительные органы абсолютно не понимали роли Н. Ленина в событиях, не выделили его первой строкой среди всех других революционеров.
Об адресе вождя в Финляндии сообщала в Питер и заграничная агентура, не ушел от ее внимания факт встречи Ильича с Камо, о котором было известно, что именно он ограбил почтовую карету с казной. Кстати, на финской даче отважный боевик вручил Ленину награбленное. Но для царской полиции и этого для ареста было недостаточно.
Из полицейской переписки видно, что в ноябре за финляндской квартирой Ленина в Куоккала установлено наблюдение. Ну а он скрылся от полиции. Сначала поселился под Гельсингфорсом, нынешними Хельсинками. Затем решил в декабре 1907 года снова уехать в эмиграцию, убедившись, что больше восстания не поднять.
Заметая следы, по чужому новому паспорту на имя финского повара, не умея говорить по-фински, перемещался Ленин по стране. Ехал поездом, шел пешком, передвигался на пароме, лошадях… Держал курс санным путем на глухой островок, чтобы сесть на пароход. Посадку произвел не как все пассажиры на пристани, где проверялись документы. На островке обычно подбирали редких пассажиров-аборигенов. Там полиция не появлялась.
Ночью по пути к острову, в сопровождении двух пьяных проводников, финских крестьян, шествуя по неокрепшему льду Финского залива, Владимир Ильич провалился под лед и чуть было не утонул.
«Эх, как глупо приходится погибать», — успел подумать терпящий бедствие вождь. Но все обошлось. Дошли с приключениями до острова. И пароход увез финского повара, фамилию которого мы никогда не узнаем, на долгие годы из России.
Эксы для диктатуры пролетариата
Уехав из России, где земля начала гореть под ногами, Ленин решил обосноваться в Женеве. Случилось это в начале 1908 года, тогда и началась вторая эмиграция, которая длилась без малого десять лет! Супруги Ульяновы ни от кого больше не скрывались, не жили, как в Питере, порознь, встречаясь в гостинице, налаживали семейную жизнь, обживали новую квартиру. Владимир Ильич спешил по утрам в библиотеку, а Надежда Константиновна, как обычно, занималась секретарской работой, восстанавливала партийные связи, налаживала транспорт для доставки нелегальной газеты на родину…
И вдруг вся эта привычная жизнь чуть не рухнула, едва успев начаться. Связано это было с одной из крупнейших историй, которой занималась полиция Европы и России, точнее — уголовным делом, к которому супруги Ульяновы имели самое непосредственное отношение как соучастники.
— Не может быть, — могут сказать мне коммунисты, — это клевета на нашего вождя!..
Но факты — упрямая вещь, они свидетельствуют против Ильича. Причем их никто никогда не скрывал. Не нужно копать архивы, чтобы убедиться в вышесказанном. Достаточно полистать тома собрания сочинений, относящиеся к эпохе первой русской революции, протоколы партийных съездов того времени (IV и V), достаточно почитать мемуары Крупской, Горького, Бонч-Бруевича, книги о жизни С.А. Тер-Петросяна, вошедшего в историю под партийной кличкой Камо. Он-то стоял во главе криминальной группы, совершившей тягчайшее уголовное преступление, связанное с убийством и грабежом крупнейшей суммы денег.
Спокойно и бесхитростно сообщает об этом Надежда Константиновна в той части воспоминаний, которыми начинается вторая часть ее мемуаров, глава под названием «Годы реакции. Женева».
«В июле 1907 года была совершена экспроприация в Тифлисе на Эриванской площади. В разгар революции, когда шла борьба развернутым фронтом, большевики считали допустимым захват царской казны, допускали экспроприацию. Деньги от тифлисской экспроприации были переданы большевистской фракции. Но их нельзя было использовать, они были в пятисотках, которые надо было разменять. В России этого нельзя было сделать, ибо в банках всегда были списки номеров, взятых при экспроприации пятисоток».
Нельзя было разменивать и за границей, потому что в европейских банках также имелись номера украденных банкнот. Но этого большевики не знали. Попали в полицию благодаря меченым банкнотам известные большевики:
