– Я ваша племянница, а не служанка, тетя Эдит.
– Должна напомнить тебе, Франческа, что вы с Эммой находитесь здесь только благодаря доброте и щедрости твоего дяди. Если тебя что-то не устраивает, можешь собирать вещи и убираться вместе с теткой.
– Вы серьезно?
– Абсолютно.
Убираться им было некуда – ни денег, ни дома, ни друзей. А на улице стоял холодный февраль. Будь Фрэнни одна, она, не мешкая ни минуты, собрала бы вещи и ушла куда глаза глядят. Но тете необходимы тепло, хорошее питание и удобная кровать. И у нее не было другого выбора, кроме как остаться.
Фрэнни ничего не сказала тете. Но в голове у нее уже сложился план. Через неделю тетю нужно будет везти на осмотр в Лондон. Она поедет с ней, объяснит доктору свою ситуацию и попросит его выхлопотать тете место в стационаре. А она тем временем подыщет работу и жилье и снова заберет тетю к себе. Конечно, в этом плане было полно изъянов, но лучшего Фрэнни пока придумать не могла.
На следующий день, сидя с тетей в ее комнате после обеда, Фрэнни осторожно завела разговор на эту тему:
– Примерно через неделю тебе нужно будет поехать в больницу Святого Жиля. Не знаю точно, как мы туда доберемся, но надеюсь, что дядя Вильям даст нам машину. Тетя, у тебя есть деньги? Твою пенсию тебе выплатили? Когда они перешлют ее сюда?
– Вильям взял это на себя. Он велел мне подписать какую-то бумагу насчет пенсии.
– И ты подписала?
– Ну да. Ты же знаешь, каким настойчивым иногда может быть твой дядя. Он вроде бы собирался открыть счет…
Она так встревожилась, что Фрэнни поспешно сказала:
– Отличная идея. Уверена, что он не забудет об этом. А теперь мне надо идти – пора заняться чаем.
– Я тебя почти не вижу последнее время. Надеюсь, ты хотя бы изредка выходишь, общаешься с людьми.
– Как только погода немного улучшится, мы выйдем с тобой погулять в сад, – пообещала Фрэнни. – Горничной пришлось задержаться дома на некоторое время, так что я ухаживаю за цветами и заправляю постели, чтобы немного помочь. Но я скоро приду к тебе попить чаю.
Тетю это встревожило.
– Я уверена, что намерения у Вильяма самые благие, – однако он слишком суров. Я не имею ни малейшего желания целыми днями сидеть взаперти, а тебя, моя девочка, по-моему, просто используют. Надо бы с Вильямом поговорить, но ему, видимо, сейчас не до меня. Конечно, и Эдит занята
– комитеты, благотворительность и церковные дела…
Фрэнни ответила очень осторожно: тетя всегда видела в людях только хорошее, и не стоит ее тревожить понапрасну. Она сама поговорит с дядей Вильямом о визите в больницу Святого Жиля.
Тетя всегда отличалась незаурядным оптимизмом и, хотя ей совсем не нравился дом на Фишстрит, старалась сделать жизнь в нем веселее. А теперь Фрэнни стала замечать, что она впала в какую-то апатию, подавленная новым стилем жизни. По сто раз на дню Фрэнни повторяла себе, что надо что-то делать, и по сто раз молилась, чтобы профессор был здесь и дал ей совет.
Заваривая чай для подруг тети Эдит, игравших с ней в бридж, Фрэнни снова задумалась, что сейчас делает профессор.
Профессор сидел в кабинете старшей медсестры в своей клинике, просматривая истории болезни пациентов, которые были записаны на прием на следующей неделе. Он совсем недавно вернулся из Бельгии и был по горло завален работой. Только теперь, немного освободившись, он вспомнил, что скоро опять увидит Фрэнни, потому что ее тете на будущей неделе предстоит осмотр.
Он повернулся к медсестре, сидевшей напротив.
– Не вижу карточки миссис Блейк – она записана на будущую неделю.
Медсестра удивленно посмотрела на него.
– Разве вам не сказали? Нам позвонили и сообщили, что она уехала из Лондона. Звонил какойто мужчина. Он обещал дать нам ее новый адрес и фамилию ее лечащего врача, чтобы мы могли выслать ему ее историю болезни. Но больше так и не позвонил.
Она увидела, что профессор слегка нахмурился.
– Мы хотели позвонить на Фиш-стрит, но у них нет телефона, а на три наших письма ответа не последовало.
– Вы не знаете, где может быть миссис Блейк?
– Нет, сэр.
– У нее была племянница, работавшая в доме престарелых в Пимлико – «Райский уголок»…
Он снял трубку, узнал телефонный номер этого дома престарелых и немедленно позвонил туда. Там ответили, что мисс Боуин больше у них не работает. Она растянула лодыжку, и они не могли долго держать свободным ее место. Профессор повесил трубку, пожелал медсестре хорошего вечера, вышел и, сев в машину, поехал на Фишстрит.
Как это похоже на Фрэнни – растянуть лодыжку, с яростью подумал он. И где она теперь? Не похоже, чтобы она все еще жила на Фишстрит, но, может быть, соседям что-либо известно.
Дом был пуст, и в соседних домах тоже никого не было. Профессор вернулся в машину и взялся за телефон.
Финн сидел в своей комнате над книгами. Трое его друзей собирались идти в кафе ужинать, а у него что-то не ладилось с заданием. Что ж, придется обойтись без кафе. Он не удивился, когда в дверь постучали, – вероятно, Джош решил поторопить его.
– Убирайся, Джош! Я с вами не иду. Позже сам сварю себе яйцо на ужин. Приятного вечера…
Дверь открылась, и Финн обернулся. Профессор стремительно вошел, кивнул Джошу и закрыл за собой дверь.
Финн подскочил.
– Профессор… сэр… как вы узнали, где я?
Профессор улыбнулся.
– У меня свои каналы. Скажи, где твои сестра и тетя и почему они уехали с Фиш-стрит?
Финн убрал с одного стула стопку книг.
– Это длинная история, сэр!
Профессор сел.
– У меня свободен весь вечер, – мягко сказал он. – Постарайся ничего не упустить. Я беспокоюсь о твоей тете…
– Но дядя Вильям сказал…
– Начни с самого начала. Финн.
– Итак, – сказал Финн, – Фрэнни сильно растянула ногу, и тетя плохо себя чувствовала…
Он начал рассказывать, профессор слушал, не перебивая. Только когда Финн замолчал, он сказал:
– Значит, ты считаешь, что они вполне счастливы у дяди Вильяма?
– Нет, не думаю. Фрэнни пишет мне раз в неделю и ни на что не жалуется. Все письма вроде бы радостные. Конечно, она унывать не любит, но мне кажется, она пишет так, будто за ней через плечо кто-то следит.
Профессор встал.
– Думаю, пора что-то предпринять. Поехали сейчас со мной. Не волнуйся, – он кивнул, в сторону бумаг на столе, – это я улажу. Сейчас поужинаем и решим, что делать дальше.
Финн, постоянно голодный, так и просиял.
– Правда, сэр?
– Правда. Оставь записку своим друзьям.
– Я не очень-то готов к выходу, – предупредил Финн.
– Ничего. Пошли.
Они приехали на Уимпол-стрит, и профессор проводил Финна в элегантно отделанный холл, где их встретил Крисп.
