Его голос становится строже, это несколько помогает мне прийти в себя.
Я всё ещё на улице… так и сижу на асфальте под палящим солнцем. Саша уехал, а я не нашла в себе сил встать. Кажется, кто-то из посетителей, вроде девушка, пыталась привести меня в чувство, но я отмахнулась, и она ушла.
- Алина?
Реальность снежной лавиной давит на грудь… дышать не могу.
- Они забрали её… - шепчу с трудом.
- Кто? Кого?
- Они забрали её… нашу дочь.
Богдан отшатывается в шоке.
- Что? Что ты сказала?
- Саша был здесь, он кому-то позвонил, и они забрали нашу дочь.
Это выходит у меня уже более чётко и громко.
- Нашу дочь?
- Да, - из груди вырывается рыдание. Не так я планировала ему об этом сообщить. – Маруся – твоя дочь. Хочешь верь, хочешь нет, хочешь подавай на генетическую экспертизу. Не знаю как, но я забеременела и… родила Машеньку. Я… прости… я не смогла избавиться от ребёнка… Я… у меня больше никого не было, Богдан. Она твоя… Твоя и… моя.
Закрываю лицо ладонями и плачу с новой силой.
Мне страшно за дочь и страшно, что Богдан не поверит. Если он сейчас уйдёт… я останусь совсем одна против целого мира.
- Так… - Его ладони сжимают мои плечи. – Поднимайся и пошли.
Ноги дрожат, но я встаю. Делаю пару шагов, потом оборачиваюсь на кафе.
- Там вещи… мне надо взять телефон. Они позвонят… Должны позвонить… по крайней мере.
- Стой здесь, я сейчас.
Богдан скрывается в кафе, меньше чем через минуту возвращается с моей сумкой и телефоном.
Беру сотовый, на экране, кажется, сотня пропущенных от Альбины Сергеевны.
Внутри холодеет. Я уже знаю, что она мне скажет. Хочется выть… зубы скрипят, так сильно их сжимаю, что, кажется, могу стереть в пыль.
- М-моя доченька… м-моя доченька… - рыдаю, а Богдан прижимает меня к себе.
Его ладонь гладит мою спину.
- Тихо… тихо… всё будет хорошо. Я не позволю им ничего ей сделать.
- Но как!? – отталкиваюсь, цепляюсь за его футболку, готовая душу из Белоусова вытрясти. – Как? Ты не всесилен… а я не знаю, куда её увезли… Не знаю!
- Это маленький город, Алина. - Он говорит спокойно, по крайней мере, старается, чтобы не провоцировать меня на ещё большую истерику. – Я сейчас сделаю несколько звонков, и мы выясним, где они.
Хотелось бы мне верить.
- Пошли…
Шаркаю до машины.
- Напарница ещё не появилась… время… - бормочу под нос.
- Забей…
- Да я… уже… - делаю дрожащий вдох.
Как же сложно взять себя в руки, но надо… надо.
В салоне авто я перезваниваю нашей «бабушке», та, как и я, захлёбываясь в рыданиях и коря себя на чём свет стоит, рассказывает о высоком мужике в чёрной футболке, подкараулившем их у подъезда и унесшим Марусеньку.
- Алина, я виновата… это я виновата… Боже… не отбила нашу малышку. Кто это? Что будет, Алиночка? Что они ей сделают?
- Всё будет хорошо…
- Это они ради выкупа? Но… что с нас взять? Алин, если надо, я квартиру продам… и участок… сколько бы ни требовали. Соглашайся на всё, только бы с Марусенькой всё хорошо было, - рыдает она. – Надо, наверное, в полицию идти.
- Я уже… я уже. Будьте дома. Я позвоню. - Кладу трубку не в силах больше слышать её причитания и пытаться успокоить.
Мне самой плохо и требуется успокоение.
Перевожу взгляд на Богдана. Тот сжимает пальцами руль так, что костяшки белеют.
- Сейчас я сделаю несколько звонков… потом мы поедем за твоей дочерью… то есть нашей… А после ты мне всё расскажешь. Всё-всё-всё, Алина.
- А если они не отдадут?
- Отдадут.
- А если нет…
- Пристрелю! – Взгляд у Белоусова безумный.
Ни секунды не сомневаюсь в его словах и намерениях.
***
Мы куда-то едем, Богдан действительно делает несколько звонков, я с жадностью ловлю каждое его слово, пытаясь понять, как он намеревается искать нашу дочь. По всему у него связи в органах. Сейчас оперативно поднимут все записи с камер, посмотрят, на чём перемещается Саша, если машина выехала из города, засекут направление, пустят вертолёт, устроят облаву на шоссе.
- Серый седан у него… - бросаюсь с комментарием.
Именно на нём он и отъехал от кафе. Тот самый седан, который я несколько раз замечала поблизости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чёрт, выходит, он уже давно следил за мной. Возможно, и Белоусова видел рядом.
- Серый седан… марку? Марку не знаю, - повторяет он. – Но машину могут сменить, ты же понимаешь?
Когда Богдан кладёт трубку, говорю:
- Он следил за мной. Он в городе не первый день. Как ты мог его не заметить, а?
Осекаюсь, ещё не хватало мне от собственного горя Белоусова сделать виновным в том, что Марусю забрали.
Но меня уже несёт.
- Если бы не ты, я бы жила спокойно. Зачем… зачем я когда-то тебя встретила! Боже, во что ты меня втянул! Ты монстр! Негодяй!
- Алина! – Его громкий окрик заставляет меня заткнуться. – Я сделаю вид, что ничего этого не слышал, - это уже тише. – Ты в истерике, это понятно. Соберись. Я же сказал, что всё будет хорошо.
- Но как ты не уследил за Сашей?
- Я за ним и не следил. Он так…мелкая сошка. И его могли уже давно утилизировать.
- Но он живее всех живых.
- И действует самостоятельно. Не один, а с кем-то. Одному бы ему мозгов не хватило. Видать, провинились в чём-то и выслуживаются. - Лицо Белоусова разрезает устрашающая усмешка. – Только ещё не в курсе, что не перед кем… Не перед кем выслуживаться. Поездка моя прошла… скажем, очень успешно. Так что… это он зря… У него был шанс уйти, а теперь без вариантов. Итог один.
Я не уточняю, какой…
Мне всё становится понятно.
Могу лишь молиться, чтобы Богдан не ошибся.
Контракт. Я заберу тебя. Глава 11
Мой телефон начинает трезвонить, я подскакиваю на сиденье, и он чуть не вылетает из рук. Номер незнакомый, и я почему-то уверена, что это Саша.
- Снимай, - кивает Богдан. – Давай.
- Да?
По ту сторону раздаётся реальное змеиное шипение. Помехи. И голос.
- Она у нас, Алина… у нас.
- Куда ехать? Я хочу забрать её как можно скорее.
Смеётся.
- Что-то быстро ты сговорчивой стала… даже слишком. Нет уж… терпи теперь. Вечером скину инструкции, явки и пароли.
- Вечером? Она же испуганная, голодная… - Начинаю плакать, представляя свою малышку в лапах этих бандитов.
- Ничего страшного… поплачет и успокоится.
- Она плачет? Я…
- Спит… Нарыдалась и заснула. Крикливая малявка у тебя, Алинчик-Малинчик… Кстати, может, обслужишь по старой памяти? Нас тут двое и давно бабы не было… ну и… - Его смех обрывается короткими гудами.
- Нет…нет… - Пытаюсь набрать высветившийся номер, но он вне доступа.
- Дай сюда. - Богдан выдёргивает телефон из моих онемевших пальцев, фотографирует экран, потом, сбавив скорость, пишет кому-то сообщение.
- Они сказали, вечером будут инструкции, но я с ума сойду до вечера…
- До вечера – это слишком долго. Всё раньше закончится. Я прошу, держи себя в руках.
- Как? Я… я не умею.
Белоусов тормозит резко. Потом наклоняется ко мне, кладёт ладонь на шею и наклоняет. Наши лбы соприкасаются.
- Всё. Будет. Хорошо.
В трёх словах бездна уверенности.
- Ты меня услышала? Кивни.
Киваю.
Теперь его телефон пиликает. Богдан смотрит на экран и фыркает:
- Дилетанты. Даже номер нормально скрыть не могут. Всё, дай парням время. Их найдут в течение часа-двух.
- А мы что будем делать?
- Ждать информации. Как только будет, поедем туда.
- Но что если они обидят Марусю… Я не могу даже представить, что они могут с ней сделать.
- Надеюсь, они не полные идиоты.
Богдан привозит нас в мой двор.
- Пошли, успокоим вашу Альбину Сергеевну. Надо бы врача вызвать. Человек уже в возрасте, мало ли… - размышляет Богдан.
А я ойкаю, даже не подумала об этом.
Альбина Сергеевна бросается мне на грудь, как только переступаем порог квартиры.
