В смысле согласна? У меня слова закончились. Я ей такую диспозицию разложил, что любая здравомыслящая девушка уже должна улепетывать, подхватив юбки и не оглядываясь. А эта согласна.
Хотя, где здравомыслие и где Вознесенская. Вообще рядом не стояли.
— То есть ты готова вот так на заднем сиденье машины, по-быстрому с мужиком, который будет представлять кого угодно кроме тебя?
— Ну раз по-другому у тебя не получается, — обреченно произносит рыжая беда, — то да. Согласна. Пару минут как-нибудь перетерплю.
— В смысле пару минут? В смысле по-другому не получается?!
Желание задушить ее стало совсем невыносимым, аж пальцы начало жечь. Как жалко, что нельзя это сделать через мобильный телефон. Протиснуться сквозь экран, схватить тонкую шейку и трясти, пока дух не испустит.
— Ты обещал не затягивать.
— Я… я… — рычу не в силах подобрать слова. Да я даже не понимаю, что именно хочу сказать!
— Ты за мной заедешь? Или мне самой подкатить, чтобы твое драгоценное время не тратить?
Охренеть, о времени она моем думает. Заботливая какая. Просто мать Тереза.
Ее согласие бесит еще больше, и мне чертовски хочется ее проучить.
— Да, ты права. Мое время слишком дорого стоит, чтобы тратить его на бессмысленные разъезды. Так что своим ходом доберешься. К часу. Не опаздывай.
— Как скажешь, Демид, — заканчивает она как-то совсем грустно и сбрасывает звонок, а я продолжаю стоять посреди коридора, прижимая телефон к уху и пытаясь осознать всю глубину жопы, в которую меня засасывает.
Потому что кроме откровенно кровожадных мыслей в ее адрес, я еще испытываю изрядную растерянность. У меня в голове не укладывается, как вообще мог состояться такой нелепый разговор. Как?! И еще давит паранойя. Что если Рыжая писала с таким предложением не только мне? Может, ей и остальных не жалко, и она кастинг проводит, на роль персонального дефлоратора?
От одной мысли об этом кулаки сжимаются, и я готов прибить первого, кто подвернется мне под руку. Рыжей снова выбила меня из колеи. Я не понимаю, как ей это удается. Раз за разом. Пробивает насквозь, превращая меня в неандертальца, готового размахивать дубиной и с рычанием тащить ее за волосы в пещеру, чтобы жестоко надругаться, а потом сожрать.
Первой на раздаче оказывается Эльвира.
Ее звонок выдергивает из пылающих мыслей, и я отвечаю, хотя знаю, что ничем хорошим это не закончится.
— Да!
— Демид! — требовательно, с претензией. — Ты фотографии видел? Я тебе прислала диван.
— Да.
— Почему ничего не ответил, а я вообще-то жду…
— Наверное, потому что занят, — обрываю на середине фразы, — у меня совещание. Во время которого я не обязан рассматривать твои диваны и писать миллионы восторженных сообщений. У меня дела поважнее. И вот с чего ты решила, что это не так, мне не понятно.
Прогибаю ее, давлю своим тоном, интонацией. Напоминаю, где ее место, и за какие заслуги она его получила.
За то что мозги не трахала по каждому поводу и не лила в уши всякую несущественную херню. Если эти плюсы убрать, то останется обычная баба, каких миллионы, и с какими я бы даже не планировал переходить на другой уровень отношений.
Эльвира похоже приходит в себя, выныривает из своих брачных фантазий и тоже вспоминает об этом. Замолкает, убирает свое недовольство, и уже совсем другим тоном произносит:
— Извини, Демид. Это от волнения. Мне просто хочется сделать все правильно.
Меня так и подмывает ответить — хочешь, чтобы было правильно, просто заткнись и не выноси мне мозги всякой бредятиной в виде диванов и штор в гостиную.
Я проглатываю эти слова, потому что Эльвира такого не заслужила. Она не виновата в том, что один беспардонно рыжий еж, снова испытывает мои нервы на прочность. Но на место все-таки ставлю, чтобы в дальнейшем не было соблазна двигаться в этом направлении:
— Больше по пустякам меня не дергай.
— Я поняла, — мягко, словно вода, обволакивающая прибрежный камень, — хорошего рабочего дня.
— Спасибо. Э…
— Что-то еще?
— Может, пообедаем вместе? — предлагает с надеждой, которая не вызывает у меня ничего кроме раздражения.
Какой на хер обед? У меня на это время назначена процедура дефлорации одной дурочки. Хотя, я уверен, что она не придет. Легко быть бойкой по телефону, а вот в реальности ей не хватит смелости сунуться.
— Я буду занят.
— Хорошо, — покорно соглашается она.
После разговоров я возвращаюсь в конференц-зал и всеми силами пытаюсь включиться в работу, но выходит так себе. Поэтому просто сижу, молчу, хмурюсь.
Пусть думают, что анализирую, просчитываю, делаю прогнозы.
Хотя я на самом деле занят анализом. Только совсем другим. Вспоминаю ее слова, ищу в них двойное дно, подвох, зерна здравого смысла. И к обеду мне удается себя убедить, что все это просто бред и нелепая шутка. Розыгрыш. Просто рыжей захотелось снова помотать мне нервы, и она придумала вот такой вульгарный грубый метод.
Вполне в ее стиле.
Я даже жалею, что тупил половину разговора. Надо было макнуть хорошенько носом, чтобы осознала степень своей дурости. Но я ж воспитанный, джентльмен.
Херов.
— Тебе не кажется, что пора принимать валерьянку? — флегматично интересуется Артур, нарисовавшийся в моем кабинете, как раз когда я распекал нерасторопную сотрудницу соседнего отдела.
— Мне кажется, что пора проводить зачистку и выкидывать из компании всех тупорезов. Где мы их вообще набрали?
Он смотрит на меня не скрывая удивления.
— Что?
— Кто ты и что ты сделал с моим братом?
— Очень смешно.
— Ты на себя со стороны посмотрел бы. Рычишь, на людей бросаешься, портишь казенное имущество, — кивает на карандаш, треснувший в моих руках.
— Черт, — швыряю обломки в корзину, но не попадаю, и они разлетаются по полу. — Да ёп…
Далее следует непереводимая игра слов, пока я корячусь, подбирая ошметки.
— Да-да. Спокоен. Как никогда, — Артур подливает масла в огонь, наблюдая за моим взрывом, — что стряслось?
— Нормально все.
