станки внезапно пропали и появились на небольшом грязном и вонючем складе в доках. Именно там открылась новая мастерская. Такая, что вскоре затмила всех в этом огромном городе. Листовки были красивые и четкие. Каждый хотел печататься именно тут.
А у Святой Церкви дела вдруг пошли наперекосяк. Скоро у них совсем не осталось мастеров. Без станков и людей, умеющих управляться с ними, церковные листовки и книги получались корявыми и страшными. И маленький полурослик выручил такую огромную организацию. Вскоре, святоши уже делали у него крупные заказы, а вскоре стали единоличным и ревнивым клиентом. Платили ему столько, что он легко отказался от всех остальных. Послал прочь этих рыботорговцев и галантерейщиков. И теперь их объявления были такими же, как и их товары.
Мастерская переехала из доков на окраину богатого квартала, чтобы её хозяину не пришлось долго ехать от своего особняка. Жизнь у него теперь была замечательная.
Но ведь за всё надо платить, так? И он платил. Долго расплачивался за то свое желание, которое загадал, засыпая на куче гнилой соломы в переулке. Вот именно поэтому полурослик до сих пор делал это. Оставался один в пустой мастерской, чтобы печатать особые листовки. В них речь тоже шла о боге. Только немного о другом.
Узнай Святая Церковь, чем он тут занимается… Что на тех же станках, где печатаются их басни о спасении души, создаются листовки, за которыми сломя голову носится инквизиция…
Пожалуй, тогда полурослика просто уничтожили бы. Но это был умный полурослик. Его рабочие даже не умели читать. Он специально нанимал именно таких. Учил процессу, но не учил буквам. Всё для того, чтобы они не знали о том, что печатают в мастерской. Но, к сожалению, знак был слишком узнаваемым, и поэтому одной из сторон приходилось заниматься лично. Крепко запакованные ящики с готовыми листовками разносили нищие бедняки, которые забирали их под покровом ночи, думая, что разговаривают с каким-то проходимцем. Даже формы и бумага были немного другими, чтобы никто не догадался.
Так, умный полурослик долгое время жил двойной жизнью, расплачиваясь за свой прибыльный бизнес. Однако даже он знал, что любой кредит можно выплатить.
Печатная форма опустилась вниз и снова поднялась. С бумаги на хозяина печатной мастерской смотрел символ из разомкнутого круга и креста.
– Хватит! – воскликнул полурослик, глядя на его тёмные линии, – надоело! Я расплатился с тобой сполна! Это последняя…
Он отложил готовые листовки в сторону и вытащил форму из пресса. Затем осторожно спустился с табуретки и подошёл к небольшой наковальне. Положил сверху литую пластину, схватился за молоток. Чернила ещё оставались на выпуклых гранях символа. Какое-то время хозяин печатной мастерской смотрел на этот знак. А потом ударил по нему изо всех сил.
Боёк разлетелся на осколки, один из них чуть не врезался полурослику в голову. Тот судорожно закрылся руками, уронив рукоятку на пол. А когда отвёл руки, то увидел, что форма осталась целой и невредимой.
– Ладно, – он нервно облизнул губы, огляделся по сторонам и прошептал, – ещё одна партия и тогда всё. Идёт?
И пластина прямо на его глазах треснула пополам….
Они добрались до убежища, промчавшись по туннелям, словно какой-то вихрь. Чизман одним ударом вынес разбухшую дверь.
– Уходим! – заорала Теллари, забегая внутрь. Девушка спешно начала хватать вещи, которые валялись тут по всей комнате.
– Что случилось? – Фенрис недоуменно поднялся с табуретки, что-то торопливо дожёвывая.
– Нас заметила инквизиция! – лихорадочно бросила через плечо его подруга, спешно спихивая тряпки из шкафа в какой-то мешок, – сейчас устроят тут облаву!
– Облаву?! – здоровяк нервно глянул в сторону двух попаданцев, – опять проблемы, – злобно процедил он, – и всё из-за них! Я ж говорил!
– Таков путь! – буркнула Ивори, – и заткнись уже! Лучше придумайте, куда мы пойдем!
– Выберемся из города, а там уже посмотрим, – Теллари на секунду замерла, – может быть, укроемся в поместье Укрестов или в руинах Фредена. На крайний случай, тут есть одна мельница неподалёку. Туда никто не полезет…. – она снова занялась тряпьем.
– Лучше б в поместье, – пробурчал Фенрис, лениво собирая вещи, – будем жить, как нормальные люди…
– Ага, а о самом лорде Укресте ты подумал? – воскликнула Ивори, – что если инквизиторы заедут к нему?
– Спрячемся, – небрежно махнул рукой тот.
Эти трое быстро собрали свои пожитки в мешки и закинули эти здоровые тюки на спины. Теперь они были, как бродячие торговцы с кучей товаров. Однако на этом сборы не закончились. Потому что ребята принялись спешно приводить комнату в порядок. Точнее, наоборот, в этакий беспорядок. Они сделали так, что с виду нельзя было сказать, что в этом месте вообще можно было жить. Раскидали доски, что лежали над колодцем, опрокинули шкаф, сунув под него все табуретки. Сверху накидали всякого хлама. Так что теперь это было просто помещение с колодцем и кучей гнилого мусора.
– Отлично, – заявила Теллари, оглядывая дело их рук, – а теперь все за мной!
Девушка выскочила в туннели, а остальные поспешили за ней. Валера глянул на своих новых спутников, шагавших впереди. С этими здоровыми сумками они были будто бы какие-то беженцы-переселенцы.
– Эй! – прошептал парню Чизман, – ты тоже слышишь это цоканье?!
– Угу, – отозвался тот, – это всё та девушка. Небось, у неё какие-нибудь набойки на сапогах.
– Что-то не похоже, – прищурился программист, – звук какой-то не такой. Что-то тут не так…
Они ускорились, чтобы догнать своих новых союзников. Теллари как раз остановилась на очередном перекрестке этих канализационных труб.
– Кажется, нам туда, – махнула она и зашагала дальше.
Тут, конечно, был целый лабиринт. Туннели изгибались, петляли и пересекались между собой. Некоторые ответвления то и дело заканчивались каким-нибудь глухим тупиком или решёткой, через которую никак не пролезть. Иногда места было столько, что прямо целая набережная была. Правда рядом плескалась не прозрачная речка, а вонючий поток нечистот. Но так им везло не всегда. Были случаи, когда путникам приходилось тащиться по узким бортикам, почти рядом с этой жижей, а то и вовсе шагать по промокшим доскам, которые угрожающе прогибались под ногами. Ещё тут часто попадались широкие трубы, где вообще не было никаких мостков. В такие они не лазили, никому не хотелось идти по колено в этой мерзкой гадости. К тому же, некоторые из них были такими низкими, что даже Валере пришлось бы тащиться там на полусогнутых.
На больших и просторных туннелях, которые, видимо, проходили под крупными улицами, попадались ливневые решётки. Через их толстые прутья можно было даже заглянуть на улицу. Там шумела толпа,
