- Таким образом, - подвел он итог, - я не только не заработал здесь ни копейки, но и остался на бобах. Машина и ружье - сущие мелочи, а я не привык мелочиться, но, поверьте, это последнее, что у меня было. С этой машиной я прошел огонь и воду.., впрочем, вам это неинтересно. Скажу только, что немного обидно: какие-то сопляки в пуговицах, не способные двух слов связать по-русски, вытряхнули меня, можно сказать, из последних штанов, как последнего щенка.., да и вас, судя по всему, тоже.
- Ну, меня-то, положим, не так просто вытряхнуть из последних штанов... - задумчиво сказал Старцев.
- Все материальное преходяще, - быстро вставил Илларион.
Сергею Ивановичу очень не понравился заключенный в последних словах намек, но он решил придержать свое недовольство при себе.
- Егерь успел что-нибудь сказать? - спросил он.
- Успел, - ответил Илларион. - Немного, правда, но зато по существу.
- Что же?
- Сколько? - вопросом на вопрос ответил Илларион.
- Одна-а-ако, - протянул Старцев. - Да ты наглец, приятель. Так откуда ты, говоришь, к нам такой приехал?
- Из Москвы, - ответил Илларион, давя окурок на ковре каблуком ботинка.
Хозяин заметно вздрогнул.
- Из Москвы?
- Ага, - лениво подтвердил Илларион и совершенно лег в кресле. Удобное кресло, - похвалил он.
- Слушай, - сказал Старцев, крепко потерев щеки обеими руками, - давай начистоту. Ты от Тихаря?
Илларион неопределенно пожал плечами - ситуация принимала непредвиденный и очень интересный оборот, из которого следовало выжать все, что возможно. На секунду в нем вспыхнуло раздражение: в конце концов, он приехал сюда просто отдохнуть, а вовсе не играть в казаки-разбойники.
Потом он вспомнил крутые желваки на щеках усатого милиционера, сухой ломающийся голос учительницы Виктории, поджатые губы бабы Веры и мысленно махнул рукой: отдых все равно пропал, а кое-кого здесь давно следовало поставить на место.
- Может быть, да, - медленно говорил он, разглядывая носок своего ботинка. Ботинок давно нуждался в чистке. - А может быть, и нет.
- Ч-черт, - прошипел Старцев и, вскочив, несколько раз пробежался из угла в угол. - Да наплевать! Если ты от Говоркова, так ему и передай: Старцеву скрывать нечего и бояться некого.
- По тебе этого не скажешь, - заметил Илларион, тоже переходя на "ты". - Ну, чего забегал?
Говорят же тебе: я сам по себе. Так сколько будут стоить последние слова незабвенного Борисыча?
- Пять процентов, - решительно сказал Старцев, плюхаясь обратно в кресло. - При условии, что ты сможешь вернуть товар.
- Мало, - сказал Илларион.
- А на что ты рассчитывал? Я сам работаю из процента. В этом деле столько людей, что я просто не знаю пока, где взять для тебя даже эти пять...
- Но это не мои проблемы, - настаивал Илларион. - Мне нужны восемь процентов от выручки, моя машина, мое ружье и мой телефон.
- А могила в лесу под елкой тебе не нужна? - вызверился Старцев, услыхав про восемь процентов.
- А тебе? - спокойно спросил его Илларион. - Что ты своему Тихарю скажешь, балда? Ты думаешь, твои лизоблюды тебе товар обратно доставят?
В общем, я пошел, а ты подумай. Только думай быстрее, пока ребята с той стороны не нашли, кому твой товар толкнуть.
Сергей Иванович так громко скрипнул зубами, что Илларион насторожился и завертел головой, решив, что это открывается потайная дверь в стене.
- Согласен, - сказал Сергей Иванович. - Но учти, залетный: пуле пальцы не сломаешь и челюсть не вывихнешь. В такое дело ввязываешься, что либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
- А я другими делами и не занимаюсь, - совершенно искренне ответил Илларион. - Привык.
- Ишь ты... Так что егерь-то сказал?
- Борисыч? Что-то вроде того, что баба какая-то была с ними.
- Ты ее видел?
- Бабу? Как-то мне, знаешь, было не до баб. Мне в тот момент хватало мужиков.
- А машины?
- Две. Одна белая - "мазда", кажется, другая - темный "Москвич". Красный, вроде бы...
- Вишневый, - поправил Старцев.
- Может, и вишневый. Темно было.
- Ирма. Точно, она. Вот тварь!
- Насчет этого не знаю, не проверял.
- Вот что, московский. Ирму надо будет убрать.
Сделаешь - сможешь новую тачку купить, даже если старая пропадет.., даже если товар не вернешь, понял?
- Что ж тут непонятного? Фотография есть?
- Ты что, больной? Какие фотографии? Она же курьер.
- Так что же мне теперь, всех баб на той стороне зачистить? Как она хоть выглядит-то?
- Ну, шатенка... Красивая, сволочь. Ноги там и все прочее... В общем, кинозвезда.
Илларион постарался ухмыльнуться как можно плотояднее.
- Это хорошо, - сказал он.
- Особенно не увлекайся, - предупредил его Старцев. - От нее чего угодно можно ждать. И вот что: жить будешь прямо тут, комнату тебе покажут.
- Это еще зачем?
- Во-первых, чтобы был все время под рукой...
- А во-вторых?
- А во-вторых, чтобы вокруг школы не шлялся! - рявкнул Старцев. - Все, у меня дела.
Илларион вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Проходя мимо сидевшего в коридоре охранника, испуганно поджавшегося при его появлении, он улыбался.
Глава 7
Горел блок-пост. На фоне пламени бестолково метались черные фигурки таможенников, пытаясь сбить пламя. Илларион поднял автомат и, старательно прицелившись, дал очередь поверх голов. Его старания увенчались полным успехом: черные фигурки перестали прыгать вокруг огня, как исполняющие ритуальный танец дикари, и одна за другой попрыгали в машину.
- Мазила, - сказал Иллариону Сват, аккуратно наводя автомат на кабину белой "мазды". Сват был лучшим стрелком в группе Старцева и очень этим гордился.
Илларион схватил Свата за вихрастый загривок и для профилактики сунул носом в прелые листья, на которых они лежали.
- Дурак, - проникновенно сказал он, - еще раз дернешься без команды удавлю. Нам попугать их надо. Попугать, а не замочить, ясно? Ясно, я спрашиваю?
Сват быстро-быстро закивал, выплевывая землю и утирая рукавом физиономию. Крыша блок-поста обрушилась внутрь, взметнув в небо фонтан искр.
Иллариону подумалось, что эту картину он видел сотни раз, и почти всегда, как и сегодня, рука его лежала на гладкой шейке автоматного приклада. Он взглянул на часы, вывернув запястье таким образом, чтобы оранжевый отсвет пожара освещал циферблат. До рассвета оставалось еще два часа с минутами. Белая "мазда" наконец завелась и, резко рванув с места, исчезла в темноте.
- Теперь будем ждать, - сказал Илларион, переворачиваясь на спину и подкладывая под голову левую руку. Правая привычно придерживала лежавший вдоль тела автомат. - Кто заснет - убью или оставлю лабусам, - предупредил он. - Да, и курить не вздумайте.
- Дышать можно? - спросил кто-то - судя по голосу. Воробей. Наученный горьким опытом ,Сват благоразумно помалкивал.
Илларион приподнял голову и нашел Воробья глазами.
- Через раз, - спокойно ответил он, предварительно дождавшись, когда тот отведет глаза, не выдержав его тяжелого взгляда.
Наведя порядок, он снова улегся на спину и стал смотреть в небо, привычно читая вечную книгу созвездий. "Вот в такие минуты принято думать о том, есть ли жизнь на Марсе, - подумал он и автоматически нашел в небе красноватую каплю. - А также о том, что вот сейчас, возможно, кто-то там, на далеких звездах, точно так же лежит на спине С автоматом под мышкой и от нечего делать смотрит в небо. Хороша Вселенная, в которой на каждой обитаемой планете валяется по Иллариону Забродову с "Калашниковым" в обнимку... Скорей бы утро, а то лезет в голову всякая бредятина..." Блок-пост догорал, но все еще давал достаточно жара, чтобы засевшие в кустах диверсанты не слишком страдали от ночного холода. Страданий им хватало и без этого: голодные комары быстро обнаружили оборудованное в кустах убежище и недолго думая приступили к трапезе. Илларион меланхолично обмахивался сорванной с куста веткой, слушая, как звонко шлепают себя по мордасам и тихо матерятся его подчиненные. Подчиненные..."
- Тихо, вы, гробокопатели! - шепотом прикрикнул он, и Сват с Воробьем сразу притихли.
"Только бы не заснуть, - подумал он. - Шлепнут ведь меня эти гаврики, а Старцеву доложат: так, мол, и так, убит в неравном бою".
Чтобы не забивать голову ерундой, он стал думать о том, спит ли сейчас Мещеряков, и если да, то какие видит сны. Илларион от всей души желал присниться полковнику и как следует обматерить того хотя бы во сне. Он, конечно, рассчитывал со временем сделать это лично, но до светлого момента встречи надо было еще дожить.
Илларион понял, что начинает засыпать и что давно не слышал звучных шлепков по физиономиям.
Он резко сел и огляделся. Воробей мирно посапывал слева от него, а Сват свернулся калачиком справа.
Блок-пост еще тлел, так что времени, похоже, прошло совсем немного. "Надо же, - подумал он, аккуратно накрывая ладонями лица своих соратников и сжимая их так, чтобы прекратить малейший доступ воздуха, - даже пожарных не вызвали. Знает кошка, чье мясо съела". Сват замычал, забился и сел, тараща круглые от ужаса глаза и судорожно втягивая в себя воздух. Через секунду под рукой Иллариона задергался Воробей.
