Главным районом злодеяний Сиада Барре был север Сомали, бывшая британская колония. Там стали было зализывать раны после поддержанного США нападения и были уже неплохо организованы (хотя помощь и там не помешала бы). Зарождалось гражданское общество — довольно традиционное, основанное на авторитете старейшин, но включающее и новые группы. Например, кризис способствовал появлению женских организаций.
И все же настоящий кризис разразился на юге страны. Отчасти он был спровоцирован генералом Мохаммедом Герси, получающим поддержку из Кении. Герси, известный как Морган, приходится С. Барре зятем. Его силы, а также силы генерала Мохаммеда Фараха Айдида и Али Махди творили самые жуткие зверства. Это привело к серьезному конфликту: людям пришлось взяться за оружие, чтобы выжить. Поднялась волна мародерства, подростки стали сбиваться в банды.
К сентябрю — октябрю 1992 года ситуация и в этом районе стала выправляться. При крайней некомпетентности таких структур, как «Ю.С. КЭЙА», и операций ООН эффективно действовали другие: Международный
Красный Крест, «Спасем детей», более мелкие группы («Американский комитет по обеспечению дружеских связей», «Острэлиэн кэйа»).
К началу ноября 80-90 процентов переправляемой ими помощи попадало по назначению, к концу ноября эта цифра выросла до 95 процентов. Причина успеха состояла в сотрудничестве с возрождавшимся сомалийским обществом. В этом южном краю, пережившем насилие и голод, жизнь налаживалась, как и на севере.
Немалая заслуга принадлежит посланнику ООН алжирцу Мохаммеду Сахнуну, добившемуся большого уважения сторон и немалых успехов. Он сотрудничал с традиционными старейшинами и с формирующимися гражданскими группами, особенно женскими. Под его началом и по его инициативе они активно объединялись.
Но в октябре Генсек ООН Бутрос-Гали уволил Сахнуна за публичную критику некомпетентности и коррумпированности ооновских служб. Алжирца заменили иракцем, добившимся весьма мало.
По официальной версии, решение об американской интервенции было принято в конце ноября, когда Джордж Буш-старший увидел по телевизору душераздирающие сцены. На самом деле еще в начале ноября американские репортеры видели в Байдоа офицеров морской пехоты в штатском: те проводили рекогносцировку на местности, планируя размещение своей базы.
Время было выбрано с умом. Самое тяжелое время кризиса миновало, общество восстанавливалось, доставка продовольствия была гарантирована. Тридцати тысячам военнослужащих предстояла короткая операция. Больших боев не ожидалось, так как боевые действия и так начали стихать. На Додж-Сити это не очень походило. Буш провел фотосессию и предоставил другим решать неизбежные проблемы. Судьба сомалийцев никого не волновала.
У нас за спиной долгая череда и неудачных операций. Взять хотя бы Гренаду. Это была гуманитарная интервенция. Мы собирались спасти народ от трагедии и превратить остров, говоря словами Рейгана, в «выставку демократии», «выставку капитализма».
На остров хлынула американская помощь. В пересчете надушу населения Гренада получила за год помощи больше всех в мире, почти как Израиль, но тот относится к другой категории. Однако все завершилось полной неудачей.
Общество претерпело коллапс. Действует только отмывание денег, вырученных от сбыта наркотиков. Но об этом ничего не слышно. Телекамеры было велено развернуть в другую сторону.
Славянин на славянина
Корр.: Прокомментируйте события в бывшей Югославии, представляющие собой самую большую вспышку насилия в Европе за пятьдесят лет: десятки тысяч убитых, сотни тысяч беженцев. Это не за тридевять земель, не Восточный Тимор, а Европа.
В некотором смысле там произошло то, на что напрашивались британские и американские правые. С 1940-х годов их не устраивало, что Запад стал помогать Тито и его партизанам, а не Михайловичу с его четниками и не хорватским антикоммунистам, в том числе усташам — настоящим нацистам. Четники тоже заигрывали с нацистами и пытались одолеть партизан.
Победа партизан привела к установлению коммунистической диктатуры, но одновременно страна приобрела федеральное устройство. Благодаря этому стихло межэтническое насилие, сопровождавшее взаимную ненависть, появилась основа для функционирующего общества, в котором у каждой составной части была своя роль. Мы, собственно, вернулись в 1940-е годы, только без партизан.
Сербия — наследница четников и их идеологии. Хорватия — наследница усташей и их идеологии (не такой свирепой, как нацистский оригинал, но похожей на него). Возможно, те и другие делают сейчас многое из того, что сделали бы раньше, не победи партизаны.
Разумеется, лидеры тех и других — выходцы из коммунистической партии, но так получилось потому, что в этом регионе каждый мерзавец оказывался частью правящего аппарата. Ельцин тоже был коммунистическим боссом.
Интересно, что правые на Западе — во всяком случае, наиболее откровенные из них — оправдывают происходящее. Например, Нора Белофф — правый британский комментатор, специализирующийся на Югославии, — написала письмо в «Экономист» с осуждением тех, кто клеймит боснийских сербов. Она говорит, что виноваты мусульмане, отказывающиеся сосуществовать с сербами, а те просто вынуждены обороняться.
Она — давняя сторонница четников, поэтому для нее логично продолжать поддерживать творимое ими насилие. Но есть, конечно, еще один фактор — она крайняя сионистка, и участие в конфликте мусульман автоматически делает виноватыми их.
Корр.: По мнению некоторых, как союзникам следовало бы разбомбить железную дорогу в Освенцим, чтобы предотвратить гибель множества людей в лагерях смерти, так и теперь нам следует бомбить сербские артиллерийские позиции вокруг Сараево, держащие город в осаде. Вы бы посоветовали прибегнуть к силе?
Сейчас много спорят о том, насколько велик был бы эффект от бомбардировки железнодорожной линии на Освенцим. Но если отвлечься от этого, то мне представляется, что продуманная угроза и применение силы, но не западными державами, а какой-то международной или многонациональной группировкой на ранней стадии могли бы частично или даже полностью предотвратить насилие. Не знаю, поможет ли это теперь.
Если бы можно было прекратить обстрелы Сараево угрозами разбомбить артиллерийские позиции (или даже претворением угроз в жизнь), то, думаю, это можно было бы оправдать. Но тут есть большое «если». Это не только моральный вопрос, надо думать о последствиях, а они могут оказаться неоднозначными.
Что, если на Балканах вспыхнет большая война? В нее могли бы вмешаться консервативные вооруженные силы России. Они и так уже поддерживают славянских братьев в Сербии. Возможно их массированное участие. (Такова традиция. Почитайте Толстого, он пишет о походе русских на юг ради спасения братьев-славян. Теперь все это может повториться.)
В этом случае нельзя будет не вспомнить о ядерном оружии и об опасности его применения. Вполне возможно, что удар по сербам, чувствующим себя обиженной стороной, может спровоцировать более агрессивные действия в населенном албанцами Косове. Это может перерасти в полномасштабную войну с участием Греции и Турции. Так что все не так просто.
Представим также, что боснийские сербы при поддержке собственно Сербии и даже, возможно, других славянских областей начнут партизанскую войну. Западные военные «эксперты» уже прикинули, что для поддержания относительного порядка в этом районе потребовалось бы тысяч сто войск. Хорошо, если так...
Поэтому нельзя не задаваться вопросами о последствиях. Казалось бы, простое дело — разбомбить сербские артиллерийские позиции, но надо еще задуматься, сколько людей в итоге расстанутся с жизнью. Это не так просто.
Корр.: Желько Ражнатович, известный как Аркан, разыскиваемый за ограбление банка в Швеции, в декабре 1992 года избран в сербский парламент. Его ополчение, «Тигры», обвиняется в убийствах гражданских лиц в Боснии. Он входит в список возможных военных преступников, составленный Госдепартаментом США. Аркан отвергает обвинения и говорит: «В США есть много людей, которых я мог бы включить в свой список военных преступников».
Совершенно верно. По стандартам Нюрнбергского процесса многих на Западе можно зачислять в военные преступники. Мягко говоря, это не отпускает им грехов.
Избранная страна
Корр.: Условия американо-израильского союза претерпели изменения, но являются ли они стратегическими?
Никаких существенных, структурных изменений не происходит. Просто дополнительно возросла способность Израиля служить американским интересам, во всяком случае, на короткую перспективу.
Администрация Клинтона ясно заявляет о своем намерении продолжать крайний произраильский курс администрации Буша. Недаром главой Ближневосточного отдела в Совете Национальной Безопасности назначен Мартин Индик, выходец из Американо-израильского комитета по общественным делам (главной в США произраильской лоббистской группы).
