– Хорошо, я провожу тебя к кузену, а потом отдам распоряжения по поводу экзаменов. Коронацию обсудим, когда ты их сдашь. Если же опять провалишься, я в этом участвовать не буду.
Сокол усмехнулся. Ход друга он понял – хочешь коронацию, сдай нормально экзамены.
– Ладно, договорились, – ответил он. – Идем?
Карцер располагался на одном из подвальных этажей. В отличие от временной обители самого ректора, сюда можно было попасть без каких-либо тайных коридоров, просто спустившись по ступеням. У двери дежурил один из выпускников – присматривал, чтобы ничего не случилось.
– Доброе утро, ректор Эвернер, принц Сокол, – поздоровался он.
– Здравствуй, Шайнис, – кивнул ему ректор. – Впусти его высочество к кузену и затем выпусти, когда понадобится.
– Хорошо, лорд ректор.
Шайнис снял с пояса ключи и отпер дверь. Сокол шагнул в карцер, а Дерек пошел прочь, разбираться с накопившимися делами.
Внутри было темно, только под потолком горел тусклый светильник. Из мебели присутствовала койка, застеленная тонким одеялом, и стол. Лед лежал на койке, повернувшись лицом к стене. На какое-то мгновение Эдену стало его жаль. Они с кузеном всегда ладили, играли вместе, росли. Сокол считал его другом, а оказалось, ошибся. И эта ошибка едва не стоила ему жизни.
– Здравствуй, Лед, – проговорил он, и кузен мигом слетел с койки, замер перед ним, бледный и растрепанный.
– Здравствуй, Сокол, – ответил сбивчиво. – Зачем ты пришел? Я еще вчера тебе все рассказал.
– Таблички не было в твоей комнате.
– Она была там! Клянусь! – Щеки Льда лихорадочно горели. Кажется, стоит переживать о его здоровье… Не хотелось бы, чтобы кузен пополнил ряды местных сумасшедших.
– Я тебе верю, – спокойно ответил Сокол. – И поговорить пришел не об этом. Когда ты узнал, что дядя Демиан собирается убить моего отца?
– Что? – Лед отшатнулся. – Ты что несешь, Эден? Отец бы никогда…
– Моя мачеха утром прибыла в академию. У меня нет повода ей не верить – императора убил его брат, травил годами. Отсюда вопрос: когда ты об этом узнал?
– Я не знал. – С лица Льда и вовсе сошли краски. – Даю слово, Эден! Ты же знаешь, я любил дядю Ричарда, мы росли с тобой вместе, и они с тетей Мари всегда были добры ко мне.
– Поэтому ты попытался лишить их сына.
– Мне жаль! – выкрикнул Лед. – Сколько раз мне повторить, чтобы ты услышал? Мне очень, очень жаль! Я не понимал, что делаю. Запутался, сбился с пути. И если ты считаешь, что меня нужно за это убить, давай! Сделай это.
– К чему мне твоя жизнь? – с жалостью спросил Сокол. – Я просто хочу понять, насколько ты был замешан в заговор дяди.
– Я не был в нем замешан.
Лед тяжело сел на койку и замер. Эден стоял над ним и думал, думал… И понимал, что не может злиться. Ему бесконечно больно от предательства Льда, только боль – это не злость, и держать кузена вечно взаперти не выйдет.
– Твой отец скоро будет здесь, – сказал он Льду. – Думаю, захочет завершить то, что у тебя не получилось. Скажи мне, брат, на чьей стороне ты будешь сражаться?
– Я… – Лед поднял голову и внимательно посмотрел на него. – На твоей, Эден. Прости, я сорвался. Поддался ему. Больше этого не повторится. И я никогда не желал зла нашей семье.
– Мне хочется в это верить. Идем, возвращайся в свою комнату, приведи себя в порядок, выглядишь жалко. И постарайся пока не попадаться мне на глаза.
Сокол не знал, пожалеет ли о принятом решении, однако не хотел, чтобы Лед и дальше сидел здесь, под замком. Если снова предаст, Сокол найдет, как ему отплатить. Но очень хотелось верить, что этого не случится.
– Спасибо, – горячо проговорил Лед, хватая его за руку. – Я не подведу!
– Увидим. – Сокол вырвал руку. – Увидим, братец.
И пошел прочь. Он очень устал за это долгое утро. Ноги сами повели в лазарет, но на полпути принц вспомнил, что не должен больше докучать Лучику своим вниманием – он ей не нужен. С любовью тоже придется что-то делать. Вытравить из сердца, как вредную поросль, и больше не поддаваться подобной слабости. А пока… пока стоит подготовиться к экзаменам. Сам напросился. Оставалось надеяться, что пострадавшей магии хватит, чтобы их сдать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
УРОК 14. Идя к цели, не забывай о тех, кто рядом
Я снова проснулась в лазарете. События минувшего дня казались чьей-то злой шуткой, жестокой выходкой. А в окно светило осеннее солнце, напоминая, что все осталось в прошлом. И покушение на Сокола, и нападение Льда на меня. О признании принца я старалась не думать, хоть и где-то в глубине сердца застряла заноза вины. Нельзя приказать себе любить кого-то. Да если бы и можно было! Я и Сокол? Нет, ничего бы не получилось. Слишком разные мы люди. И он сам сказал – там, за пределами академии, у него есть невеста.
И если этот вопрос для меня был решенным, то другие… Я отвернулась к стене и закрыла глаза. Из-за вчерашнего вечера по-прежнему было страшно. Этот страх прорастал под кожу, заставляя укрыться одеялом с головой вопреки тому, что ночь закончилась.
– Что, девочка, неприятно чувствовать себя беспомощной? – раздался вдруг женский голос.
Я вздрогнула и резко села. У моих ног стояла знакомая девушка в тонком, совсем не осеннем белом платье. Маделена… Почему-то я не сомневалась, что это она. Ее душа зацепилась в академии после смерти, оказалась заперта.
– Неприятно, – ответила я тихо. – Ты ведь Маделена, да?
– Надо же! Меня узнают! – восхитилась девушка. – Да, когда-то меня так звали. Удивлена, что ты обо мне наслышана.
– Дерек рассказал, – призналась в ответ. – Прошу, назови мне его истинное имя! Это спасет наши жизни.
– Глупая девчонка, – рассмеялся вдруг призрак. – Отсюда нет выхода и не будет никогда.
А затем меня ослепила яркая вспышка. Когда снова смогла видеть, в комнате никого не было. Зато в коридоре послышались знакомые шаги, затем за ширму осторожно заглянул Дерек.
– Ты проснулась, – улыбнулся он. – Что-то случилось? Ты бледная.
– Нет, ничего, – заверила поспешно, не желая его беспокоить. Уверена, упоминание Маделены только отрицательно повлияет на его контроль над магией.
– Ты напугала меня, Лучик.
Дерек присел на край кровати, и я тут же вложила ладонь в его теплую руку. Стало хорошо и спокойно, будто все самое страшное осталось позади.
– Я не хотела, – ответила, наслаждаясь этим редким ощущением покоя. – Просто так сложились обстоятельства. Что со Льдом и Соколом?
– Сокол в порядке. Приехали его мачеха и брат, он с ними. А Лед ночь провел в карцере, недавно выпустили. Не думаю, что от него будут проблемы.
– Мне тоже так кажется.
Накануне Лед не помнил себя. И в какой-то степени окружающие были тоже виноваты. Говорила ведь нам Пушинка: он не в порядке, изменился, ведет себя странно. Но кто мог подумать, что дойдет до подобного?
– Вилла постаралась, от вчерашнего даже синяка не осталось, – заметил Дерек, разглядывая мое лицо. – Она сказала, сотрясения нет, и ты можешь вернуться в свою комнату. Только, честно говоря, мне страшно тебя отпускать.
– Не страшнее, чем мне тебя.
– Вот такие мы проблемные.
Я забралась в его объятия и затихла. Сидеть бы вот так долго-долго, но разве можно в лазарете укрыться от чужих глаз? Вскоре раздались голоса – это Вилла возвращалась на рабочее место, с ней шел еще кто-то. Я с сожалением отодвинулась от Шторма. Увы, любые чувства между нами придется скрывать от чужих глаз.
– А вот и наша соня проснулась! – весело сказала Вилла, входя в мою «палату». – Здравствуй, Лучик. Как самочувствие?
– Хорошо, – ответила я. – Думала, будет хуже.
– На самом деле, был лишь легкий ушиб, я его убрала, – щебетала целительница, разглядывая мое лицо, а затем еще и проверяя магически. – Надеюсь, это наша последняя встреча в лазарете, но если что – обращайся, всегда рада помочь.
– Спасибо за заботу, – поблагодарила от души.
