Тяжко вздохнув, он встал из-за стола и удалился, унося с собой вилку.
- Отто - гений, - пояснила миссис Бест-Четвинд. - Будь с ним поласковей, Питер. Завтра сюда заявится целая орда. К тому же, милый мой, этот Контроверс опять навязался на субботу и воскресенье. Хочешь, чтобы он стал твоим папой, дорогой?
- Еще чего! - ответил Питер. - Если тебе приспичило выходить замуж, найди себе кого-нибудь помоложе да потише.
- Питер, ты ангел. Так я и поступлю. А теперь пойду спать. Я так хотела повидать вас обоих! Покажи мистеру Пеннифезеру его комнату, Питер.
Алюминиевая дверца лифта захлопнулась, и Поль спустился с небес на землю.
- Довольно странная просьба: я здесь сам первый день, - пожал плечами Питер. - Ладно, давайте-ка перекусим.
В следующий раз Поль увидел миссис Бест-Четвинд через трое суток.
- Правда она самая замечательная женщина в мире? - сказал Поль.
- Замечательная? В каком смысле?
Поль и профессор Силен вышли после обеда на террасу. Незаконченная мозаика была прикрыта досками и брезентом. В лунном свете сияли высокие колонны темного стекла. Под сверкающей алюминиевой балюстрадой простирался парк - безграничный и молчаливый.
- Она красива и свободна. Как бы существо другой породы, верно?
- Нет, - не спеша ответил профессор. - Не верно. Сравните ее с другими женщинами ее возраста, и вы увидите, что детали, которые отличают ее от других, неизмеримо менее значительны, чем общее сходство. Два миллиметра тут, три миллиметра там - такие колебания неизбежны при принятом у людей механизме воспроизводства. А вот во всем, что касается основных функций -пищеварения, например, - она вполне отвечает норме.
- Ну, это можно сказать о ком угодно!
- Да, можно. Но как раз отклонения Марго от нормы особенно отвратительны! Они мало что значат, но действуют на нервы, как визг пилы. Не будь их, я бы на ней женился.
- А она бы за вас пошла?
- Разумеется. Ведь, как я уже говорил, все ее основные функции близки к норме. Кроме того, она дважды просилась за меня замуж. В первый раз я ответил, что подумаю, во второй - отказался. И правильно поступил. Она бы меня связывала. К тому же она стареет и лет через десять начнет барахлить.
Профессор Силен взглянул на часы - платиновый диск от Картье, дар миссис Бест-Четвинд.
- Без четверти десять, - сообщил он. - Пора в постель. - Он бросил недокуренную сигару вниз, и она очертила в воздухе дымящуюся параболу. -Что вы принимаете, чтобы заснуть?
- Я превосходно сплю, - ответил Поль. - Только в поезде засыпаю с трудом.
- Рад за вас. Марго пьет веронал. А я не сплю уже больше года, и поэтому всегда рано ложусь. Если не спишь, длительный отдых совершенно необходим.
Ночью Поль - заложив закладкой "Золотую ветвь"[24] и выключив свет - думал о молодом человеке, покоящемся в темной комнате, лежащем, вытянув ноги, закрыв глаза и скрестив руки на груди. Ночь напролет шевелятся его мозги, собирают новые и новые мысли, распределяют их, как мед в сотах, по ячейкам и галереям. И воздух вокруг застаивается и делается затхлым, а мозги все шевелятся во тьме с той же монотонностью.
Марго Бест-Четвинд хочет выйти замуж за Отто Силена... Где-то в другом крыле этого фантастического дома ее нежное прохладное тело застыло под тонкой простыней в наркотическом забытьи. А за оградой парка спят тысячи других - и среди них Артур Поттс, мистер Прендергаст и начальник станции Лланаба... Вскоре Поль уснул. Внизу Питер Бест-Четвинд выпил стаканчик бренди с содовой и перевернул страницу Хевлока Эллиса[25] - его самой любимой книжки, если, конечно, не считать "Ветра в ивах"[26].
Взвилась алюминиевая штора - солнце засияло сквозь кварцевые стекла, наполняя комнату благодатным светом. В Королевском Четверге занимался новый день.
Из окна ванной Поль смотрел на террасу. Дерюгу сняли, открыв незаконченный мозаичный пол, серебряный с алым. Профессор Силен, справляясь с чертежом, руководил работой двух мастеров.
Прибывали все новые гости, но миссис Бест-Четвинд не выходила из своей комнаты, предоставив Питеру принимать их, по возможности любезно. Поль так и не запомнил, кого как зовут: он даже не мог понять, сколько их понаехало. Гостей, скорее всего, было человек восемь-девять, но они были одеты как близнецы и все говорили на один лад. Вдобавок, к столу они выходили весьма неаккуратно, так что, может, их было больше, а может, и меньше.
Первыми прибыли сэр Майлс Мошеннинг и Дэвид Леннокс, фотограф. Похохатывая, они вылезли из электромобиля новейшей марки и устремились к зеркалу в передней.
Через минуту уже громыхал патефон. Майлс и Дэвид плясали, а Питер сбивал коктейли. Началось веселье. В течение всего дня приезжали новые гости - пробираясь бочком или с криком врываясь в дом, кому как понравится.
Памела Попем, дама с тяжелым подбородком и ухватками укротительницы львов, вздела на нос очки, огляделась, выпила три коктейля, дважды сказала: "О боже!" - обхамила двух-трех знакомых и отправилась спать.
- Когда приедет Оливия, передай ей, что я здесь, - буркнула она Питеру.
После обеда прокатились с ветерком и посетили деревенскую танцульку. В половине третьего ночи угомонились. В половине четвертого прибыл лорд Какаду, слегка навеселе и во фраке. Он сообщил, что "еле унес ноги" из Лондона, с празднования двадцать первого дня рождения Аластера Трампингтона.
- Сначала мы ехали вместе, - добавил он, - но Аластер, должно быть, выпал по дороге.
Вся - или почти вся - компания вышла в пижамах поприветствовать лорда. Какаду прошелся по комнате, веселый и похожий на птичку, покивал длинным белым носом и каждому отпустил по нахальной шуточке своим крикливым, изнеженным голосом. К четырем в доме снова все стихло.
Вероятно, лишь одному гостю - сэру Хамфри Контроверсу, министру перевозок - было как-то не по себе. Он приехал утром в огромном лимузине с двумя крошечными чемоданчиками. С самого начала он внес диссонанс, обратив внимание веселой компании на отсутствие хозяйки.
- Где Марго? Я ее что-то не видел.
- Она, кажется, неважно себя чувствует, - ответил кто-то из гостей. - Или, может, заблудилась в этих коридорах... Спросите у Питера.
Поль наткнулся на Контроверса, когда тот отдыхал после завтрака в саду и дымил сигарой, сложив большие красные руки на груди и надвинув на глаза мягкую шляпу. На его багровой физиономии были написаны возмущение и скорбь. Он поразил Поля противоестественным сходством с карикатурами на Контроверса в вечерних газетах.
- Привет, юноша! - окликнул Контроверс Поля. - А где остальные?
- Кажется, Питер повел их на экскурсию по дому. Изнутри Королевский Четверг устроен куда сложнее, чем может показаться снаружи. Хотите присоединиться?
- Нет уж, увольте. Я приехал отдохнуть. А эта молодежь меня утомляет. Хватит с меня парламента. - Поль из вежливости хихикнул. - Чертовски тяжелые дебаты. Интересуетесь политикой?
- Пожалуй, нет, - ответил Поль.
- Молодчина! Я сам не пойму, чего ради влез в эту кашу. Жизнь собачья, а денег - ни гроша. Останься я просто адвокатом, был бы я теперь богачом... Покой! Покой и деньги! - продолжал он. - Только после сорока начинаешь это ценить. А ведь после сорока - еще жить да жить! Сильная мысль, а? Намотайте это себе на ус, юноша, и навсегда избавитесь от чудовищных ошибок. Если бы в двадцать лет все понимали, что начинаешь жить только после сорока... Кухня миссис Бест-Четвинд, парк миссис Бест-Четвинд... - мечтательно проговорил сэр Хамфри. - Но самое желанное здесь - это сама очаровательная хозяюшка. Давно с ней знакомы?
- Месяца два, - ответил Поль.
- Бесподобная женщина! - сказал сэр Хамфри. Он глубоко затянулся. Из дома неслись приглушенные звуки патефона.
- И на кой черт ей этот дом? - спросил он. - Она попала под дурное влияние - ей это на пользу не пойдет. Дьявольски двусмысленное положение: богатая женщина, а не замужем. Сплетням буквально нет конца. Марго следует найти мужа, человека, который упрочил бы ее положение, человека с положением в обществе!
Без всякой связи с предыдущим, он принялся рассказывать о себе.
- "Меть высоко", - говорил сэр Хамфри. - Вот девиз, которого я придерживаюсь всю жизнь. Может, ты и не получишь того, чего добиваешься, но что-то тебе да перепадет. Будешь метить низко - получишь шиш. Все равно как если швыряешь камнем в кошку. Когда я был мальчуганом, у нас во дворе это было любимым развлечением. Вы, юноша, в этом возрасте играли в крикет, но суть от этого не меняется. Целишься прямо - промажешь. Возьми повыше -тогда попадешь. Это известно любому мальчишке. А сейчас я расскажу вам историю моей жизни.
"Отчего это, - с тоской думал Поль, - все мои случайные знакомые прибегают именно к автобиографическому жанру?" Наконец он решил, что все дело в его располагающей внешности. Между тем сэр Хамфри повествовал о детстве и юности - о семье из девяти человек, ютившейся в двух каморках, об отце-алкоголике, о матери, страдавшей припадками, о сестре, панельной девке, об одном брате, уголовнике, и о другом брате, глухонемом. Он повествовал о стипендиях и технических училищах, об удачах и провалах, об университетской карьере, сопровождавшейся блистательными успехами и небывалыми лишениями.
