— Ну и что это было? — спросила я у него.
Проходящий рядом мужчина как-то странно на меня посмотрел, и я сделала вид, что поправляю вставленный в ухо наушник.
— Уи-уи, — подбоченившись, закономерно ответили мне.
Обзавестись переводчиком «уи-уистского» языка, что ли?
Настроение у меня было просто замечательное, весь мир казался прекрасным, и по такому случаю очки, которые я примеряла в небольшом торговом центре, были розовыми. Точнее, пудровыми — ныне модными и идеально гармонирующими с моим цветом волос. Нет, ну до чего все-таки волшебно, когда жизнь, наконец, поворачивается к тебе передом!
Буквально на днях в Большом Доме я получила аванс и теперь с удовольствием потратила его не только на очки, но и на всевозможные карандаши, маркеры и прочие крайне полезные штуки. А когда, обзаведясь увесистым пакетом, вновь вышла на улицу, то увидела нечто крайне странное, но ужас, какое забавное.
На одном из растущих вдоль тротуара каштанов сидела парочка птиц. И что в этом необычного — спросите вы? А то, что внешне они сильно напоминали больших, раскормленных, белого и серого… гусей. В очках. Черных.
— Чык-чык, — выдал белый, вытянув длинную шею. — Глянь, какая цыпа!
— Чык-чырык, — вторил другой. — Нэ, блондиночка из продуктового цыпее будэт!
Забыв обо всем, я в ступоре откровенно на них пялилась, смутно сознавая, что никакие это не птицы, а самые настоящие духи. То есть, выходит, я теперь вижу не только постояльцев в гостинице, духов-помощников и безликих, но вообще их всех? С ума сойти…
— Чык-чык! Она шо, прямо на нас смотрит? — изумился белый.
— Да ты шо? — перевернувшись вниз головой, усомнился серый. — Нэ, тэбе кажется. Она не вэдьма.
— Так можэ этот…как его… экстрасенс?
— Нет, ребят, — подавив смешок, возразила я. — Всего лишь художник.
Не дав им опомниться, поманила за собой цыпленка и пританцовывающей походкой направилась прямиком к Большому Дому. В спину мне еще долго доносилось возбужденное «чириканье», а я только посмеивалась и подставляла лицо жарким солнечным лучам.
Когда подходила к гостинице, у ворот были припаркованы два черных джипа. Буквально через несколько мгновений в один из них сел вышедший из Большого Дома мужчина, и машины тронулись с места. Стремительно пронеслись мимо меня, а я только и успела, что отметить тонированные стекла и испытать необъяснимое чувство тревоги. Понятия не имела, кто к нам наведался, но интуитивно почувствовала, что их визит не сулил ничего хорошего.
— Ален, а что за люди к нам приезжали? — спросила я, столкнувшись с ней у входа.
— Это к Кириллу, — ответила она, поправив висящую на плече сумку. — Подробностей не знаю, но этот Игорь уже давно хочет выкупить Большой Дом. Правда, раньше действовал не так нагло, а сейчас таскается сюда чуть ли не каждую неделю. А еще, похоже, это из-за него у Кира возникли проблемы.
— А Игорь тоже маг? — осмыслив сказанное, уточнила я.
— Вроде да, — Аленка передернула плечами. — Кто их, этих магов, разберет? Ладно, мне пора. Тебя там, кстати, Котик к себе требует.
Почему его пушистому величеству потребовалось видеть горничную, я поняла не сразу. Войдя в комнату, обнаружила духа-хранителя привычно развалившимся на парящих подушках, покуривающим трубку и читающим непристойный журнальчик. С моим приходом журнальчик он тут же лихорадочно спрятал, затем обернулся ко мне с невозмутимым выражением приплюснутой морды и кивнул:
— При-у-ветствую. Уже вернулась?
— Нет, еще отсутствую, — хмыкнула я. — Чего хотел?
Котик дернул кончиком хвоста:
— Слы-у-шал, ты на ярмарку ду-у-хов едешь? Хотел попро-у-сить кое-чего.
Чтобы узнать, что именно он собрался попросить, мне пришлось по его требованию приблизиться вплотную и выслушать заговорческий шепот. Как оказалось, на ярмарке духов традиционно торговала одна особа, к которой Котик питал самые нежные чувства. Но поскольку он вот уже как больше сотни лет привязан к этой «треклятой забегаловке», увидеться с предметом своего обожания не может. Собственно, меня он попросил передать ей одну вещь — какую, Котик намеревался сказать непосредственно в день ярмарки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А Алену чего не попросишь? — полюбопытствовала я. — Или Аню?
— Не очень они мне нра-у-вятся, — важно сообщил Котик и без перехода облагодетельствовал: — А ты очень нра-у-вишься.
Если он хотел грубой лестью заставить меня посодействовать, то ему это однозначно удалось. Польщенная я согласилась сделать для него такую малость, после чего, закашлявшись от заполонившего комнату дыма, поднялась к себе в комнату.
В Большом Доме царила благословенная тишина. Удивительно, но выходные в гостинице проходили гораздо спокойнее, чем будни. В это время за порядком следили только духи-помощники и лично госпожа Санли, а многие постояльцы или возвращались в свои миры, или разлетались по нашему, направляясь по своим делам.
Развалившись на кровати и потягивая мятный лимонад, который мне передал Вилли, я чувствовала себя как в раю. За окном стрекотали кузнечики, где-то щебетали птицы — обычные, а не гуси — и эти звуки действовали на меня умиротворяюще. Фактически всю жизнь я провела близ леса и особую привязанность к природе испытывала с детства. Всегда хотела переехать в город, хорошо зарабатывать, иметь возможность покупать то, что хочется, но это не мешало мне любить и то, что я всегда имела.
Допив лимонад, я отставила пустой стакан на тумбочку и, блаженно застонав, опустила голову на подушку. Думала, что полежу так совсем немножко, но в какой-то момент незаметно провалилась в сон.
На этот раз все было по-другому. Перед глазами стоял сплошной туман, который заволок и сознание, а слуха то и дело касался волнующий шепот. Я не разбирала слов, но его вибрация отзывалась в каждой клеточке тела, все глубже и глубже погружая в восхитительную негу. А потом мне казалось, что тысячи невесомых перышек касаются меня и слегка щекочут, покрывая кожу россыпями мелкой дрожи. Вынырнуть из затягивающего блаженства заставил мой собственный прерывистый вздох, прозвучавший слишком громко. Возникло ощущение, что меня рывком потащили куда-то вниз, после чего я резко села и втянула ртом прохладный воздух.
Обнаружив себя, сидящей прямо на облаке, притом свесив с него ноги, я констатировала:
— Теперь точно умерла.
— Ну что ты, карамелька, — раздалось слева от меня. — Живее всех живых. Просто сладко и очень крепко спишь.
Най сидел рядом и, так же свесив с облака ноги. Небо впереди напоминало жемчуг, плавно переходя из голубого в нежно-розовое и перламутровое. А внизу медленно проплывали такие же облака как то, на котором сидели мы — объемные, пушистые, напоминающие больших барашков.
— Что бы ты ни задумал — не выйдет, — прямо заявила я. — Я прекрасно понимаю, что в прошлом сне ты играл роль моего идеала, так что больше этот номер не пройдет. И вообще, давай все решим по-хорошему. Ну, природа у тебя такая, натура нечеловеческая. Ну, привлекла я твое внимание, хотя, откровенно говоря, даже не представляю, чем. Но давай просто сделаем вид, что ничего не было, и ты переключишься на кого-нибудь другого, а?
Все это я говорила, смотря прямо перед собой. Все же смотреть на духа не рискнула, боясь попасть под его очарование. Надо отдать его умениям должное, очаровывать он действительно умел. А мне это вот все совсем-совсем не нужно!
— Забавная ты, — снова шепнули мне прямо на ухо и, смакуя каждую букву, произнесли по слогам: — Ка-ра-мель-ка.
Вот этого я и опасалась! Один только вкрадчивый глубокий голос будоражил душу, а в мыслях тут же всплывал образ того Ная, с которым я обсуждала изобразительное искусство в прошлом сне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не скрою, я действительно позаимствовал некоторые черты у твоего воображаемого принца, — я не видела его лица, но точно знала, что на нем играет обворожительная улыбка. — Однако я не играл, карамелька. Я — дух желания, имею множество граней, и каждый видит среди них те, что его привлекают. Такова моя сущность. Используй я хотя бы долю своих настоящих сил, ты давно стала бы моей.
