Лицо этого мужчины было знакомым. Такое породистое лицо. Вполне могло случиться, что он актёр или писатель…
Я отвернулся… В смысле, повернулся обратно к стойке, слегка озадаченный. Нужно было поскорее выпить чего-нибудь. «Макс! Макс! Ну где же ты?!» – как заклинание, беззвучно сказал я.
Из-за того, что я резко повернул голову в сторону двери, а потом повернул её обратно, я почувствовал, что стены и стойка качнулись и ушли куда-то вбок. Необходимо было хоть что-нибудь съесть.
Я смотрел на свои руки, они лежали на стойке. Небольшие такие руки, ногти аккуратно подстрижены… Руки как руки. Мои руки. Я для них покупал полтора месяца назад перчатки, теперь надо покупать новые. Из-за любви, из-за усталости и рассеянности, из-за того, что чесалась и раздражала шея, из-за радости обретения синего платка я забыл в такси перчатки. Я предал свои руки. Они бессильно лежали передо мной. Да, силы в них было немного. «Не жалею я свой организм», – подумал я. Вот придёт Макс, начнём мы с ним выпивать, руки будут наливать и подносить рюмку или бокал ко рту. И я сам, и мои руки… мы знаем, что потом будет только хуже. Что лучше всего было бы поехать домой, принять душ, лечь спать и выспаться. А утром позавтракать и… сделать что-нибудь полезное для себя… Но нет. Руки мне не воспротивятся… Они нальют…
Мне такое счастье доставляло моё тело, когда я был маленьким. Оно было таким, как будто его и вовсе не было. Я тогда не думал, что можно есть, а чего нельзя, в смысле, как то, что я съел, отразится на моей фигуре или на здоровье. Моё тело могло бегать, прыгать без усталости, купаться в речке до посинения и не замерзать, засыпать в любом положении. А когда я спал, моё тело можно было носить, класть куда угодно, одевать и раздевать – я не просыпался. Оно постоянно радовало меня тем, что запросто обучалось ездить на велосипеде, кататься на коньках… И ещё оно росло!!! Оно вырастало из обуви, из штанов и курток. Я гордился им. Я любил его. А теперь я его только мучаю.
Мои руки… и весь мой организм мог спросить меня сейчас: «Ну чего ты нас мучаешь? Мы-то чем виноваты? Нам нужно от тебя немного. Нам нужно нормальное питание, регулярный сон, хотя бы иногда свежий воздух. Неплохо бы какое-нибудь подобие спорта, ну или, хотя бы, прогулки. Пешком надо иногда ходить! Ходить, не спеша куда-то, а ходить, чтобы… ходить. Ведь мы, твои органы, всё делаем, стараемся, вырабатываем волосы, ногти, пот, слюну и другие жизненные соки. Нам трудно! Мы устали от тебя. Мы не понимаем, не можем выяснить, какой орган отвечает за то, что с тобой происходит. Сердце? Нет! Оно само уже не радо! Оно, конечно, у нас, тьфу-тьфу-тьфу, крепкое… Ну всё же объясни нам… Что случилось? Что случилось-то?»
Действительно, а что случилось? Она не смогла прийти?! Значит, действительно не смогла! Она потом всё объяснит. Она же не издевается надо мной. Нет! Она всегда очень внимательна. Она что, не чувствует, как я Её люблю? Конечно, чувствует. Такая женщина! Конечно, Она чувствует! Да Она просто знает это!
«А вдруг Она меня тоже любит!!!» – эта простая мысль так поразила меня. Я просто окаменел от такой мысли. До этой секунды я думал, что мне не важно, любит она меня или нет, что моя любовь от этого не зависит. И тут, вдруг, я понял, что может быть и Ей непросто сейчас. Может быть, Она тоже живёт последние недели в каком-то своём невыносимом состоянии, а я тут… Эгоист! Эгоист!!! Дурак, блядь! «Ну конечно, Она меня любит! Ей, может быть, хуже, чем мне. И Ей точно сложнее сейчас! А я тут…»
От этой мысли вдруг захотелось подскочить и мчаться куда-то… А куда??? К Ней, конечно!!! Но куда? От этой мысли всё внутри задрожало… Но стало легче. Стало намного легче!!!!!!!!! Какая же я сволочь! Я догадался, что ей трудно и, может быть, хуже, чем мне… И мне стало от этого радостно…
Чья-то рука легла мне на плечо. Кто-то сзади положил руку на моё плечо! Кто-то прервал мой диалог с собственным организмом и череду моих революционных мыслей и открытий. Я оглянулся.
Макс приехал!
15
Я был так рад! Я чуть было не сказал Максу, что борода ему очень к лицу. Я был готов обнять и расцеловать его! Но он не понял бы меня. Он же не знал, какая невероятная мысль пришла мне в голову, какая догадка снизошла на меня за миг до его появления.
– Ты чего тут так веселишься? – спросил Макс, отряхивая свою шапку от снега. – Я думал, тебя тут пытают. А ты тут уже развлекаешься? Не мог меня подождать?
– Макс, да ты что?! Какое веселье?
– Саня! Ты уже напился тут без меня?! Как не стыдно! Я бы так…
– Макс, перестань, – прервал я его. – Эрик, извините, скажите ему, – я указал на Макса пальцем, – что я не пил ничего…
– Кроме колы со льдом и лимоном, – быстро сказал Эрик. – Это я вам объяснял, как надо ехать? Хорошо, что вы приехали. Ваш друг тут чуть в обморок не упал. Очень грустный сидит. Я его маленько развлекаю, истории рассказываю. Теперь вы им занимайтесь. Мне его развеселить не удалось. И он пить отказывается, – Эрик подмигнул Максу и заулыбался.
– Последнее мы сейчас исправим, – моментально отреагировал Макс и подтолкнул меня под локоть. – Что будешь пить?
Перед тем как выпить, я взглянул на часы. Было десять минут десятого! Мы наконец-то выпиваем с Максом! Я думал об этом уже много часов подряд, и вот… мы выпили! Выпили коньяку! Залпом! По пятьдесят!
Коньяк пролился внутрь меня, скользнул по языку и горлу… Как я хотел этого! Я ждал облегчения. Я опрокинул коньяк и выпил его с таким чувством, что где-то далеко-далеко флагман Британского Королевского флота отсалютовал, входя в базу во главе усталой после долгого похода эскадры.
Я почувствовал, что мой организм тоже рад. Коньяк, конечно, не здоровый сон, не регулярное питание и свежий воздух. Но тоже… вариант.
16
Мы выпили по пятьдесят коньяку и сразу засобирались уходить. Я больше не хотел здесь оставаться ни минуты. Макс был со мной согласен. Он ворчал, был недоволен тем, что я заставил его ехать ко мне, непонятно зачем терять драгоценное московское вечернее время, только чтобы выпить дешёвого коньяка в бессмысленном кафе. Мы препирались с Максом, когда сбоку от нас к стойке подошёл тот высокий мужчина, который сидел за столиком у входа.
– Эрик, возьмите, пожалуйста, здесь достаточно. Спасибо! – сказал он и положил на стойку деньги.
– На здоровье! Всего хорошего! – улыбаясь, сказал бармен.
Мужчина кивнул, стал разворачиваться и встретил на себе мой взгляд. Было видно, что он меня тоже узнал, удивился и растерянно кивнул мне, здороваясь. Я тоже кивнул. Он поспешно отошёл…
От Макса не укрылись наши приветствия, он тут же прижался ко мне и, косясь на высокого седого мужчину, спросил меня:
– Это что, артист какой-то известный? – зашептал он.
Мне хотелось оглянуться и ещё раз посмотреть на этого человека, но Макс и так глазел на него. Было неудобно.
– Саня, познакомь меня с известными артистами! Ты же обещал. Вот кто этот мужик? – В этот момент я услышал, как дверь за спиной хлопнула. – Артист?
– Не знаю я. Не могу вспомнить, где мы встречались. Может быть, и артист. Погоди… – я чуть повысил голос. – Эрик, мне показалось, что вы знаете того человека, который только что вышел.
– Вот этого? – Эрик ткнул пальцем в деньги, которые оставил на стойке ушедший мужчина. Я кивнул. – Не-е-ет! Я его не знаю. Он часто заходит – может, работает рядом. А меня здесь все знают, – он ткнул пальцем в табличку с надписью «Эрик» на груди.
– Понятно… – сказал я и кивнул головой.
Мы расплатились. В этот раз Макс позволил заплатить мне. Он хотел ехать в какое-нибудь многолюдное место. Ему хотелось, как он говорил, «движения». Я называл разные названия разных мест, а он спрашивал: «Сань, а это модное место?» или «Саня, а там есть запах порока?». Так и не решив, куда ехать, мы вышли на улицу. Снег шёл большими хлопьями. Падал отвесно и густо. Мы вышли, и меня накрыло первой тёплой волной. Коньяк! Коньяк подействовал. Пустой желудок и усталость ускорили и усилили эту волну. Снег! Свежесть и чистота…
Москва сразу стала светлее. Окна, фонари, огни вывесок и рекламы отразились в низком небе и в каждой снежинке. В каждой летящей и уже упавшей снежинке… «Она любит меня, – догадался я. – Я хороший человек. Меня можно любить. Господи… Я хороший».
Я хороший… Я смогу… Мне надо поехать домой, к родителям… Приехать к ним не московским гостем, не на пару вечеров, а приехать на весь август, пожить с ними на даче. Посидеть с отцом в бане. Беседовать, беседовать… Ходить с сыном на речку… Навестить бабушку, постараться не раздражаться на неё, попить с ней чаю, всё выслушать, посмотреть фотографии… Надо сходить к деду на кладбище… Не для того даже, чтобы постоять на могиле, а для того, чтобы попробовать отчётливо подумать о нём. Я не любил, когда он меня маленького ловил и тискал… Надо встретиться со всеми друзьями, сказать, что мне плохо без них…
