подала стакан Новохатской.
– Вот, выпей, пожалуйста. И перестань кричать. Лучше объясни, что случилось, – попросила я.
– Он разбил мне сердце, – всхлипывая, пробормотала Елизавета. – Когда мы познакомились и стали встречаться, все было так чудесно! Счастливее меня, кажется, не было никого на свете! Я думала, что еще вот-вот и он сделает мне предложение. Ведь все как будто бы к этому и шло. Я уже строила планы на наше совместное будущее, представляла себе, как мы с ним будем жить. А потом… Он стал ухаживать за другой прямо на моих глазах! – Елизавета подняла на меня искаженное злостью лицо. – Более того, он и целовался с ней на виду у всех! Представляешь? Предатель! Мне было так плохо, у меня начались приступы удушья, я стала задыхаться. Я… я просто готова была убить эту девицу! И его вместе с ней!
– Надеюсь, меня ты не собираешься убивать только потому, что Роберт Болтон пригласил меня позавтракать с ним? – осведомилась я.
– Не беспокойся, все уже прошло, – мрачно ответила Новохатская, – со мной поработал мой психоаналитик. Сейчас я испытываю к Роберту только презрение.
– Но ведь ты только что кричала, что ненавидишь Роберта, что убьешь его, – возразила я.
– Это только слова, – тяжело вздохнув, ответила Новохатская. – Такой ярости в отношении его, что была у меня раньше, сейчас нет.
– Послушай, Лиза, а зачем ты приехала в Норт-Бей-Виллидж? – спросила я.
– Я хотела убедиться, что Роберт стал мне безразличен, ну, как мужчина, я имею в виду, – объяснила Новохатская.
– И что? Убедилась? Он действительно тебе безразличен? – спросила я.
– В какой-то степени, да, Роберт мне безразличен. Во всяком случае, я уже не теряю голову от его прикосновений, как раньше. Помнишь, на презентации крема «Коллс», когда он подошел к нам и приобнял меня? Так вот, я почти ничего не почувствовала. Но ненависть все-таки есть, хотя и не такая яркая, как раньше. Презрения все-таки больше. И что я только в нем нашла? – спросила она саму себя. – Самовлюбленный, эгоистичный, неуверенный в себе, с низкой самооценкой тип. Но тогда я смотрела на него, как на божество. Я внимала каждому его слову, хотя, если честно, уже тогда видела все его недостатки.
«Ненависть – это обратная сторона любви, – подумала я, – значит, Елизавета все еще любит этого Роберта Болтона. И что она думает, интересно, о наших с ним отношениях? Отношениях, которых, в сущности, и нет. М-да, ситуация».
Я подошла к окну и открыла его. В гостиную ворвались уличные звуки: гудки автомобилей, громкая музыка, которая неслась откуда-то снизу, веселый смех, временами переходящий в безудержный хохот.
Я окинула взглядом окрестности, они действительно, как и расписывал таксист, были живописные.
Я еще какое-то время постояла у раскрытого окна. Елизавета, кажется, уже пришла в себя. Во всяком случае, от недавней истерики не осталось и следа.
– Пойду спущусь и узнаю, когда начнется кастинг, – сказала Новохатская.
Вскоре Елизавета вернулась, довольная и повеселевшая.
– Кастинг начнется через полчаса, – сказала она, – но меня на нем не будет, я с Филиппом еду в клуб.
– А как же… – начала я.
– А мистер Болтон меня совершенно не интересует, если ты об этом, – со смешком произнесла Новохатская. – Знаешь, Женя, с каждой новой встречей с Робертом я убеждаюсь, что у меня к нему остается все меньше и меньше… нет, не чувств, а эмоций. Да, именно эмоций. Вот, помнишь, я говорила совсем недавно, что ненавижу его? Что я готова его убить? – спросила она меня.
– Конечно, я помню, – ответила я, – и с этого момента прошло не более получаса.
– А сейчас, когда я увидела Роберта в холле, то поняла, что у меня совершенно ничего не осталось к нему. Он был, как всегда, окружен полуголыми девицами – на кастингах, знаешь ли, так принято. А мне было совершенно безразлично, с кем он. Раньше, если к нему приближалась какая-нибудь особа женского пола, даже самого неприглядного вида, я готова была вцепиться ей в волосы и выдрать их. Сейчас все это уже в прошлом. А если серьезно, Женя, то у меня есть догадки, что Роберт не случайно устроил этот кастинг, – сказала Елизавета.
– Ты все по поводу наркотиков? – спросила я.
– Да. Я кое-что услышала вчера, на вечеринке. Ну да ладно, буду собираться, Филипп меня уже ждет.
– Желаю хорошо повеселиться, – сказала я.
– Так ты пойдешь на кастинг? – спросила Новохатская.
– А что же мне еще остается делать? – пожала я плечами. – Ты едешь развлекаться с Филиппом, а кто меня будет развлекать?
– А тебя развлечет Роберт Болтон, – смеясь, сказала Новохатская. – Уж что-что, а это он делать мастер.
Она скрылась в своей спальне. Я еще какое-то время покрутилась в номере, а потом спустилась в холл отеля.
Там уже начинался кастинг. По холлу перемещалась масса народа: длинноволосые девушки всех мастей в нарядах, напоминающих пляжный костюм, молодые люди с прическами в стиле панк и с серьгами в ушах, еще какие-то личности, смахивающие то ли на бомжей, то ли на рабочих сцены. Потом все куда-то рассеялись, и остались только девушка с розовыми волосами и в кружевном белом платье, больше напоминавшем комбинацию, и молодой мужчина в мешковатых брюках и мятой футболке.
– Назовите тему вашей диссертации, – голосом, лишенным всяких эмоций, сказал мужчина, обращаясь к розоволосой девушке.
– Тема моей диссертации называется «Влияние женщин на мужчин», – механическим, как у робота, голосом проговорила она.
– Знаем мы о вашем влиянии, – недовольно процедил мужчина, – сегодня я вам ставлю неудовлетворительно.
Я ничего не понимала. Девушка что, студентка, что ли? Судя по тому, что ей ставят «неуд», то да, она студентка. Тогда при чем здесь диссертация? Насколько мне известно, студенты не занимаются написанием диссертаций, это прерогатива аспирантов.
Движимая любопытством, я взяла со столика сценарий и начала его читать.
«Студентка провалила защиту диссертации и рыдает у входа в институт. Случайный прохожий помогает ей решить проблему и приглашает ее к себе домой. Однако в подвале девушка обнаруживает две отрубленные женские руки. В страхе девушка бежит из дома, но мужчина бросает в нее топор и ранит ее. В больнице она знакомится с
