— Вы, Елена свет Михайловна, о чём-то хотели меня спросить. Вот самое время для этого и настало. Задавайте свой вопрос.
— Можно ли сделать фальшивую рану на ноге, будто босиком ходила и битым стеклом порезалась? Причём чтобы не только на вид, но и на ощупь? Ну, и настоящая кровь чтоб текла, и всё такое прочее?
— Я бы сделал. Это не так и сложно. И даже не очень дорого. Вы знаете, что уже давно придумали такой пластик, который почти не отличается от человеческого тела? Пощупав, конечно, можно распознать, но кто будет внимательно щупать чужие раны?
— Понятно, Берендей. Вы это делали примерно месяц назад, в начале лета?
— Таких вопросов, Елена Михайловна, задавать не принято. Даже дочь Кареты ответа на него не получит.
— Хорошо, тогда другой вопрос. К кому можно обратиться в нашем городе, если нужна такая штука? Или это тоже спрашивать не принято?
— Нет, это — можно. В нашем городе с таким делом можно обратиться только ко мне. То есть, обратиться-то можно к кому угодно, но как следует сделаю только я.
— А в других городах?
— Держава у нас огромная, наверняка в ней есть и другие специалисты. Вы помните, сколько у нас раньше снималось фильмов? И сколько из них — о войне?
— Вы имеете в виду, в СССР? Я его совсем не помню. Мне два годика было, когда он распался.
— Тогда поверьте на слово — очень много! А на войне не без убитых. Знаете, как снимались спецэффекты до эпохи компьютерной графики? Иногда использовались комбинированные съёмки, это такая штука, когда на одну плёнку снимают несколько раз, и изображения накладываются. Это долго и дорого. А иногда такие специалисты, как я, делали всё без комбинирования. Бежит солдат, тут взрыв — и кусочки солдата летят во все стороны. На каждой киностудии в штате был один спец моего профиля, а то и больше. А потом бац — и мы враз стали не нужны. Компьютеры нас напрочь заменили, будь они неладны. Но мы-то при этом никуда не пропали, живём потихоньку, точнее, выживаем. Кто где. В нашем городе — я один, а где обретаются остальные — понятия не имею. В основном, думаю, в Москве, там было больше всего киностудий, причём самых крупных.
— С кино — понятно. А как насчёт театров?
— Нет. Театр — это в значительной мере искусство условности. Если на заднике сцены нарисовано несколько деревьев, значит, действие происходит в лесу или, на худой конец, в парке. Если заснеженные вершины — то в горах. Особой достоверности не требуется. Иногда актёры даже не пытаются добиться внешнего сходства со своим персонажем, и зритель это принимает, если артист играет, как следует. Ставятся спектакли, где Ленин, который Владимир Ильич, без бороды и усов. Юному поколению напоминаю, что Ленин носил и то, и другое, — он заговорщицки подмигнул Юре. — Кто такой Владимир Ильич Ленин, мы сейчас обсуждать не будем.
— Я знаю, кто он такой, — немного обиженно заявил парень.
— Вот и чудесно. Очень за вас рад, Юрий Александрович. Так вот, в театре моя профессия не востребована. Трюков в спектаклях нет. Исключения если и встречаются, то крайне редко. Я ответил на ваши вопросы, Елена Михайловна? Вы удовлетворены?
— Да, спасибо, Берендей.
— А вы, юноша?
— Дядя Берендей, мне вот что непонятно, — неожиданно ответил Юра. — Вы ведь работник искусства?
— В прошлом, Юрий Александрович, в далёком прошлом. С этой поправкой — верно. Деятель, и не из последних, должен отметить!
— Тогда почему вас считают бандитом?
— Кто считает?
— Таких вопросов, дядя Берендей, задавать не принято. Даже вы ответа не получите.
Я постаралась удержаться от смеха, уж не знаю, насколько мне это удалось. Бубновый и Мешок даже не пытались, заржав в голос. Берендей от них не отставал. Сложившись пополам, он трясся и бил себя ладонью по коленям. Зато Юра, сохраняя серьёзное выражение лица, продолжал степенно и с достоинством прихлёбывать давно остывший чай. Старик несколько раз пытался что-то сказать, но из-за смеха не мог.
— Ну, уел меня малец, — наконец, смог выдавить из себя он. — Правильно, Юрий Александрович, закладывать своих — последнее дело. А раз вы правильный парень, я вам расскажу, как выдающийся работник искусства может стать криминальным элементом.
— Берендей, с ума сошёл? — мгновенно вскинулся Бубновый, перестав смеяться. — Ты хоть в курсе, с кем базаришь? Елена Михайловна, конечно, специально нам вредить не станет, но она знаешь с кем в паре работает?
— С кем?
— С майором Нежным, вот с кем! А этот чёрт всё из неё вытянет так, что она даже не заметит!
— Юрию Николаевичу — мой пламенный привет! Непременно передайте при первой же оказии, Елена Михайловна! А теперь я буду рассказывать Юрию Александровичу, а ты, Бубновый, как говорится, не любо — не слушай, а врать не мешай! К остальным это тоже относится.
* * *
Началась эта история больше десяти лет назад, в одном из многочисленных городов нашей необъятной Родины. Помимо прочего, в этом городе имелось несколько банков. А в них, естественно, лежали деньги, потому как для этого, в том числе, финансовые учреждения и существуют.
А ещё в этом городе обитала небольшая кавказская диаспора, если можно это так назвать, ну, да где их нет? На Кавказе в те далёкие времена шли серьёзные военные действия, и чем там всё закончится, ещё никто не знал. И вот словно ниоткуда в городе возникла какая-то банда кавказских террористов-сепаратистов, требующих независимости для своей малой родины.
Они заявили, что если их требования не будут услышаны, они нанесут удар по самому больному месту — по банкам. Неважно, как они доводили свои требования до ведома городской общественности, главное, что они это успешно делали. Никто их угрозы всерьёз не воспринял, ведь взрывам домов в Москве, Волгодонске и ещё в каком-то городишке на Кавказе только предстояло произойти. И вот — анонимный телефонный звонок в один из банков, и голос с кавказским акцентом сообщает, что через двадцать минут в банке будет взорвана бомба, а ещё через десять минут после неё — вторая.
Банк располагался в отдельном небольшом здании, поэтому эвакуацию персонала и клиентов провели быстро. Взрывы прозвучали вовремя, дом и прочее имущество пострадали, люди — нет. Полиция, которая тогда называлась милицией, и федеральные спецслужбы стали изо всех сил трясти местных кавказцев, но ничего не вытрясли. Кавказцы, все как один, клялись мамой, что непричастны к происходящему, и понятия не имеют, кто сотворил это безобразие.
Кого-то из них посадили, как же без этого, но через несколько дней случились новые взрывы. На этот раз — без предварительного уведомления. И снова в банке, расположенном в отдельном здании. Банковский персонал не получил ни царапины, а вот клиентам повезло меньше. Группа из пяти человек оказалась в самом эпицентре взрыва. Одному снесло полголовы, другому осколками разорвало живот, и его кишки разлетелись по полу метра на три, третьему полностью разворотило грудь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
