архипелаге, обитатели которого говорили более чем на ста диалектах. (Его название происходит от слова bêche-de-mer, которое переводится как «трепанг» или «морской огурец».) При виде вторжения всех этих апостолов, колонизаторов, поселенцев и торговцев на архипелаге все больше разгорался бунт.
Обитатели острова стали устраивать тайные собрания, получая послания от загадочного божества, у которого, по слухам, были белокурые волосы. Звали его Джон Фрам, причем фамилия, вероятно, была связана с английским предлогом from, то есть «из», потому как многие считали его Джоном из Америки. Другие окрестили его Рузвелом, намекая на Франклина Д. Рузвельта. К тому же он выступал в роли воплощения бога вулкана Калбабена. Некий британский чиновник встревоженно сообщал, что «Фрам» в действительности происходит от английского слова broom, которое переводится как «метла» – с ее помощью аборигены намеревались смести колонизаторов с острова и сбросить обратно в море. Коренные жители выражали мнение, что на Танне вскоре исчезнут горы и остров превратится в замечательную обсидиановую равнину. Джон Фрам явится во главе воздушного флота, принесет с собой вечную жизнь, а заодно все богатства и технологии Америки, чтобы маори могли процветать. В недрах горы Ясур тайком собрали целую армию, которая только и ждала приказа выступить на стороне Фрама. Бог восстановит традиции и упразднит английские деньги в пользу своих собственных. Полагая, что после его прибытия им больше ничего не понадобится, аборигены швыряли свои накопления в море или необузданно тратили их в магазинах иностранных компаний. Если бы у них за душой не было и гроша, белым торговцам, вполне возможно, пришлось бы убраться с острова. В дебрях джунглей, подальше от христиан, островитяне строили новые деревни и возвращались там к древним обычаям, устраивая пышные праздники с кавой, танцами и принесением в жертву козлов. Незадолго до этого британские и французские чиновники, обеспокоившись опасным движением, приказали его подавить. Полиция арестовала предводителей новой религии – целый ряд пророков, каждый из которых утверждал, что он и есть Джон Фрам, – но в тюрьме движение лишь еще больше расцвело.
Культ, предсказавший появление Америки с ее самолетами, самым решительным образом оправдался с началом Второй мировой войны, когда в южную часть Тихого океана действительно прибыли сотни тысяч американских офицеров и солдат. В марте 1942 года на Новые Гебриды, дабы воспрепятствовать агрессии со стороны Японии, высадилась американская армия под командованием генерала Дугласа Макартура – с тоннами военных грузов, бульдозерами, джипами, сигаретами, шоколадом и «Кока-Колой», запас которых казался поистине неисчерпаемым. Одних аборигенов взяли на работу – строить военные базы, полевые аэродромы и дороги, других зачислили в ополчение, чтобы они сами воевали за Соединенные Штаты. То обстоятельство, что так много американских военных были чернокожими, для аборигенов стало полной неожиданностью. Если британские и французские колониальные власти практиковали расовую сегрегацию, то среди американцев, по крайней мере внешне, царил дух равенства: черные и белые солдаты вместе ужинали, носили одинаковую форму и трудились над решением одних и тех же задач.
В умах забродили новые пророчества: что Джон Фрам на самом деле чернокожий, что Танной вскоре будут править афроамериканские солдаты, которые освободят из тюрем всех заключенных. Уловив эту мессианскую волну, в 1943 году американцы отправили на Танну вспомогательный корабль ВМС США «Эхо» (6) под командованием майора Сэмюэла Пэттена, возложив на него необычную теологическую миссию: убедить предводителей движения, что Америка не имеет к Джону Фраму ни малейшего отношения и вообще лишена какой-либо божественной природы. Но возложенную на него задачу «Эхо» так и не выполнил, и два года спустя, когда союзники одержали блестящую победу, американские силы покинули архипелаг с той же стремительностью, с какой на нем появились. Но вместо того, чтобы безвозмездно передать оставшееся военное снаряжение если не аборигенам, то хотя бы британским и французским властям, они нагрузили грузовики и бульдозеры огнестрельным оружием, запчастями для самолетов и бутылками «Кока-Колы», вывели их на покатый берег Эспириту-Санто и утопили в море, где все это добро стало приютом для морских моллюсков.
После Второй мировой войны, которую на языке бичламар называют Волвоту[10], движение Джона Фрама, опираясь на мощный поток информации о международных соглашениях американцев, вошло в новую фазу священной воинственности. С деревянными винтовками в руках и надписью USA на обнаженной груди, фрамисты выстраивались в шеренги и шагали колоннами, делая вид, что муштруют рядовой и сержантский состав. Прошел слух, что со дня на день вернутся американские войска, но, в отличие от их прибытия в другие части планеты, здесь приход армии США повлечет за собой не массовые человеческие жертвы, а положит конец самой смерти. Аборигены строили взлетно-посадочные полосы для истребителей и контрольные вышки из бамбука, а мальчишки звонили Фраму, пользуясь жестяными банками вместо телефонных трубок и веревками вместо проводов. В 1952 году, когда на остров прибыл британский чиновник по имени Джордж Бристоу, объявленный новым воплощением Ноя (7) и инкарнацией самого Фрама, у культа появился свой мифологический персонаж. От традиции французов силой заставлять туземцев строить дороги мистер Бристоу, выступая с либеральных позиций, пришел в ужас и попытался подобную практику искоренить, за что и превратился на Танне в живую легенду. Предание гласило, что, когда Ной с братом мастерили на берегу каноэ, налетел прилив и унес их вместе с челноком в море. Когда их таким образом разлучили, Ной, располагавший огромным багажом научных знаний и технологий, бросил своего брата Мана Танну прозябать в невежестве и нищете. И вот теперь наконец Ной возвратился на остров в облике мистера Бристоу. Поговаривали, что он собирает военный флот, чтобы вышвырнуть колонизаторов с острова. Этот чиновник стал замечательным оружием против своих собственных соплеменников. Выйдя в середине 1990-х годов в отставку и поселившись в Линкольншире, сам Бристоу признавался, что обладал совсем уж незначительными полномочиями, и рассказывал, как французские власти в конечном счете заставили его расправиться с фрамистами. Пожилой пенсионер говорил, что на момент отъезда с Танны в его душе надолго поселились идеи нигилизма.
К середине 1970-х годов, когда на архипелаге Новые Гебриды началось национально-освободительное движение против англо-французского правления, там во множестве расплодились политические партии. Стремясь превзойти местные группировки поклонением далекой силе, культ Джона Фрама разделился на множество группировок, включая секту «Кастом Джон», фундаменталистское движение «Манди Манди» и соперничающие между собой ветви Красного и Черного крестов. На фоне политических приливов и отливов (8) они то объединялись, то воевали с пресвитерианцами, католиками, умеренными и экстремистами, заключая неустойчивые, вечно меняющиеся союзы. Картину еще больше усложняли иноземные авантюристы-оппортунисты типа Антуана Форнелли, корсиканского плантатора, объявившего себя новым королем Танны, вступившего в союз с фрамистами и
