дела не было — присев на облюбованный камушек, она сноровисто занялась цветами, отбирая те, что получше.
В волосы себе вплести собиралась, что ли? Мне они без надобности, даром, что красивые, но для дела негодные. Да и косы на моей голове дня три продержатся, а уж потом придется мыть, да переплетать. Если, конечно, в приключения какие влезть не умудрюсь!
А меж тем, короткая тропинка между берез почти закончилась, озеро стало видно между стволов, даже не доходя до него. Небольшое, с пологим бережком, местами затянутое ряской, оно отдавало знакомым запахом сырости. На берегу сплошняком росли березы, в иных местах касаясь сережками воды. И неподалеку от него, на мелководье как раз стояла знакомая черная коняга. А рядом с ней и полураздетый мужчина!
Едва не зашипев, я спряталась за ближайшую березку, отчаянно краснея. Вот же ж! В одних штанах гулять — это в империи нынче мода такая? Нет, понятно, что он один, в озере, да и вообще, коня моет…
Но тогда поглубже бы зашел, что ли! Что им обоим эта глубина: мужчине по пояс, лошадке по брюхо? Едва намокли оба.
И тут послышалось нежное такое, ласковое, что я даже опешила:
— Ну, здравствуй, здравствуй, добрый молодец. А чего ты тут один, в такой глуши делаешь?
И этот, не растерявшись, насмешливо ответил, кажется, даже не удивившись девице, внезапно объявившейся в лесу:
— Да вот, красавица, коня чищу. А ты тут как?
Ах, ты ж, аспид! Да что б вас обоих приподняло, да шлепнуло! Нашли время и место разговоры водить! Да и с кем?
Не сдержавшись, я украдкой выглянула из-за березы.
В воде, неподалеку от Волка стояла молодая дивчина в одной длинной нательной рубахе. Материал явно дорогой, шелковый, намок и облепил стройное тело до неприличия. Еще и прозрачным стал, словно паутинка! Даром, что длиннющие пшеничные волосы всю эту красоту закрыть пытались, и то, не с особым успехом.
И вроде как обычная девка молодая, вроде как из знати, может, искупаться забрела, от мамок-нянек отбившись. Но мы-то таких знаем, верно?
— Да вот, — поводив по воде пучком какой-то травы, лукаво улыбнулась пышногрудая красавица. — Пыль с дороги смыть решила. Места тут дивные, природа красивая. Вот, для чая листьев хотела собрать, но никак распознать их не могу. Подсобишь?
— От чего бы и нет, — не понимая, что вытворяет, но и не оборачиваясь к девице лицом, усмехнулся Волк.
— Вот, подскажи, — продемонстрировала она ему собранный незнамо где веник, едва стряхнув с него тяжелые капли. — Это полынь аль петрушка?
Ну, тот, будь дураком, и ответил, едва взглянув:
— Петрушка.
— Ах, ты ж моя душка! — моментально расплылась в коварной улыбке эта искусительница. Даже ставшим ненужным пучок зелени отбросила!
И тут я не выдержала, шагая на бережок, и улыбаясь еще кровожаднее, чем она:
— Слышь, подружка! Ты, часом, ничего не перепутала?
— А ты еще кто? — опешив, моргнула дивчина, моментально возвращая своим глазам прежний вид — невыносимо-синий, без всяких там зрачков вертикальных. — Чего явилась?
— Сама догадаешься? — присев на корточки прям у кромки озера, я едва коснулась его кончиками пальцев. — Или подсказать?
И вода вокруг соблазнительницы вскипела!
— Ай! — взвизгнув, отшатнулась эта дуреха. — Ведьма!
Но куда бы она делась? Озеро под ней быстро нагревалось и вскипало, замыкая ее в широкий круг. Хоть нырни, хоть прыгай, всё равно сваришься!
— А я давно об этом говорю, — даже не удивившись происходящему, насмешливо заметил маг. И его скакун фыркнул, подтверждая, после чего снова принялся равнодушно пить воду.
Кажется, их обоих местная нечисть волновала не больше квакающих в дальних камышах лягушек.
— Молчал бы! — не выдержав, зыркнула я на него, но магию ослабила, покуда не запахло на весь лес вареной рыбой. — Едва от лагеря отошел, как в русалочьи сети угодил. Нормальный? Кто ж на загадки лесных обитателей отвечает?
— Вот именно, отвечает! — подобрав мокрые, длиннющие волосы в руки, обиженно заявила русалка. — Ответил неправильно, значит мой!
— Ага, ответил, — недовольно покосилась я на мага, который стоял, привалившись к конскому боку, сложив руки на груди, и явно развлекался за мой счет. — Поперек логики и здравого смысла! А тебя это как извиняет?
— Мой лес, — кажись, если б у нее была настоящая нога, а не морок наведенный, она бы точно ей притопнула. — И моё озеро! Кого хочу, того и заполучаю!
Я от таких капризов прибалдела даже. Вот же ж скаженная-то!
— А это, — едва указав кивком головы на наблюдающего за мной мага, тихо и ровно предупредила я, снова касаясь воды. — Мой маг. Мой мужчина. Ясно?
— Ай! — снова завизжала нечисть, когда озеро вокруг нее опять вскипело пузырями. — Да поняла я, поняла! Ни в жисть к нему не подойду больше! Отпусти!
— То-то же, — не обращая внимания на мужчину, изумленно вскинувшего брови, довольно хмыкнула я, вынимая руку из воды. — И остальным передай.
— Передам. Бешеная! — зло сплюнув, русалка нырнула, уходя на глубину — в волнах лишь на мгновение показался ее голубой, с разводами, хвост.
В том, что она больше не появится, я не сомневалась. И, хмыкнув, подняла брошенный рядышком котелок — воды набрать всё ж таки стоило.
— Кто-кто я, Доминика? — тем временем вкрадчиво переспросил маг.
— Дурачье ты редкостное, — едва ли фыркнула, не собираясь за свои слова даже краснеть и смотреть в его сторону. Сейчас меня больше интересовало, где между деревьев змеился ручеёк, впадающий в озеро. Не пить же ту воду, где обиженная нечисть плавает, и конь почти валяется! — Ничему жизнь не учит.
— Ну, уж прости, — стыдно этому мужчине никогда не было, и потому он лишь иронично повинился, выводя своего конягу на берег. — Последний раз я русалок лет десять назад видел. И подобных вопросов они не задавали. Только Ворона в камышах тискали.
— Наши местные были прикормлены, — решив, что бегать вокруг да около несподручно, я снова сунула пальцы в воду, едва прикрыв глаза и пытаясь уловить внутренние течения. Они тут были точно, иначе бы без притока свежей воды озеро давно бы полностью заболотилось, и русалка превратилась бы в кикимору. — И водяной за ними присматривал. А эта дикая. Ей что путника, что мага утопить за радость. Она лишь силу понимает, но и чужого не берет.
— А если узнает, что ты ее обманула?
Я только фыркнула.
Ему что, по душе слова мои пришлись? Так пусть даже не надеется!
— Ну, коль узнает, пусть попробует с ведьмы за слова спросить, — хмыкнув, поднялась я. — Много чести — нечисть не обманывать!
— Учту.
— Ага. Запиши лучше, а то забудешь! — перескочив
