– Долой Да Гама! Да здравствует король Озорис!
С этими словами большая группа воинов загородила Тарзана и да Серра от нападавших сторонников короля Да Гама.
Епископ Руиз выбивался из сил, призывая сохранить верность королю и «настоящему» богу. Но его никто уже не боялся. Множество рук потянулось одновременно к епископу, и он исчез, жалобно вопя, в узком проходе за помостом. Такая же участь постигла и короля Да Гаму.
Так Озорис да Серра стал королем Амельтео, а Тарзан стал богом. Когда они уселись на свои места, из толпы вынырнул священник Квесада и упал на колени.
Да Серра наклонился к Тарзану.
– Это будет наш новый епископ, – прошептал он, – возведите его в сан перед всем народом.
Но Тарзану не нравилась роль, которую ему навязали, кроме того, он не знал ритуала посвящения. Пришлось королю самому провозгласить Квесаду новым епископом. Да Серра объявил праздник, и пока шла подготовка, ему доложили, что вернулся отряд воинов, доставивший пять тюков с железом и солью и захвативший трех белых рабов.
– Это добрый знак, – возликовал король, – в самом начале моего правления. Мы редко захватываем белых рабов, а сразу троих – такого не припомнят и старики.
Тарзану все это стало надоедать. Он поднялся и выпрямился. Все упали на колени и начали испуганно креститься. Тарзан с удивлением и легким презрением посмотрел на них. В этот момент в зал ввели трех белых рабов, среди которых он сразу узнал Крампа и Мински.
Это заинтересовало человека-обезьяну, и он снова сел, а присутствующие поднялись с колен.
Когда белых рабов подвели к помосту, Крамп толкнул локтем Мински.
– Смотри, – прошептал он испуганно, – опять эта чертова обезьяна.
– И он восседает на троне, – ответил Мински. – Не хотел бы я сейчас оказаться в твоей шкуре. Теперь ты вряд ли доберешься до золотых копей.
Когда они остановились перед помостом, Тарзан не удостоил их даже взглядом, а все свое внимание обратил на Болтон-Чилтерна.
– Вы англичанин? – спросил он.
– Да.
– Как вы попали в компанию этих двоих?
– Воины, которые взяли меня в плен, захватили и их.
– Значит, они не ваши товарищи?
– Я никогда не встречал их раньше.
– При каких обстоятельствах вы попали в плен?
– Два года назад меня пленили галла, а на днях схватили ваши воины.
– Вы жили в деревне галла два года?
– Да, а что?
– Возможно, мне понадобится ваша помощь, чтобы попасть туда.
– Вы вождь? – поинтересовался англичанин. Тень улыбки скользнула по губам Тарзана.
– Нет, король вот он, – сказал человек-обезьяна, указывая на да Серра, – я же просто бог. Болтон-Чилтерн присвистнул.
– Что ж, тоже неплохо.
– О чем он говорит? – вмешался да Серра. – Вы что, знаете его?
– Я знаю всех троих, – ответил Тарзан, – этот человек мой друг, а с двумя другими можете делать что хотите.
– Постойте, – прервал его да Серра, – в конце концов решать буду я. Как вам известно, я тут король.
– А я бог! – возразил Тарзан. – Или кто-то в этом сомневается? Давайте без лишних слов.
– Будь по-вашему, – уступил да Серра. – Я ваш должник, так что можете взять себе этого раба.
Когда Крампа и Мински увели, да Серра, Тарзан и Болтон-Чилтерн прошли в покои короля. Тарзан подошел к окну и посмотрел в сторону деревни галла в горах. Затем он обратился к англичанину.
– Вы хорошо знаете деревню галла? – спросил он. – Численность и вооружение их армии?
– Да.
– Там сейчас находится человек, которого я должен убить. И кроме того, вместе с ним томится девушка из Англии, которую нужно спасти. Задачу здорово облегчил бы человек, хорошо знающий местность. Если мое дело выгорит, и у вас появится шанс выбраться из этих краев.
Чилтерн покачал головой.
– Убежать не удастся. Вас самого возьмут в плен, несмотря на ваше божественное происхождение, – сказал он с легкой улыбкой.
Тарзан улыбнулся в ответ.
– Я знаю, что я не бог, но я также знаю, что я – Тарзан из племени обезьян.
Чилтерн взглянул на него удивленно, а затем рассмеялся.
– Сначала бог, теперь Тарзан из племени обезьян… Кто следующий? Архиепископ Кентерберийский?
Тарзан понял, что англичанин не верит ему, но для него это было неважно. Он повернулся к да Серра.
– Человек, которого я хочу убить, находится в деревне галла. Там же и английская девушка.
– Верно, – подтвердил король. – Сегодня утром от султана прибегал гонец и предложил Да Гама за них выкуп в двести буйволов. Да Гама отказался.
– Давайте отправимся туда и отобьем их, – предложил Тарзан.
– Как это?
– Соберем всех наших воинов и нападем на деревню!
– А зачем мне это нужно?
– Вы только что стали королем, и я заметил, что не всем это понравилось. Если вы одержите крупную военную победу, то завоюете любовь и доверие народа. Люди уважают королей-победителей.
– Возможно, вы и правы, – задумчиво произнес да Серра. – Во всяком случае, над этим стоит подумать.
Одетая в тяжелые роскошные одежды, которые, по мнению Да Гамы более всего приличествовали богине, Сандра лежала в узкой душной хижине и с покорным безразличием ожидала нового неожиданного поворота судьбы. Если Да Гама пришлет двести буйволов, то она и ее спутник, по крайней мере, снова будут вместе, но их жизнь от этого не станет безопаснее.
Она много думала о человеке, вошедшем в ее судьбу и так круто изменившем ее. Она больше не винила его ни в чем, так как понимала, что он не отдавал себе отчета в своих поступках. Вначале она думала, что он сумасшедший, но чем больше она его узнавала, тем сильнее убеждалась, что это не так. Хотя ей никогда не приходилось сталкиваться с амнезией, она хорошо знала симптомы этого заболевания.
Загадочность, окружавшая его, лишь усиливала ее интерес. Кем он был? Она думала о нем так много, что даже стала побаиваться этого, но она была честна перед собой и призналась, что дружеская привязанность переросла в более глубокое и сильное чувство.
Когда она осознала это, у нее даже дыхание перехватило. Как можно полюбить человека, о котором ничего не знаешь? А ведь он мог оказаться преступником или, что еще хуже, женатым!
Нет! Она должна забыть его, выбросить из головы. Но принимать решения всегда легче, чем им следовать.
Он же, не подозревая, что она думает о нем с теплотой и любовью, мучил себя обвинениями во всем содеянном, работая на руднике под палящим африканским солнцем, он все больше убеждался в том, что любит ее, хотя прекрасно сознавал недостижимость своей мечты.
Даттон, трудившийся вместе с ним, тоже находился во власти глубокого чувства к этой девушке.
Надсмотрщики были требовательны, но не жестоки. Хотя у некоторых из них были кнуты, но пускали они их в дело крайне редко, подгоняя лишь самых отъявленных лентяев.
