же мрачным выражением лица, что и тогда, когда я нашла его во внутреннем дворике, и подумала, можно ли истолковать это как ревность.
И вспыхнула другая надежда, та, для которой я была слишком уставшей и смущенной, чтобы рассматривать в данный момент.
Мы неловко стояли у подножия лестницы. Никто из нас не улыбнулся.
Я хотела спросить его, сожалеет ли он о том, что ответил на поцелуй. Интересно, сравнил ли он его с поцелуем своей девушки, той, которая разбила ему сердце, той, которой, по мнению сплетников, он изменил, хотя на самом деле все было наоборот. Я задавалась вопросом, вызвал ли поцелуй со мной у него тоску по ней. Иногда поцелуи с кем-то другим слишком рано после расставания скорее усиливают вашу печаль, чем отвлекают или исцеляют. Я не была экспертом по отношениям, но знала, что это правда.
— Спасибо за…
— Я действительно…
Трэвис откашлялся, наклонил ко мне голову и безмолвно предложил продолжить.
— Спасибо за то, что взял меня с собой на вечеринку к Гейджу, даже если ты саботировал мои попытки выглядеть нормальным человеком.
Он скривился, полуулыбнулся и опустил глаза.
— Я действительно сожалею об этом.
Я махнула рукой.
— Все в порядке. Может быть, это в конечном итоге выделило меня из толпы.
Как фрика.
Мы будем притворяться, что не целовались?
Мы еще мгновение смотрели друг на друга.
— Ладно, тогда спокойной ночи, Трэвис.
Он помолчал, но потом одарил меня натянутой улыбкой.
— Спокойной ночи, Хейвен.
Мы не должны.
Я медленно поднялась по лестнице. Поднимаясь, я чувствовала на себе его взгляд, а один раз чуть было не обернулась, чтобы посмотреть на его лицо, посмотреть, может ли оно мне что-нибудь сказать, но в конце концов ничего не сделала. Я прошептала тихое слово ободрения растению, которое нашла вялым и со скрученными корнями в задней части питомника, и которое теперь находилось наверху лестницы, моя рука скользила по его пышным зеленым листьям. Оно стало вдвое больше, чем было, когда я впервые принесла его сюда, и небольшой прилив гордости зажегся внутри.
Я сделала это. Сохранила его.
Даже если я не спасла ее.
Я направилась в свою комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, прижав ладони к дереву. Снаружи я услышала шаги Трэвиса, услышала, как он остановился на верхней площадке лестницы, а затем направился в свою комнату в противоположном направлении. Я оттолкнулась от двери, когда услышала тихий щелчок его двери, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я должна была вернуться из… что бы там ни было сегодня вечером.
Глава 11
Трэвис
— Я правильно расслышала? — спросила Деб Брайант, диспетчер полицейского управления Пелиона. — Ты объявил в розыск несколько комнатных растений, которые пропали с обочины дороги?
— Угу, — сказал я. — Их украли.
— С обочины дороги. Там, где кто-то их оставил.
— Да.
— И в городе развешаны листовки? Об… украденных растениях с обочины.
Я облокотился на стойку.
— Возможно, этот человек не знал, что они принадлежат кому-то другому. Я не собираюсь осуждать, а только возвращаю имущество.
— Трэвис Хейл, иногда ты меня беспокоишь, — она нежно улыбнулась. — И удивляешь. — Я воспринял это как комплимент и улыбнулся в ответ.
— Полагаю, это для женщины?
Я усмехнулся.
— Откуда ты знаешь?
— Не знала. Вот тут-то и возникает сюрприз. Это очень не похоже на тебя. — Она помолчала. — Но мне нравится.
— Она просто подруга. — Я рассмеялся, оттолкнулся от стойки и пошел в свой кабинет.
Через несколько минут вошел Спенсер.
— Ты не поверишь информации, которую я нашел об Истоне Торресе из Калифорнии.
Я положил телефонные сообщения, которые просматривал, обратно на стол, снял очки для чтения и посмотрел на него.
— Ордер?
— Нет. Но…
— Только что поступил звонок о пропавших растениях! — сказала Деб, врываясь в мой кабинет.
— В самом деле? — я встал. — Кто звонил?
— Марк Хоббс с Ларк-лейн.
— Трэвис, прежде чем ты уйдешь, у меня к тебе важный вопрос! — настойчиво сказал Спенсер.
— В чем дело?
— Ну, проведение этого исследования заставило меня задуматься…
О-о-о. Спенсер, занимающийся каким-либо глубоким размышлением, казалось, никогда не предвещал ничего хорошего… практически всегда.
Он был превосходным последователем правил, но мне хотелось, чтобы он оставил мышление другим, более подходящим для умственных занятий.
— Ну, о нашей общине и обо всех порядочных, честных людях, которые живут здесь, в Пелионе.
— Угу. — Я сделал нетерпеливый жест, чтобы он ускорился.
Мне нужно спасать растения.
— И я подумал, а что, если мы создадим группу по связям с общественностью, которая поможет информировать наш офис о нарушениях?
Нарушения? Это звучало немного похоже на просьбу общественности настучать на своих соседей по поводу мелких правонарушений, в которые полицейскому управлению не нужно было вмешиваться. Но жители Пелиона были не такими. С годами мы только сблизились, и особенно после… драмы, разыгравшейся восемь лет назад. Люди заботились друг о друге больше. Шок от событий, связанных с семьей Хейл, принес много хорошего. Но Спенсер стоял там, выглядя таким нетерпеливым, и, черт возьми, может быть, это было бы хорошо для сообщества и тех, кто хотел принять более активное участие.
— Послушай, Спенсер, если эта группа по связям с общественностью больше будет сосредоточена на том, чтобы соседи присматривали друг за другом и сообщали о ситуациях, которые могут привести к тому, что кто-то пострадает, я одобряю.
Спенсер выглядел слегка шокированным.
— Неужели? Отлично! Спасибо, бо… Трэвис.
— Но подумай о небольшом бюджете.
— Конечно. Я поспрашивал, и Берди Эллис уже вызвалась войти в состав комитета и сделать пожертвование, которое нам может понадобиться.
Берди Эллис. Одна из самых больших сплетниц в городе, склонная к диктатуре. Она всегда была волонтером в церкви или общественной группе, чтобы командовать людьми и в целом отстаивать свою волю. Но если она предлагала помощь от компании, которой управляла вместе с мужем, то почему бы и нет? Я обошел Спенсера.
— Ты отвечаешь за это, Спенсер. И не нужно со мной советоваться без необходимости. И… продолжай в том же духе, — сказал я, похлопывая его по плечу и выбегая из кабинета, радуясь, что у него есть, чем занять себя, так что он не потащится за мной.
— Желаю удачи! — крикнула Деб с той долей радостного энтузиазма, которую она обычно приберегала для спасательных пробежек «кошка на дереве». Я улыбнулся ей, когда входная дверь закрылась за мной.
Пока я ехал, то позволил своим мыслям вернуться к поцелую прошлой ночью, вспоминая, как даже в ее гневе, или, может быть, особенно в ее гневе, она была так невероятно красива, что мое сердце почти остановилось. Ее
