Украине надо было бы идти в Европу налегке — оставить весь этот мусор, и вперёд, на подводной запорожской лодке.
Нет, она тащит за собой всю Россию, с её ордынским игом, с её Сибирью, с её толстоевским, с её чехонте, с её Колымой, Первой мировой и Второй мировой — тут тоже традиционная жадность украинствующего хохла проявляется: «…Надорвусь, пупок распущу, кишки вывалю — а мешок не брошу, кастрюлю не брошу, зубило и точило в зубы возьму, но дотащу… И Александр Невский тоже был украинец, имейте в виду! И Ростов украинский город! И Муром! И Виктор Некрасов украинец! И Николай Некрасов — тоже!»
Троцкого ещё заберите. Тащите всех подряд: великий украинский полководец Дмитрий Донской, великое украинское донское и яицкое казачество, великая украинская одесская школа, Багрицкий, Сельвинский и Катаев с Олешей, у Зощенко — фамилия на «о», и всех, кто ступал на землю Крыма, нельзя забывать, великий украинский поэт Максимилиан Волошин, например. Всех в одну сковороду. Ничего не жалко. Давайте мы сами сверху сядем.
Лучком надо присыпать, укропчиком. Вкусно будет. Разевайте рот пошире.
* * *
В «Памятных записках» Давида Самойлова (1920–1990), культового советского (антисоветского) поэта, очень любопытно сказано про Украину, выписал для себя.
«Целесообразно ли разделять две нации одной культурной традиции, близкие по языку и понятиям? Может быть, гоголевский путь тут более правилен, чем путь шевченковский?
Отпадение Украины, её пренебрежение общностью неминуемо означает упадок России, провинциализацию обеих наций. Ухудшение их стратегического положения.
Путь единой культуры был бы верней и плодотворней.
Но для того, чтобы он стал возможен, необходимо снять остроту страстей, удовлетворить чувство неполноценности, исторически свойственное украинцам.
<…>
Нынешнее же положение чревато взрывом, разделением и кровавой междоусобицей.
Отделение Украины чревато распадом и переходом обеих наций на задворки истории; в конечном счёте — обеднение культурной почвы, из которой постоянно будут высасываться силы, потребные для национальной самообороны.
Разделение Украины и России — страшное несчастье для обеих сторон».
…Думается, за эту точку зрения нынешние либеральные поэты могли Давида Самуиловича побить. Впрочем, он был фронтовик, повоевал, умел держать оружие в руках, поэтому пришлось бы его оппонентам кооперироваться. Они кооперироваться любят.
Вообще можно говорить о некоей деградации либерального крыла русской литературы: читая рассуждения о патриотизме и русском народе Самойлова, стихи Слуцкого, прозу Трифонова — понимаешь, что поколение «шестидесятников» было уже несколько легковеснее, а пришедшие им на смену рифмующие остряки, «концептуалисты» и шагнувшие следом производители «Воздуха» — это уже новые ступени, от каждой из которых явственно веет затхлостью. Хотя все милейшие люди вроде бы.
Между прочим, воевал Самойлов и на Западной Украине тоже, и бандеровцев ловил лично. Так что с проблемой был знаком не понаслышке (см. его стихи «Бандитка»).
На Западной Украине он мог повстречаться с моим дедом, они одним делом тогда занимались. А зиму 1942–1943 гг. Самойлов провёл на реке Керженец, лес тут валил. Я сейчас здесь живу неподалёку, на Керженце, выше по течению. Всё очень близко в такой огромной России.
* * *
Читаю Юрия Бондарева, всё собрание сочинений подряд.
Во-первых, он, конечно, в первую очередь военный писатель — когда пишет войну, сразу становится огромен, будто бы выше себя, во многих смыслах — безупречен.
Если называть, ну, не десять, а хотя бы двадцать лучших книг о войне всех времён и народов — то «Горячий снег», «Последние залпы» и «Батальоны просят огня» займут в этом списке три позиции намертво.
Романы его о мирной, послевоенной жизни чуть, что ли, водянистей, слишком много диалогов, всяких сомнительных шуточек, всяческой типа офицерской бравады.
Но.
Вот я прочитал подряд два романа — «Тишина» и «Двое». Во-первых, там все главные вещи о сталинизме (это в шестидесятые!) были уже сказаны, и из дня нынешнего я не очень понимаю, откуда в восьмидесятые бралось неистовое удивление от «Детей Арбата» или повести «Ночевала тучка золотая», или от вдруг до остервенения прозревшего Астафьева — если вполне себе советские писатели (Михаил Алексеев в том же ряду) иные кошмары сталинского времени вполне себе определённо описали.
Атмосфера страха, похороны Сталина — в общем, все последние главы романа «Двое» замечательно хороши, в любую хрестоматию.
Бондарев, по гамбургскому счёту, писатель более крупный, более умелый, более точный, чем, скажем, Василий Аксёнов. Но, поди ж ты, Аксёнов — это типа рыцарь без страха и упрёка, денди, хиппи, «Остров Крым» — а Бондарев: совпис и занудный старик.
Только совпис Бондарев написал «Тишину» и «Двое» в шестидесятые в СССР, а Аксёнов ужасно смелую «Московскую сагу» в девяностые в США. Разница, однако.
Такие вот преломления света и времени.
Потом придётся ещё раз перечитывать и тихо, бережно расставлять всё по местам.
* * *
На «Радио Свобода» публицист Кирилл Кобрин пишет про философа Пятигорского, и сообщает, что, если бы не Пятигорский, «здесь бы вообще ничего не было — только Бабаевский, Бондарев и Захар Прилепин».
Впрочем, сообщает Кобрин, и Прилепин возводит свою генеалогию к Горькому — а Горького не было бы без Пятигорского. Без Пятигорского не было бы символистов и футуристов, и мир был бы пуст без него. Впрочем, вот Бабаевский и Бондарев появились бы.
Короче, обычная, мелкая, русофобская спесь стоит за всем этим.
Нет, мне нравится компания Бабаевского и Бондарева. Бабаевский — хороший мужик, писал оптимистичные бодрые полотна, две трети Голливуда в его время состояло из таких же Бабаевских — едва ли это мучает Кобрина.
Что до Бондарева — то это один из лучших мировых баталистов и крупнейший русский писатель второй половины XX века — ему вменили в вину то, что он был большой советский литературный начальник — вестимо, если б он попросил политического убежища в Канаде, он бы ценился куда выше у этих кривляк.
Дело, впрочем, в другом.
Почему Кобрин называет именно Бабаевского и Бондарева? Потому что они как бы не читали Пятигорского?
Но почему не написать: если бы не Пятигорский, здесь остались бы только Анатолий Рыбаков и Василий Аксёнов?
Или Рыбаков и Аксёнов всю жизнь демонстрировали углублённое знание Пятигорского и свободно ныряли в глубинах Серебряного века?
Да не было ничего такого.
Почему нельзя сказать: тут остались бы только Трифонов и Войнович? Или Войнович неоднократно выказывал себя как специалист по футуризму или редкостный ценитель философии?
Все эти писатели выросли в недрах русской советской литературной традиции — более того, лучшие свои вещи написали как патентованные соцреалисты.
Впрочем, что мы тут доказываем, ничего не доказываем.
Просто со скуки вскрываем традиционный фокус.
Хотя можно и не вскрывать. Знаете почему? Потому что этот надутый тип с «Радио Свобода» ужасно, пожизненно, нестерпимо любит русскую культуру. И всем стремится ещё раз объяснить, как именно он её любит.
Просто Кобрину кажется, что он русской культуре расставляет оценки (красными чернилами, двойку, мстительно!), а на самом деле он у неё — счастливый мальчик на побегушках, руки в чернильных пятнах, лицо задорное, счастливое.
А то, что он лягается попутно, — ну так это просто темперамент.
Как же проскакать и не попытаться лягнуть Бондарева.
Юрию Васильевичу Бондареву в марте 2014 года исполнилось девяносто лет. Дай бог ему здоровья. Он героический офицер, начал войну под Сталинградом, и имеет столько боевых наград, сколько вам и не снилось.
Понятно, что если б не было философа Пятигорского, у нас был бы один Бондарев тут.
Но если б не было Бондарева — то не было бы лично Кобрина.
* * *
Позиция либеральной и части националистической общественности по поводу украинских событий — на мой вкус, является показателем высокой духовной свободы России. У нас представлена самая широкая палитра мнений: вот вам прекрасный поэт Дмитрий Быков с одной позицией, а вот вам прекрасный поэт Игорь Караулов — с другой. Вот вам классик Андрей Битов с одной позицией, а вот вам классик Юрий Кублановский — с другой. Вот вам Улицкая, а вот — Валентин Распутин. Вот Лев Рубинштейн, а вот Юнна Мориц. Вот Акунин, а вот — Лимонов. На любой вкус и цвет. Кому Девотченко и Богомолов, кому Ярмольник и Шахназаров. Кому Андрей Макаревич и Юрий Шевчук, а кому Константин Кинчев и Александр Скляр.
Смотрю и радуюсь. Красота.
Всех этих людей надо беречь. И первых, и вторых.
Но.
Если взгляды, которые излагают товарищи из первого ряда, начнут явно или втайне излагать люди, работающие в правительстве, в министерстве иностранных дел и в вооружённых силах — этих людей надо гнать и судить, судить и гнать.
