Потом Панюшкин отчитался, что в числе прочего они говорили «…про то, какой Прилепин прекрасный писатель, и как жаль, что он то и дело публикует в прессе недостойную его таланта нацистскую жеребятину».
Хорошо сказано, спасибо. Иго-го, как говорится.
Я как раз смотрю Раппопорт в «Исаеве» Урсуляка сейчас. И Урсуляк мне нравится, и Раппопорт.
И даже Маковецкий. Этот вообще очень крутой.
Только один традиционный ляп заметил в этом фильме.
Там Маковецкий играет писателя Никандрова, который бежит из Советской России, встречает в Ревеле белогвардейца Воронцова и говорит ему: «Я привёз рукопись нового романа!» И поднимает маленький саквояжик.
Так наши прогрессивные деятели, помню, выводили на чистую воду Шолохова, рассказывая, как он украл офицерскую сумку с «Тихим Доном».
Для справочки: когда Ильф и Петров дописали «12 стульев» (в четыре раза меньше «Тихого Дона») — они везли его на санках: огромную кипу. Шолохов должен был подводу украсть, чтоб «Тихий Дон» своровать.
А в саквояжике можно только фельетон перевезти.
И всё у них так. Идут с ощущением собственной прекрасной правоты, всё им уже ясно, потом у них спрашиваешь: а доказательства-то есть? — А вот, — отвечают, и поднимают саквояжик.
* * *
Вы, наверное, все уже видели, а я только что.
У меня есть привычка смотреть вечерами плохое кино, когда я живу один в деревне.
В течение дня я читаю какое-то количество хороших или очень хороших книг, а вечером — уложу детей и восстанавливаю баланс.
При том, что это кино, как правило, и не очень интересно смотреть — тут, скорей, какой-то эксперимент проводится.
Мне очень нравятся иностранные фильмы про русских.
Смотреть всё это совершенно невыносимо, но характер надо воспитывать. Я обычно добиваю фильм в три-четыре приёма, по двадцать — тридцать минут.
Вчера, например, я досмотрел «Мёбиус», французско-бельгийское кино, куда они пригласили самого Тима Рота (Тимофей, однозначно, один из самых крутых в мире актёров).
Тим Рот играет нечто среднее между Абрамовичем и Березовским. (Абрамовича они вообще очень любят, он, судя по всему, уже символ России; я, например, уже видел другой вариант Абрамовича у Гая Ричи в «Рок-н-ролльщике».)
Две главные роли исполняют французы. Героиня: блондинка-американка, по совместительству банковский гений. Герой: вечно небритый офицер ФСБ, которого глава ФСБ (актёр Владимир Меньшов) нашёл в тюрьме, осуждённого на двадцать лет, и вытащил оттуда! Прикиньте, как у нас куют чекистские кадры.
Создатели картины весь фильм крепились-крепились, и некоторое время русские, боже ж ты мой, были похожи на людей.
Но едва фильм за середину перевалил, они не сдержались.
И понеслось.
Глава ФСБ (Меньшов) садится на свою белую яхту под песню «Вихри враждебные веют над нами» в хоровом исполнении. Абрамович (Тим Ротаныч), влюблённый в банковского гения-блондинку, демонстрирует широкую русскую душу, то есть ведёт себя как ботан и тинейджер. Главный герой, который офицер ФСБ, достаёт из каждого шкафа в своём кабинете бутылку водки и в сложную минуту отпивает.
К тому же он, как я понял, работает параллельно на французскую разведку (иначе французы не имели бы морального права изображать офицера ФСБ таким хорошим). У него, к тому же, есть некоторое оправдание — через французов русские хотят развести американцев и заманить их в Иран (типа как Сусанин заманивал поляков в лес).
(Так французы, которые давно, мягко говоря, зависимы от США, втайне демонстрируют фигу в кармане американцам: а вот русские сейчас выпьют водки и вас обманут, ля-ля-ля.)
Короче, идиотизм несусветный. Именно то, что я хотел.
…И всё-таки эти «Вихри враждебные»…
Ведь есть же десятки новых отличных русских песен, неужели ни при каких условиях нельзя вместо «Дубинушка, ухнем!» взять и вставить какого-нибудь Шевчука?
А нельзя. Обратите внимание: если «Аквариум» приезжает в Париж — 95 % публики русские, ещё немного есть, например, сербов с поляками и чуть-чуть французских славистов. А если приезжает Патрисия Каас в Москву — 100 % в зале русских, и даже французский атташе не пойдёт её слушать в кремлёвский концертный, потому что он и в Париже её не слушал.
В России за последние пятьдесят лет в массах прижились, скажем, двадцать французских исполнителей, от Пиаф и Гинзбурга до Арканы и Паради, а там — в массах — не прижился и не приживётся никто, поэтому всегда будут «Вихри враждебные» звучать.
Но, представляете, вот мы снимаем кино про французских шпионов, и едва там появляется начальник их разведки, мы поочерёдно врубаем подложкой «Марсельезу» и Джо Дассена, а его подчинённые жрут огромных лягушек во время ланча и обсуждают французский поцелуй, подзывая гарсона криком «Каналья!»…
Я не могу это представить.
Заладили: Европа-Европа.
Европа — это мы. А они — дети малые. Только такие широкие и добрые люди, как русские, могут всё это терпеть и не замечать, считая себя при этом глупее европейцев.
Раньше такие вещи можно было «железным занавесом» объяснять. Теперь этому нет объяснений. Перед нами — данность. Это навсегда. («Гравитацию» тоже посмотрели? Там водка на российском космическом корабле хранится под сиденьем.)
Конечно, за последние десять лет русские стали чууууть-чуть посимпатичнее, процентов на 10.
Но это скоро закончится, не переживайте. Эх, дубинушка, ухнем. Вихри враждебные веют над нами. Подпевайте.
* * *
Смотрел не очень новый, но совсем не старый, где-то трёхлетней давности фильм с Томом Крузом, название забыл… «Джек Пинчер»?[2] Не важно.
Там появляется старый русский мафиози, у него нет пальцев. Вместо десяти — один.
Вообще фильм очень славный, классика жанра, лажа только в том месте, где русский мафиози рассказывает, как он потерял пальцы.
На одной руке все пальцы ему раздробили в тюрьме (ужасные охранники или кагэби — кто именно, не уточняется), а на другой руке — он… отгрыз сам, чтоб не попасть на, по его словам, «серную шахту».
Я такие моменты ужасно люблю и, наверное, скоро начну их коллекционировать.
Думаю, что западная и, в частности, американская контрпропаганда — кусает в итоге сама себя. Все теперь в курсе: нет ничего страшнее северных корейцев и русских.
Что там смешной губернатор Шварцнеггер, или печальный художник Сталлоне — мы все знаем им цену, это старые добрые бройлерные клоуны.
А вот русские отгрызают себе пальцы, чтоб не работать.
В финале этого русского престарелого грызуна Том Круз убивает.
Но все понимают: русскому всё равно. Подумаешь, убили.
* * *
Сто тысяч пятьсот сорок раз слышал высказывания о том, что Эдуард Лимонов не политик, а писатель, и пусть бы себе писал.
(Не пытаясь увязаться за Эдуард Вениаминычем, всё-таки напомню, как недавно одна хорошая актриса печалилась, зачем Захар Прилепин публикует свою публицистику — т. е., как она выразилась, «нацистскую жеребятину» — когда Захар пишет, по её словам, недурную прозу; собственно, так много кто говорит.)
Прочёл тут у Вадима Кожинова интересное наблюдение о том, что в последние годы жизни Тютчев публиковал только политические стихи, поэзию в целом забросив. «Не следует забывать о том, — пишет Кожинов, — что и другие величайшие художники слова — Гоголь, Достоевский, Толстой — также не могли удержать свою человеческую и творческую энергию в рамках искусства. Даже и сам Пушкин в последние годы жизни, если и создаёт поэтические творения, то скорее для самого себя (ибо почти не печатает их), а основные свои силы отдаёт публицистике».
Александр Блок писал в дневнике: «Нет, мы не можем быть “вне политики”, потому что мы предадим этим музыку, которую можно услышать только тогда, когда мы перестанем прятаться от чего бы то ни было».
…Когда мы перестанем прятаться от любых страшных вопросов.
Так что Лимонов в тренде. А его хулители — болваны.
Седлай нацистского жеребца, кучер. Фёдор Михалыч и Эдуард Вениаминыч кататься изволят.
* * *
В своё время, скажем, для Достоевского «либерал» и «социалист» означали плюс-минус одно и то же. Сегодня «социалист», «левак», «коммунист» в России имеет значение несколько или совсем иное, чем то, что вкладывал в него Достоевский.
«Левое» движение в России в силу самых разных факторов приобрело черты национальные, русские — в том числе под влиянием литературы: после «Скифов» Блока, после революционной поэзии Есенина, после Горького, Шолохова, Леонова — после всего этого «левачество» в России неразрывно связано с самой русской идеей.
Главная задача действительно либеральных общественных деятелей и активистов, философов и литераторов — создание российского патриотического либерального движения.
