- Тогда расслабьтесь.
- Но, я...
- Просто расслабьтесь и всё.
- Ага, - вздохнула и уронила голову назад в сено. Потом... расслабилась.
Понеслась мыслями, хотя сначала потащилась: а если представить, что это ее Петр парит?.. Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... Или Солена? Нет, Солене париться нельзя. Тогда, Петр... Петр... Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... Ага. Парит веником. Потом вот также водит им по ногам. Надавливает, отпускает. Потом вновь шлёп, шлёп, шлёп... Теперь - по рукам, плечам... М-м-м.
- Теперь... перевернитесь.
- Что?.. А-а...
И снова шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... Как хорошо то... Нет, это - рай... Шлёп, шлёп, шлёп, шлёп... И по ногам. Так нежно, будто гладит... рукой. И снова шлёп, шлёп, шлёп... М-м-м. Ой! Отдернула согнувшуюся в колене ногу. Святой отец над ней застыл... Стэнка приоткрыла глаза... и встретилась с ним взглядом.
- Закройте их, - выдохнул мужчина.
- Зачем? - уточнила Стэнка.
- Ну, как скажете... о-оп! - щедро окатил ее прохладною водой.
Стэнка подпрыгнула, едва не стукнувшись макушкой об потолок:
- Вы что это? Вы...
- Это вместо спасибо? - поставил он пустой ушат на лавку.
Девушка хватила горячий воздух ртом один раз, второй и выдохнула, наконец:
- Спа-сибо.
- Пожалуйста, - развернулся Святой отец и вышел, через мгновенье огласив окрестность целым взрывом из брызг.
- Куда это он? - растерянно пробормотала Стэнка. - А-а, в воду с мостка нырнул, - и поползла с полатей. Пора заканчивать уж с "райской баней". Пора...
Наружу она вышла осторожно: сквозной предбанник пуст и двери нараспашку. Ну что ж, ведь одевалась в бане, правда осталась до сих пор босой. Босой прошлепала и на мосток. И здесь одна. Лишь чуть заметные следы мокрых мужских ступней от лужи на крайних досках ведут обратно же в предбанник. Значит, он ушел... Ушел. А что теперь она? Пора и ей, хотя... "Я всю еду сюда принес". И в правду, на мостке налево - накрытый стол, что-то в тарелках под длинным полотенцем. Отдельно в стороне - пузатый чайник под еще одним, с ним рядом - кружки... Стэнка неуверенно нахмурилась: еще не голодна, вот только если чаю? После такой-то бани - самое оно. И снова огляделась, прислушалась: одна и тишина. Сама себе хозяйка. Ну, а раз так... села на диванчик вдоль стола:
- Какой чай пьют священники? - и подняла крышку. - О-о, с мятой.
- Вкушение еды без освещенья - чревоугодие, - застыл в дверном проеме отец Зоил. Глаза смеются, мокрые волосы зачесаны назад и сам уже переодет, правда, опять в мирское. - Это вам, - качнулся к Стэнке, набросив ей на плечи покрывало, и быстро отодвинул от стола стул.
- Спасибо, - растерялась та. - Я...
- Что? - сдернул мужчина полотенце с еды.
- Я не успела еще.
- Вот и хорошо, - вздохнули ей в ответ. - Глаза всех, Господи, смотрят на Тебя с надеждою, так как Ты каждому в свое время даешь пищу, отверзаешь Твою щедрую руку, чтобы всех живых наделить милостями. Аминь.
- Аминь.
- Теперь обедаем.
- Ага...
Обедали сначала молча. Оказывается, Стэнка голодна. И с удовольствием жевала парное мясо с зеленью, картошку, еще горячую, соленые огурчики, макала в сметану лук...
- Очень вкусно, - руку потянул туда же Святой отец.
Стэнка с набитым ртом, кивнула:
- Ага. И с... солью еще.
- Я сроду так не ел. Чтоб, столько лука враз.
- Ну, вам не целоваться, - обтерла рот ладошкой Стэнка.
- Мне? - глянул на нее Святой отец. - А-а, запах... А эти пирожки вы ели?
Травница прищурилась:
- Я - нет. Они - не для меня.
- Не понял, - нахмурился мужчина.
- О-о. Там внутри, вместе с грибами травка есть одна. Дюже вонючая, но не в том суть.
- А в чем?
- Ее и приворотною считают, некоторые, - и засмеялась, глядя на мужчину. Тот тряхнул головой: видно вспомнил, кто пирожки принес. - Да вы не беспокойтесь. Она - "пустая" в этом деле. А настоящих зелий мне не заказывали... Что?
- Ничего... А вы, сестра Стэнка, и такое... творите?
- Нет. Я тело лишь лечу. Душа - по вашей части.
Отец Зоил выдохнул. Травница потерла нос.
- А как диагноз ставите? - откинулся он на стуле.
- Диа-гноз? - переспросила Стэнка.
- Как выясняете причину болезни?
- А-а. Просто "вижу" ее.
- Так просто? - сузил он глаза.
- Да. Вот вы - здоровы. Бабушка б моя сказала: "Как бык на пастбище". А ваша хромота... - промедлила она.
- И-и? - сузил глаза Святой отец.
- Она - от раны на бедре. Ведь так?
- Так, - усмехнулся он. - Надо же... А что вы еще "видите"? Во мне?
Стэнка закусила губу. Потом вздохнула: сам ведь спросил.
- Что я вижу... Священник вы недавно. До этого, скорей всего, вы были... воином. Но, это я не "вижу". Просто, дошла умом. А то, что "вижу"... Зоил - не ваше имя.
- То есть? - глухо огласился он.
- У вас оно - другое. "Зоил" похоже на зимнюю зарю, а ваше ближе к воде. Но, это - не мое дело. Наверно, вы поменяли его, когда стали священником.
- Нет.
- Нет? - вскинула брови Стэнка.
- При рукоположении имя не меняют. Лишь при постриге в монахи. Но, вы правы.
- В чем?
- Мне его пришлось менять. Моего первого не было в синодальном месяцеслове. Оно - не православное.
- А какое оно?
- Простое, - дернул он плечом. - Меня раньше звали Владом. Влад Гулан. Впрочем, фамилия осталась.
- Влад, - выдохнула Стэнка и повторила. - Влад... Как тихая волна.
Мужчина глянул на нее с внимательным прищуром:
- Как волна... Еще четыре годины тому назад я был государевым солдатом.
- О-о, - открыла рот девушка.
- Мой гарнизон стоял на юго-западной границе. Место неспокойное. Полно и нечисти и полудиких кочевников. Однажды на нас напали и взяли пленного. Мы начали преследование, сами угодив в ловушку... - нахмурясь, замолчал Святой отец. - Я тогда один остался жив. Всех остальных баргесты перегрызли, прирученные их племенным шаманом. Оттуда у меня и рана на ноге. Два дня я полз назад. И впервые в жизни, молился. Тогда и клятву дал: если останусь жив... - встал он из-за стола и отошел к перилам. - Если останусь жив, всю жизнь свою отдам Богу и больше никогда не стану убивать... Вскоре меня, уже в беспамятстве, нашли монахи из приграничного монастыря. И там долго отхаживали. А прямиком оттуда я подался в семинарию учиться. Стожки - мой первый в новой жизни приход. Вот так, сестра Стэнка, - улыбнулся Святой отец. - Так что, вы правы во всем. Хоть и не ведьма.
- А-а, - криво улыбнулась та. - Запомнили.
- Как же такое позабудешь? - засмеялся он. - А настоящих ведьм я видел. И вот они, как раз, "ведьмами" не представлялись... Сестра Стэнка?
- Что? - дернула она покрывало на себя.
- Давно вы сирота? Или это - очень личное?
- В наших Стожках нет "очень личного". И причина моего сиротства ни для кого не тайна.
- Тогда, в чем она? - вернулся опять за стол мужчина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
