– Опять?
– Ох, да не воспринимай ты все так буквально! Я пошутил. Она решила взять пробы воды. Ей, бедняжке, нелегко приходится.
– Нам всем сейчас несладко.
– А этим хоть бы хны. – Бен указал на «морских котиков», которые собрались разогревать еду в нескольких ярдах поодаль. – Они, по-моему, едва вспотели.
Эшли посмотрела на Виллануэву, который стянул с себя футболку цвета хаки, вытер ею лицо и подмышки, а затем надел спортивную майку. Хэллоуэй поднес зажигалку к горелке бутановой походной плитки, и с негромким хлопком вспыхнул огонь. Оба военных выглядели свежими и отдохнувшими, словно сегодняшние приключения были для них не более чем воскресной прогулкой по парку. Тем временем остальные были измучены до такой степени, будто участвовали в «марше смерти» на Батаане[6].
В животе у Эшли громко заурчало.
Бен вздернул бровь.
– Я тоже хочу есть, но в нашем меню нет ничего, кроме сублимированных бобов и сосисок.
– Сейчас для меня и это предел мечтаний.
– Вот если бы еще залить все это холодным пивом… – Бен мечтательно закатил глаза. – Я почувствовал бы себя в раю.
Предаваться сладостным мечтаниям о бутылке холодного пива ему пришлось недолго. Уже в следующий момент он вдруг шлепнул себя по руке и выругался:
– Черт! Он меня укусил!
– Кто?
Бен посветил на свою руку. Эшли наклонилась над ней и увидела пятно.
– Похоже на комара!
– Настоящий зверь! Чуть не откусил мне половину руки!
– Не преувеличивай.
Бен погрозил ей пальцем.
– Посмотрим, что ты запоешь, когда цапнут тебя. Не приходи тогда ко мне плакаться.
– Странно, – проговорила Эшли, почесав ухо. – Что делают комары в Антарктиде? Да к тому же здесь?
Лицо Бена стало серьезным.
– Хороший вопрос. Насекомые нечасто встречаются под землей. Сверчки, пауки, сороконожки – бывает, но комаров в пещерах я еще никогда не видел.
Эшли размышляла над тем, какое значение может иметь подобное открытие.
– Пожалуй, этот вопрос нужно задать нашему биологу.
– Спасибо за то, что поделился со мной водой, Халид, – сказала Линда. – Если бы не ты, я умерла бы от жажды.
– Всегда к твоим услугам, – галантно ответил египтянин, полной грудью вдыхая сырой воздух.
Он сидел на камне и наблюдал за тем, как Линда, сидя на корточках, набирает в пробирку воду из маленького озера. На спине женщины выступило большое темное пятно от пота, через тонкую ткань футболки была видна застежка бюстгальтера. Халид прикусил кончик языка, чтобы осадить свою внезапно разбушевавшуюся фантазию.
Улыбающаяся Линда выпрямилась и села рядом с ним.
– Последний переход оказался дьявольски тяжелым, – сказала она, встряхивая пробирку.
Их разделяли считанные дюймы, и Халид чувствовал жар, исходивший от ее тела. Некоторое время они сидели молча. Линда смотрела на поверхность озера, Халид – на Линду.
– Боже ты мой! – вдруг воскликнула она, спрыгнув с камня и подойдя к воде. – Халид, ты только посмотри!
Линда опустилась на четвереньки и поманила геолога рукой.
Он подошел и присел рядом, вдыхая ее запах – наркотический аромат, разливавшийся во влажном воздухе.
– Что там такое?
Линда двумя руками подняла раковину, которая до этого лежала на мелководье и была частично скрыта камнем. С нее капала вода, и в свете фонаря она светилась перламутром. Халид наклонил голову, чтобы получше рассмотреть находку. С виду это была обычная улитка, с той лишь разницей, что раковина была огромной – почти с арбуз.
– Что это? – снова спросил он.
Линда уселась на пол пещеры и положила исполинскую раковину себе на колени.
– Боюсь даже подумать… – Она покачала головой и положила руку на колено мужчины. – Если бы ты не настоял на том, чтобы мы побыли здесь подольше, я могла бы не заметить ее!
Ладонь Линды горящей головней жгла ему колено, и Халид боролся с искушением наброситься на женщину прямо здесь. Его буквально распирало от желания.
– Что такого необычного в этой пустой раковине? – надтреснутым голосом спросил он.
Раньше чем Линда успела ответить, позади них послышался громкий голос Бена:
– Говорю же тебе, эта скотина кусается что твой медведь!
Бен увидел Линду и Халида на берегу маленького озера и, заметив, как поспешно биолог убрала руку с колена египтянина при их приближении, многозначительно посмотрел на Эшли. Та в свою очередь громко кашлянула, чтобы обозначить свое присутствие.
– Линда, – заговорила она, – Бена только что укусило какое-то насекомое, похожее на комара. Мы хотели бы узнать твое мнение.
– Конечно, без проблем! Вы его поймали?
– Ну вроде того, – замялся Бен и вытянул руку с грязным пятном на запястье.
Линда взяла ее и повернула в свете лампы, а потом хмыкнула:
– Да, не много же вы оставили мне для классификации! – Присмотревшись внимательнее, она добавила: – Точно сказать не смогу. Существуют сотни видов кровососущих насекомых: блохи, комары, мошки, слепни и так далее. Это мог быть кто угодно.
Она отпустила руку Бена.
– Я решила спросить тебя, – снова заговорила Эшли, – потому что, по словам Бена, в пещерах редко встретишь кусающихся насекомых.
Линда вздернула брови.
– Да, это действительно любопытно. Чем они могут здесь питаться? Тут ведь не обитают никакие теплокровные животные. Нет, – тряхнула она головой, – они, должно быть, выживают каким-то иным способом, но этот, – она указала на руку Бена, – оказался проворнее других и, учуяв новую добычу, решил полакомиться ею. – Линда пожала плечами. – В этих пещерах загадки плодятся, как мухи дрозофилы. Взгляните хотя бы на это. – Она протянула раковину Бену и Эшли. – Узнаете?
Эшли взяла раковину, повертела ее в руках и провела ладонью по завитой спиралью поверхности.
– Похоже на раковину улитки, но я не разбираюсь в моллюсках, – заявила она. – Ты ведь у нас биолог.
– А ты – археолог. Если бы я в свое время не изучала эволюционную биологию, я не узнала бы ее.
– Так что же это, по-твоему? – спросил Бен, взяв у Эшли раковину и взвесив ее в руках.
Он не мог понять, чем вызван подобный ажиотаж.
– Это – аммонит, ископаемая раковина хищного головоногого моллюска, – сказала Линда. – Maorites densicostatus.
– Что-о? – Эшли отобрала раковину у Бена и вновь принялась рассматривать ее, но теперь она держала находку, словно это была бесценная фарфоровая ваза. – Не может быть! Это ведь не окаменелость, а настоящая раковина!
Бен поглядел на свои пустые руки.
– И что с того? – недоуменно спросил он. – Чего вы все так переполошились?
Обе женщины пропустили его вопрос мимо ушей.
– Ты уверена? – спросила Эшли. – Я ведь не специалист в палеобиологии.
– Да, – кивнула Линда. – Посмотри на эти чередующиеся светлые и темные бороздки. Такой структурой не обладают раковины ни одного из существующих ныне моллюсков. А теперь взгляни на внутренние камеры. Нет, эта раковина уникальна и может принадлежать только одному моллюску. Аммониту.
Эшли внимательно разглядывала удивительную раковину.
– Но откуда она здесь взялась? Аммониты исчезли одновременно с динозаврами, в меловой период мезозойской эры! Эта раковина, конечно, старая, но я не поверю в то, что ей шестьдесят пять миллионов лет!
– Дай-ка взглянуть, – сказал Бен и снова взял раковину. – Во многих пещерах встречаются ископаемые остатки, хорошо сохранившиеся из-за того, что были укрыты от атмосферного воздействия. Может, эта – из их числа?
– Возможно, – согласилась Линда, – но, готовясь к этой экспедиции, я много читала об антарктической фауне. На острове Сеймур, неподалеку отсюда, ученые обнаружили много окаменелых аммонитов, датированных еще более ранним периодом мезозоя, нежели меловой.
– А что было в меловой период? – спросил Бен. – О чем вы вообще говорите?
– Около шестидесяти пяти миллионов лет назад, – принялась объяснять Эшли, – в конце мелового периода глобальный катаклизм уничтожил огромное количество видов фауны, включая динозавров. Некоторые ученые предполагают, что на поверхность Земли упал гигантский астероид. В результате столкновения в атмосферу поднялось огромное количество пыли и дыма, которые заслонили солнце и вызвали так называемый эффект ядерной зимы. Проще говоря, планета замерзла.
