Осенью 1911 года в жизни Северянина происходят два важных события: поэт печатает стихотворный манифест «Пролог. “Эго-футуризм”» (брошюра 32-я), заявляет о создании новой поэтической школы и одновременно Брюсов «в знак любви» к его поэзии посылает ему свои книги.
«Осенью 1911 г., — вспоминал Северянин, — это было в Петербурге — совершенно неожиданно, ибо я даже знаком с Брюсовым не был, я получил от него, жившего постоянно в Москве, чрезвычайно знаменательное письмо и целую кипу книг: три тома “Путей и перепутий”, повесть “Огненный ангел” и переводы из Верлэна. На первом томе стихов была надпись: “Игорю Северянину в знак любви к его поэзии. Валерий Брюсов”. “Не знаю, любите ли Вы мои стихи, — писал Брюсов, — но Ваши мне положительно нравятся”. <...> В заключение он просил меня выслать ему все брошюры с моими стихами. <...> В письме ко мне Брюсова и в присылке им своих книг таилось для меня нечто чудесное, сказочному сну подобное: юному, начинающему почти никому не известному поэту пишет совершенно исключительное по любезности письмо и шлёт свои книги поэт, достигший вершины славы, светило модернизма, общепризнанный мэтр...»
Первое письмо Брюсова, подаренные им книги и благожелательный отзыв «общепризнанного мэтра» на брошюру «Электрические стихи», опубликованный в «Русской мысли в 1911 году, послужили началом диалога поэтов, который длился более десяти лет. Последовал обмен письмами и посвящениями в стихах. И хотя ранее Северянин заявлял, что не любит Брюсова, как и Бальмонта, Блока, Вячеслава Иванова и Кузмина, и в ответном письме Брюсову от 19 октября 1911 года признался, что не причисляет себя к его восторженным поклонникам, здесь же назвал Брюсова «человеком, создавшим в поэзии эру», «новатором», «гордым и мудрым», отметил его изысканно-простой стиль и «с радостью послал» ему свои брошюры: «Лунные тени: Часть 1», «А сад весной благоухает!.. Стихи» и «Предгрозье» с дарственной надписью:
«Умному и славному Валерию Брюсову —
безумный и изнемогающий Игорь-Северянин.
9Почт. СПб.».
Получив от Северянина брошюры, Брюсов 20 января 1912 года написал ему своё послание в стихах с посвящением в рукописи «Учителю и вождю Академии эгопоэзии Игорю Северянину», которое начиналось словами: «Строя струны лиры клирной, / Братьев ты собрал на брань...»
Юных лириков учитель, Вождь отважно-жадных душ, Старых граней разрушитель, Встань пред ратью, предводитель, Разрушай преграды грёзы, стены тесных склепов рушь!
В этих стихах Брюсов намекал на провозглашённый Эгофутуризм. «Я ответил ему, — вспоминал Северянин, — стихами, начинавшимися: “Король на плахе. Королевство уже республика”. Под королём я подразумевал только что скончавшегося — 17 мая 1911 г. — К. М. Фофанова». Ответное стихотворение с посвящением называлось «На летуне» и впоследствии вошло в «Громокипящий кубок». В письме Брюсову Северянин назвал посвящённое ему стихотворение «тонной поэзой» и писал, что его автор доставил ему яркое удовольствие «присылом своих книг». Здесь же поэт сообщал о выходе своей новой брошюры «Очам твоей души», куда поместил «Прощальную поэзу (Ответ Валерию Брюсову на его послание)». Экземпляр этой брошюры с дарственной надписью автора Брюсову, правкой автора и пометами Брюсова сохранился в ОР РГБ:
«Валерию Брюсову, мне дорогому.
Игорь Северянин. 912. IV. СПб.».
Творческая история «Прощальной поэзы» связана с сотрудничеством Северянина и Брюсова в «Петербургском глашатае» в 1912 году. «Как-то, — вспоминал Игорь Северянин, — издатель “Петербургского глашатая” И. Игнатьев, приступая к набору эгофутуристического альманаха “Орлы над пропастью”, попросил меня написать Брюсову и предложить ему сотрудничество. Я исполнил просьбу Игнатьева, незамедлительно получив “Сонет-акростих Игорю-Северянину” (“И ты стремишься ввысь, где солнце — вечно, / Где неизменен гордый сон снегов...”)».
Виртуозный сонет, по начальным буквам которого читается имя адресата, вдохновил Северянина. Ответом на него стал выразительный акростих «Валерию Брюсову: Сонет-ответ», вошедший в «Златолиру» («Великого приветствует великий...»), и другие стихи.
Бронислава Погорелова в очерке «Валерий Брюсов и его окружение» вспоминала чтение Северяниным «Прощальной поэзы» на одной из «сред» Брюсова: «Запомнилось посещение Игоря Северянина. Высокий, дородный, несмотря на молодость, он держал голову с подчёркнутой самоуверенностью и произносил свои “поэзы” певучим, громким голосом. Выступил он с поэтическим комплиментом по адресу хозяина:
Вокруг талантливые трусы И обнаглевшая бездарь!..
(Заслышав эту оценку, сидевшие у стола съёжились и стали исподлобья смотреть на поэта).
И только вы, Валерий Брюсов, Как некий равный государь...
Но и “равный государь” был явно смущён».
Иванов-Разумник заметил о кратких и метких пятой и шестой строчках этого стихотворения: «Но сам Игорь Северянин не трус и не “бездарность”. Он смел до саморекламы, и он, несомненно, талантлив. Эта излишняя развязность и смелость, вероятно, скоро пройдут; недаром он заявил уже где-то “письмом в редакцию”, что вышел из кружка “эгофутуристов”. Но талантливость при нём была и осталась; и эта подлинная талантливость заставляет принять этого поэта и говорить о нём серьёзно и со вниманием».
Корнею Чуковскому особенно понравилось «прехлёсткое слово бездарь. Оно такое бьющее, звучит как затрещина и куда энергичнее вялого речения без-дар-ность. <...> Право, нужно было вдохновение, чтобы создать это слово: оно сразу окрылило всю строфу. Оно не склеенное, не мертворождённое: оно всё насыщено
