У этих огромных бескрылых существ, не способных прыгать, – жирное тело коричневого цвета и большие, похожие на пуговицы, темные глаза. Их внешний вид остается неизменным вот уже несколько миллионов лет. В отличие от некоторых других видов сверчков они спокойные и кроткие.
Когда Мидз начал осуществлять свою программу по спасению этих живых ископаемых, у многих возник вопрос: а зачем, собственно, их спасать? И хотя далеко не все понимали ценность этих крупных реликтов класса насекомых, Мидз настаивал на том, что «они являются частью нашего новозеландского наследия, и мы обязаны сохранить их для потомков».
Подобно не умеющей летать киви, национальной птице Новой Зеландии, гигантский сверчок, или вета, являет собой пример удивительного витка эволюции форм жизни на этих островах. Расположенная в отдаленном уголке Тихого океана, Новая Зеландия в течение почти 100 миллионов лет укрывает на своей территории самых примитивных животных. При отсутствии врагов многие птицы здесь утратили способность летать, а насекомые выросли до гигантских размеров. Но 1000 лет назад на острова проникли полинезийцы, вместе с ними пришли и крысы. А в прошлом веке здесь появились европейские поселенцы, которые привезли с собой множество милых и горячо любимых домашних животных, а заодно прихватили и их паразитов. Очень скоро многие из местных диких животных, привыкших жить без врагов, были почти полностью уничтожены.
Крысы-то и сожрали почти всех гигантских сверчков. Только на трех свободных от крыс островах в проливе Кука (между островами Северный и Южный) эти насекомые смогли выжить, и только на одном из них – острове Мана – сохранилась относительно небольшая популяция. Однако эти острова вряд ли смогут надолго сохранить статус «свободных от крыс». Поэтому Мидз, штатный эколог Новозеландского управления научных и промышленных исследований, и его коллега Генрих Моллер отловили на острове Мана четыре десятка гигантских сверчков и переправили их на более отдаленный остров Мауд, где не было крыс и где, как надеялись ученые, они смогут процветать.
Подготовкой к этой уникальной операции Мидз занимался шесть лет. Скромному экологу, полностью погруженному в свои исследования, наука обязана почти всем, что нам известно об этих гигантских насекомых. Они – вегетарианцы, проводящие всю жизнь возле одного из видов вечнозеленых кустарников, где и размножаются. В возрасте полутора лет самец выбирает себе подругу, с которой будет делить облюбованный на всю жизнь куст. Достигнув к двум годам своего максимального размера, самка откладывает 200-300 яиц. Странно, но родители умирают прежде, чем через шесть месяцев из яиц вылупятся дети.
Только в сентябре 1977 года, обладая знаниями, приобретенными за многие годы научных исследований, Мидз «созрел» для отлова и перевозки гигантских сверчков. Поскольку эти насекомые ведут ночной образ жизни, он и его коллега днем отыскивали лишь характерный полосатый помет. Обнаружив его возле куста, делали пометки. Ночью, в полной темноте Мидз и Моллер возвращались к помеченным кустам с фонарями, укрепленными на голове, и прочесывали местность до пяти часов утра, осторожно раздвигая колючие ветви кустарников и разгребая листву под ними в поисках насекомых.
Поездка на остров Мауд на моторной лодке, пароме, автобусе и почтовом пароходе заняла два дня. Для выпуска насекомых (по-научному это называется реинтродукция) Мидз подобрал место на северо-восточном оконечности острова. Было выбрано 20 кустов любимых сверчками видов, которые отметили врытыми около них металлическими столбиками. Затем, сильно волнуясь, Мидз стал вынимать из мешка гигантских сверчков, выпуская их с ладони на новое место жительства.
«Когда они уползли, мне стало как-то грустно, – признавался впоследствии Мидз, рассказывая журналистам об эксперименте. – Я уже привязался к ним и очень нервничал. Когда вы пытаетесь кого-то спасти, а у вас что-то не получается, то зачастую кажется, что работа не удалась. Но было и прекрасное ощущение, когда я видел, как они уползали в траву на острове Мауд, – точно так же, как делали это на родном острове Мана».
С тех пор Мидз возвращался на остров Мауд много раз. «Вначале шансы найти хотя бы одного из моих подопечных были примерно такими же, как и при поисках иголки в стоге сена», – рассказывал Мидз. Но в 1980 году он нашел пять сверчков – доказательство того, что насекомые размножались, так как из числа перевезенных никто не мог прожить три года. Вот удача!
С тех пор при каждой проверке Мидз обнаруживал все больше и больше вет. Успех этой программы, по мнению ее руководителя Ричарда Садлера, не только сильно увеличивает шансы на выживание этого «динозавра» в мире насекомых, но и вселяет надежду на спасение многих других беспозвоночных, находящихся под угрозой исчезновения.
Роберт М.Пайл, специалист по охране насекомых, вполне с этим согласен. «Конечно, переселение насекомых никогда не заменит охрану мест обитания на их родине, – подчеркивает он, указывая, что беспозвоночные составляют девять десятых всех животных на Земле, – но оно может быть весьма ценным, что и доказала осуществленная Мидзом программа».
Что же касается того, нужно ли людям беспокоиться о спасении насекомых, Мидз вспомнил эпизод, происшедший на одной из полевых станций. Когда на стол, за которым они завтракали, села моль, кто-то из сотрудников поднял руку, чтобы прихлопнуть ее. Другой успел перехватить руку в воздухе. «Вот когда вы сможете создать что-либо подобное ей, – сказал он, – тогда вы можете убить эту».
Не ленивы они совсем!
Ленивцев всегда называли ленивыми и глупыми. Без сомнения, очень медлительные, они были названы в честь одного из семи смертных грехов. И нет ничего удивительного в том, что французский естествоиспытатель Жорж Бюффон, изучавший их в конце XVIII века, пришел к заключению, что «инертность этого животного есть… следствие его несовершенного строения».
Выводы Бюффона были глубоко ошибочны, но так, как он, думали многие. С тех пор, как люди стали описывать это животное, на него клеветали и ученые, и натуралисты. В действительности же это загадочное, живущее на деревьях существо одно из наиболее приспособленных к жизни в тропическом лесу.
Имеются два рода ленивцев. Оба обитают под пологом тропического леса и встречаются только в Центральной и Южной Америке на территории, простирающейся от Южной Мексики через Венесуэлу и Бразилию до северной части Аргентины. Ленивцы двупалого рода весят около семи килограммов и, судя по описаниям (в основном недоброжелательным), похожи на сумасшедших поросят. Представители этого рода едят листья различных деревьев, цветки и плоды. Активны только ночью. Трехпалые ленивцы, в отличие от двупалых, весят значительно меньше (около 4 килограммов), обладают более спокойным характером и… еще медлительнее, чем их более крупные и более раздражительные собратья. Они бывают активны и днем, и ночью, живут поодиночке на лиственных деревьях и по численности превосходят своих двупалых родственников. Оба современных рода ленивцев – близкие родственники недавно вымерших ленивцев, некоторые из которых были размером со слона. Они, естественно, жили на земле.
Репутация ленивцев стала меняться к лучшему лишь в 1970 году. В этот год Джин Монтгомери и Мел Санквист, биологи из зоопарка в Вашингтоне, специально приехали в Панаму изучать этих животных. Причина была в следующем. Если двупалых ленивцев можно содержать в зоопарках, то трехпалые – погибают; даже несмотря на то, что зоопарки уже отказались от попыток показывать их посетителям, они все равно умирали от голода, причем… с полными желудками листьев. Это явление вызывает особый интерес ученых до сих пор. Непонятно, что за секрет таится в диете трехпалых ленивцев, что делает невозможным содержание их в неволе? Чтобы ответить на этот и другие вопросы, Монтгомери и Санквист использовали радио– и телеметрическую аппаратуру, то есть прикрепляли маленькие радиопередатчики, чтобы следить за передвижением животных. Несмотря на то, что ленивцы не бегают, поймать их оказалось непросто. Для этого нужно было забираться на деревья, в самую гущу листвы на высоту 30 метров и более с помощью веревок, сложного альпинистского оборудования, да еще подтаскивать шесты для ловли животных. Санквисту казалось, что они специально выбирают деревья с колючками, ползучими лианами и кусающимися муравьями. Лазали по ним они с большой ловкостью.
Когда передатчики были укреплены на ленивцах, то наблюдатели начали получать такие данные об их образе жизни, о которых Монтгомери и Санквист и не мечтали. Первым было развенчано утверждение, что ленивцы проводят всю жизнь на деревьях одного из видов цекропии. Так считалось с давних пор. На самом же деле обнаружилось, что ленивцы используют, по крайней мере, 96 видов разных деревьев и лиан, а некоторые животные вообще никогда не посещают цекропии, хотя отдельные ленивцы навещали это дерево в определенное время года.
