чудесных тайн Девы.
— Ты надо мной смеешься, лицемер.
— Вовсе нет, — серьезно ответил мальчик. — Называть женщину загадкой и даже не пытаться ее разгадывать — вот верх лицемерия! Да что там говорить о мужчинах. В вашем мире Дева стала загадкой даже для самой себя, ведь тайное женское знание почти утрачено.
— И что во мне такого тайного, чего я сама не знаю? — вяло поинтересовалась Диана.
— Например, Гептада — Великий Совет семи богинь, которые живут в каждой девочке с рождения, но просыпаются в разное время.
— Вот как? Совет богинь отметил бабушку печатью? — оживленно спросила Диана. — Интересно, но непонятно.
— Ее внутренние богини живут в гармоничном союзе, а это большая редкость.
— Разве они могут ссориться?
— У-у-у… — тревожно протянул малыш, сложив губы трубочкой. — Что может быть опаснее, чем семь прекрасных женщин, собравшихся в одном месте?! Когда некоторые богини получают преимущество, а остальные ущемлены, то поднимается невообразимый гвалт! Они спорят, перебивают друг друга; каждая доказывает, что она важнее, и тогда внутри Девы порождается Хаос!
— Могу себе представить, — хихикнула Диана, — а в моей Гептаде богини тоже ссорятся?
— В твоей сонное царство. Пять из них еще не пробудились. Юной принцессе предстоит узнать об этих богинях и принять их как части себя. Тогда Дева поймет, что она чудесное и сложное творение, в котором все подчинено естественной логике женского начала.
— Парни говорят, что в женской логике нет логики.
— Они вторят самодовольным отцам, а те считают, будто мишень обязана думать также, как стрела. Бедные дети обмануты родителями, — посетовал малыш, покачивая головой в кудряшках. — Логика — мужской метод познания, а женщина — сам объект познания, клубок из тайн, спрятанных под густой вуалью. Мужчины не знают, что именно на этот клубок намотана путеводная нить Ариадны, которая выведет их из опасного лабиринта. Это ужасно, но они до сих пор не уразумели, что женские тайны, свитые в пеструю нить, постигаются не умом, а сердцем!
— Любовью, — догадалась Диана.
— Да, — мальчик осторожно отвел прядь волос с ее щеки. — Когда возникает любовь, мужской вектор соединяется с женским движением по кругу. Так формируется спираль — логика Развития, вытекающая из слияния двух начал. Все, что мешает равенству этих двух начал или сеет между ними раздор — служит хаосу.
— Кому нужны неравенство и вражда? — удивилась Диана.
— Узнать об этом, разоблачить ложь и выполнить предназначение тебе поможет та, другая девушка.
— Но она часто вредила мне!
— Да-а, Маргарет своевольная, — опасливо проговорил малыш, — но такой и должна быть Хозяйка.
— А я тогда кто?
— Ты Любовница.
— Почему все хотят мной командовать? — грустно спросила Диана. — Мама следит за каждым моим шагом. Зачем еще и Хозяйка?
— Она всегда стремится занять вершину, строит там неприступную цитадель и ревниво охраняет ее от проходимцев. Без Хозяйки Любовница будет жить на равнине и станет доступной первому встречному. Ты ведь не хочешь стать жемчужиной в раковине с одной створкой и выглядеть как десерт, поданный на тарелке?
— Так это Маргарет посадила меня в башню?! И что теперь? Я должна сидеть в темнице под семью замками?!
— Доверие Хозяйки нужно заслужить. Когда Любовница докажет, что способна отличать правильных чудовищ от неправильных, то сможет открыть ворота крепости и сдаться на милость осаждающего.
— Я не предательница! — обиженно воскликнула Диана.
— О, конечно, нет! Во время осады сильная Хозяйка настаивает на выгодных условиях мира, поэтому, сдавшись, Любовница всегда побеждает.
— А если мне не понравится тот, с кем договорится Маргарет?
— К осаде Хозяйка допускает только тех, кого избрала Любовница.
— Ладно, — Диана поджала губы, немного подумала и спросила: — А Маргарет, кто она вообще такая?
— Она… играет другие роли, — неопределенно пояснил малыш и сказал, махнув рукой: — Маргарет осталась там, где принцесса была совсем недавно…
Диана не дослушала и перебила:
— Вот и пусть остается там! Не хочу, чтобы эта хозяйка возвращалась. Из-за нее постоянно возникали проблемы, она уводила меня из дома, делала наперекор, портила вещи. Когда Маргарет ушла в зеркало, мама перестала ругать меня за проступки, которых я сама никогда бы не совершила.
— Трон Хозяйки не может пустовать, иначе его займет кто-то другой и будет распоряжаться Любовницей по-своему, — наставительно сказал малыш. — К счастью, Маргарет уже вернулась.
— Я не хочу, чтобы меня опять стало две!
— Столкнувшись с мужским огнем, девичья река всегда раздваивается, — невозмутимо возразил малыш. — С этого момента в ее жизни начинают происходить коллизии. Чтобы оставаться полноводной, ей нужно правильно распределить потоки. Если река предпочтет своевольные течения Хозяйки, то иссохнет, не добравшись до Океана Гармонии; а если выберет равнинное русло зависимых ролей, то выйдет из берегов, затопит плодородные почвы, осядет и станет болотом, где живет усталая от гнета рабыня.
Чтобы сохранить себя, река вынуждена течь в разные стороны, но в одном направлении — в место, где огненная мужская стихия обуздана мощью водопадов; туда, где влажные и плодородные земли согреты солнцем. Там она сможет породить новую жизнь, питать, заботиться о росте, оставаясь при этом хозяйкой, но не рабыней; любовницей, но не наложницей; королевой, а не служанкой.
— Как все сложно, — Диана вздохнула и надула губки, — хозяйка, любовница, два русла одной реки и семь советчиц с разными мнениями. Это же кошмар!
— Женщиной вообще быть не просто, — сочувственно согласился малыш.
Диана издала тихий стон и закрыла лицо руками.
— О боже, что со мной будет?
Амур обнял ладошками пальцы Дианы, мягко отвел ее руки в стороны и интригующе предложил:
— Хочешь услышать Маргарет?
— Ну, не знаю… было бы интересно.
Малыш начал водить рукой в воздухе, глядя в круглое настенное зеркало, которое вдруг стало розоветь и насыщаться оттенками красного.
— Пока тут только Пьер.
— А кто он? — Диана перехватила взгляд малыша и посмотрела в ту же сторону.
— Пьер де Ронсар,21 придворный поэт французских королей и кумир Маргарет.
— Он здесь? Я никого не вижу.
— Вдохновенный гений блуждает между мирами; он везде и нигде, но его можно услышать. Сейчас он увлечен сонетом, — малыш поднял пальчик вверх.
Диана замерла, напрягая слух. В комнате зазвучал негромкий голос поэта, декламирующего стихи в такт неторопливым шагам по безлюдному коридору Лувра:
Когда ты, встав от сна богиней благосклонной,22
Одета лишь волос туникой золотой,
То пышно их завьешь, то, взбив шиньон густой,
Распустишь до колен волною нестесненной,
О, как подобна ты другой, пенорождённой.23
— Я его понимаю! — прошептала Диана. — Я знаю французский язык?
— Знала, а теперь вспомнила, — вскользь пояснил малыш, будто говорил о забытой безделушке. — О, а вот и Марго.
— Королева Марго?!24
