§ 4. От игры без переговоров человечество в постоянном стремлении своём к совершенствованию перешло наконец к игре с переговором и стало играть семь, восемь и т. д. без прикупки. Честь такого открытия принадлежит исключительно изобретательному XIX веку. Впрочем, должно упомянуть, что и в наше время некоторые дикие и невежественные народы играют ещё в Преферанс без переговоров, так, напр., кафры, жители Огненной Земли и проч.
§ 5. Дальнейшее развитие сей игры, новые ходы и выходы, лучшие способы обремизования и проч. принадлежат счастливому потомству.
Польза преферанса
§ 6. Польза сей игры неоспорима и очевидна. Кроме проигрыша и выигрыша, она ещё приносит ту великую выгоду, что научает человека познавать самого себя и окружающие его предметы. Она сближает народы, укрепляет семейные и домашние связи, способствует развитию умственных и телесных сил, и что важнее всего, практически учит философии. Кто никогда не играл в преферанс, того нельзя, в строгом смысле, назвать человеком с чувствительной душой. Поставивши два или три ремиза, и в особенности в червях, мы чувствуем себя как бы просветлёнными духом и невольно приходим в сердечное умиление. В этом все историки согласны, а философы и медики советуют даже лечить преферансом некоторые болезни, так, напр.: простуду, чахотку, отчаянную любовь и проч.; ибо если достаточное количество ремизов рождает у одного необыкновенный дар красноречия, то у другого производит испарину; а есть люди, которые только отдуваются и молча лезут на стену. Таким образом, во всяком случае игра сия приносит человечеству неисчислимые выгоды.
Философия преферанса
§ 7. Игра в преферанс есть по преимуществу игра философская, или лучше — игра философов. Шеллинг, в одной из последних лекций своих, определяет её так: «Преферанс есть победа духа над духом и материей». И это совершенно справедливо. Ибо кто хочет постоянно выигрывать, тот должен прежде всего победить самого себя (дух), а победивши себя, он легко уже может победить своих противников (дух) и поворотить к себе счастье (материя, карты). Вообще, случай или счастье, равно как и умение, играют здесь второстепенную роль: они целью служить не могут; а потому хорошие игроки, как и хорошие герои, познаются в несчастии.
§ 8. Сделавши главное, т. е. определив игру философски, автор не считает уже нужным утомлять благосклонного читателя определением других её частей и тем омрачать его память, память, столь нужную для счёта козырей, взяток, выходов и для дальнейшего соображения. Книга сия посвящается преимущественно практической цели; следовательно, говоря откровенно, философские определения ни к чему здесь не годны. Вот доказательство, отчего иные философы, в особенности германские, будучи, так сказать, образцами глубокомыслия, на практике показывают себя людьми чрезвычайно ограниченными. Известно, что Шеллинг самый плохой игрок в преферанс, и раз, объявивши игру в червях, остался без двух, будучи в руке и имея сам-шест туза и даму с посторонним тузом!!! В наше время трудно этому поверить; а между тем посмотрите, какие он делает глубокие и верные определения. Например. Что такое вист? — «Формальная поверка права играющего на предъявленную игру». Что такое взятка? — «Вещественный знак формальной собственности, определяющий права играющих». Что такое ремиз? — «Ремиз есть манифестация предъявления незаконных прав на игру или на ограничение оных». Каково? Удивительно! Другой философ, из древнего мира, Сократ, никак не мог понять, что дама сам-друг редко делает взятку. По свидетельству его учеников, он считал её за две, а при счастии даже и более. Как это случилось с человеком, уму которого поклонялась вся Греция, трудно понять. Из поэтов более всего замечателен по своей дурной игре Гёте, а между тем какого ума, какой душевной теплоты и глубочайших соображений исполнены письма его к графине Штольберг о преферансе!
Курс Преферанса
Практическая сторона
§ 1. В практическом отношении преферанс есть договор трёх сторон о взаимном друг друга ограничении или, говоря общепонятным языком, о взаимном друг друга обдувании. С первого раза определение это покажется невероятным — спросят: как могут три стороны согласиться обдувать друг друга, т. е. обдувать самих же себя? Очень просто. Они заключают меж собой таковой договор: как только одна из них захочет усилиться за счёт двух остальных, сии последние объявляют себя врагами её, соединяются узами теснейшей дружбы и стараются всеми силами не допустить преобладание первой. Этот чудный союз, послуживший образцом для политического равновесия Европы, явился только в новейшее время. Коалиция не была известна древним, и Гиббон красноречиво описывает, как под конец Империи нравы римлян развратились до того, что решительно невозможно было никому ходить в вист! Каждый старался топить другого и тонул сам. В новейшие времена мы видим совсем противное: вистующие сохраняют между собой нежнейшую дружбу и только тогда топят друг друга, когда видят, что вместе с тем могут утопить и играющего. Оттого вы нынче часто услышите: «А, сам сяду, да уж и его усажу!» (т. е. играющего). Кто притом не знает, что ныне уж один из вистующих, обеспеченный своими взятками, часто сносит вернейшие (в возможности), например тузов, чтоб дать только взять товарищу!.. Такие трогательные примеры великодушия — следствие везде распространяющейся гуманности — достойны быть переданы отдалённому потомству в мраморе и бронзе! Я сам был свидетелем, как один почтенный человек, украшенный сединами и окружённый счастливым семейством, снёс от себя туза, короля и маленькую масть, чтоб только дать своему товарищу взять на валета… Побледневши, сей последний держался за него, как утопающий за соломинку, и когда был спасён, то бросился обнимать избавителя. Слёзы непритворной радости блестели на глазах его, и все присутствующие умилённо плакали…
Виллем Корнелис Дейстер (1599–1635 гг.) «Игра в карты». Дерево, масло 54,5 × 48 см. СПб., Эрмитаж
§ 2. Садясь в преферанс, кроме специальных познаний должно иметь непоколебимое присутствие духа, единство цели и сосредоточенность мысли. Великая игра сия требует соединения в одном лице предприимчивости полководца, настойчивости дипломата и глубокомыслия учёного. Древние приступали к ней, очистив себя наперёд жертвой и, как говорили, — manibus puris.[58] Мы, новейшие, садясь в преферанс, должны сохранять как в лице своём, так и в движениях отпечаток достоинства. Никакое тревожное или суетное чувство не должно пробегать по душе нашей. Закройте ваши помыслы непроницаемой для противников завесой. Пусть лицо ваше ничего не выражает, кроме чувства собственного достоинства, не оскорбляющего, впрочем, достоинства других. Тогда все скажут: «Какой прекрасный человек» и будут играть с вами спустя рукава.
§ 3. Насчёт присутствия духа и предприимчивости многие имеют весьма ложные понятия. Я видел людей, которые безумно расточают врождённую им храбрость и врываются в отчаянные игры почти без оружия (т. е. без взятки). Правда, дела их увенчиваются иногда блистательным успехом, но увы! слишком кратковременным: грозный расчёт чаще всего падает позором на голову их, опустошением на карман! Не таково присутствие духа мужа испытанного! К нему должно идти путём мышления и глубочайших соображений. Должно сказать себе: «Сажусь не для того только, чтоб выиграть, но и не для того, чтоб проиграть. Сохраню мои силы в счастии и несчастии; отниму всё, что только можно, и за своё постою до последней». Поэтому, садясь в преферанс, не только не должно хвастаться перед другими, говоря: «Я нынче, господа, обрежу вас», — но даже и подумать о том перед самим собой. Приведём разительный тому пример из древнего мира: когда Аннибал запугал римлян своими победами, они выслали к нему Фабия, старика чрезвычайно тонкого и замысловатого. Прибыв к войску, он тотчас понял, что тут силой ничего не возьмёшь. Тогда он прибегнул к хитрости и отправился в стан к Аннибалу будто бы для переговоров. Аннибал его принял очень вежливо и приказал поставить самовар. Так как дело шло уже к вечеру, то хозяин спросил у Фабия: «А что, не хотите ли в преферансик?» — «Нет, — отвечал Фабий, — я плохо играю». — «Ничего, мы сядем по маленькой». Сели и записали по XXX.[59]
— Разве, — сказал Фабий, — для занимательности игры не поставить ли нам в пульку судьбу Рима и Карфагена? От этого и казна больше выиграет, и нам будет…
— Почтеннейший, — перебил его Аннибал, — оно так, казна, действительно, больше выиграет, да ведь я вас обдую…
— Это ещё не известно.
— Обдую непременно. В Карфагене я обдувал весь свет.
— Ну, это ещё не известно.
Слово за слово; поспорили. И в то время как Аннибал, ставя Фабию ремиз за ремизом, хвастал и смеялся, старый римлянин тихо взывал к богам: «Бессмертные! Сел не для того только, чтоб выиграть, но и не для того, чтоб проиграть». Между тем счастие к Аннибалу валило чертовское. «А что, а что! — кричал он в восторге. — Вот вам ещё ремиз!» — «Ничего, — отвечал Фабий, — finis coronat opus»[60] — «Какой тут finis, смотрите, я в малине». — «Finis coronat opus», — повторял упрямый старик. И действительно: под конец Аннибал как-то зацепился и поставил три ремиза. Это его взбесило. «Играю, — говорит, — в червях». И не смотря в карты, он объявил игру и поставил ещё 5; потом дальше, дальше. Кончилось тем, что Аннибал проиграл Фабию все деньги, вещи, дорожную свою шкатулку, войсковой багаж и пр. и со стыдом бежал зимовать в Капую.[61]
