– Как всегда – пекарем, мой господин. – Бата улыбнулся, показав белые зубы.
– Помню, помню, пекарем. Кажется, им ты и числился на обозном судне.
Поставив чашу на бронзовую подставку, подросток вежливо поклонился:
– Я хорошо выпекаю хлебы, господин.
– Кто-нибудь знает о твоем истинном деле?
– Только Сетимес, кормчий. Надо сказать ему, чтобы был острожен! – внезапно взволновался Бата. – И передать на все корабли, чтоб наблюдатели смотрели в оба!
– Ты ждешь чего-то плохого? – удивилась царица. – С чего?
– Арфистка не показалась мне похожей на самоубийцу, – тихо пояснил парень. – Она очень хорошо плавает, я видел… там, на реке.
– Что ж, наверное, здесь где-то рядом имеется остров.
– Или – корабль. И не один.
Со вниманием выслушав юного агента, Максим, не обращая особого внимания на смешки супруги, отдал немедленный приказ морякам – готовиться к возможной схватке. Сам не знал, почему именно так поступил – то ли подействовали слова Баты (ведь недаром же Ах-маси считал его одним из лучших своих людей), то ли просто сердце вещало…
И как оказалось – не зря!
Они появились утром – внезапно вынырнули из золотистой дымки. Быстроходные корабли с хищными обводами, с поднятыми на всех мачтах парусами. Суда фенеху. Морские волки.
– Один, два… восемь… – стоя на корме, негромко считала Тейя. – Двенадцать, тринадцать… Шестнадцать! Шестнадцать судов! Откуда они взялись, о супруг мой?
– Оттуда же, откуда и та арфистка. – Макс обнял жену за плечи. – Кому-то очень не нравится наше плавание в Кефтиу… И я догадываюсь кому.
– Но…
– Везде предательство, милая! И мы еще не научились как следует бороться с ним. Слишком доверчивы, слишком.
Глядя на приближавшиеся корабли, правитель Обеих земель махнул рукой командиру охраны:
– Приготовиться к битве!
– Мы уже давно готовы, мой господин!
– Тем лучше, Сетимес! Сообщи всем, чтобы держались вместе.
– Слушаюсь, мой господин!
Взвились на передней мачте сигнальные ленты. И точно такие же чуть погодя вздернулись и на всех других кораблях, сообщая, что приказ понят. Максим оглянулся на щитоносцев – расставив ноги, они стояли на палубе, не обращая никакого внимания на качку, точно влитые. Панцири из широких перевязей, на головах круглые шлемы, короткие копья, палицы и секиры в руках. Вывешенные на борта щиты. Позади и на возвышениях на носу и корме лучники, пращники, метатели дротиков. Скоро, скоро придет их время, еще немного – и полетят стрелы, затем дойдет дело до дротиков и копий.
Макс раньше думал, что на древних кораблях обязательно использовались всякие там метательные машины – катапульты, баллисты, онагры… Так вот – ничего подобного! И не потому, что не знали. Куда полетит камень или огромное бревнище, выпущенное с постоянно качающейся поверхности? Правильно – в белый свет как в копеечку! И упадет в лучшем случае в море, а в худшем – на свою же палубу, убивая и калеча людей. Вот крепкий таран – другое дело, да и то в дальнем плавании непригоден, потому как требует четкой загрузки судна. Чуть выше, чуть ниже – и пользы от него мало. Потому одно и главное оружие морского боя – абордаж, лихой и кровопролитный натиск. К нему и готовились.
Еще с вечера, сразу после беседы с Батой, фараон приказал вылить на борта оливковое масло из числа взятых с собою припасов. Чтоб не так-то легко вражины могли вскарабкаться на палубу. Заодно выстроили из щитов укрытие для лучников на носу и корме. С бортов ощетинились копьями. Именно к бортам, нарочно убрав с весел гребцов, Максим выставил лучших бойцов. С секирами, палицами, мечами. Обычно такие концентрировались на носу и корме. По приказу царя, так же загодя, были свернуты шатры и стяги, и теперь ничего не указывало на флагманское, царское, судно. А ведь все корабли были похожи! Теперь поди-ка сообрази, где главная добыча? Ищи, ищи – не найдешь! А раз не найдешь, так будешь вынужден распылять почем зря силы… Как вот сейчас и случилось.
Ветер был слабым, и вражеские – пиратские! – суда использовали еще и весла. Вот-вот нагонят, вот-вот…
Гребцы на всех судах фараона, мускулистые лихие парни, стояли по бортам не с веслами – с копьями и секирами, усиливая мощную оборону.
Ага, вот они, вражины, – все ближе и ближе. Вот уже спустили паруса – чтоб не мешали маневрировать в битве – и теперь окружали мирные суда Черной земли.
Взмах весел. Слышно, как что-то гортанно прокричал вражеский командир – высоченный мужик с всклокоченной бородою, в синей набедренной повязке, с голой мускулистой грудью. Двойная секира сверкала в руках его, глаза блестели яростью и предчувствием близкого боя.
Гребцы слаженно махали веслами. Пиратский корабль разворачивался по пологой дуге, заходя с левого борта. С правого заходил другой, правда поменьше, с одной мачтой. Вот оба вышли на расстояние удара… Вскипела вода от весел! Угрожающе качнулись тараны, словно бы играли с жертвой… Вражины резко ускорились… И-и-и…
По знаку царя кормчий Сетимес резко навалился на рулевое весло… Оп! «Повелитель ветра» чуть-чуть повернулся. Так, самую малость, но главное – вовремя.
Вражеские тараны раздраженно скользнули по обоим бортам, не причинив никакого вреда. Запели стрелы.
– У-а-у-у-у-у!!! – взмахнув секирой, истошно заорал бородатый пират, и на борт царского корабля полетели абордажные крючья.
Под прикрытием повешенных на борт щитов воины перерубали их острыми серповидными мечами хепешами.
Все же пиратам удалось броситься на «Повелителя ветра» – с криком и гнусной руганью они взобрались на борт… прямо под копья отборных воинов фараона. Началась сеча – жуткая, грязная, кровавая, когда вопли и звон клинков раздаются, кажется, сразу со всех сторон, когда уже не разберешь, кто где, когда нет никакого порядка и надеешься только лишь на себя.
Удар! Удар! Удар!
Натиск пиратов оказался настолько отчаянным, что все же им удалось прорвать казавшиеся непоколебимыми ряды щитоносцев.
– У-а-а-а-ау-у-у-у!!! – Здоровенный бугай, тот самый бородач, с силой метнул дротик, пронзив сразу двоих гребцов, после чего схватился за палицу.
Ух! Ух! Ух! – она летала над его головой, словно невесомая былинка, проделывая в рядах защитников широкие бреши, куда тотчас же бросались враги.
Ах ты ж, гад!
Макс поудобнее перехватил секиру и, чуть наклонив голову, ринулся в гущу боя. Остановить главного – вот что было сейчас нужно. А там уж пойдет получше.
Уклонившись от нацеленного прямо в глаз копья, фараон отбил чей-то меч, снова уклонился, бросаясь вперед, туда, где за лесом копий и лезвиями секир виднелась кудлатая борода предводителя разбойников.
