делает жим без малейших усилий.
Завершив подход, Гэбриел установил штангу на стойку и сел. Именно тогда он и увидел Розалинду. Она обратила внимание на то, как блеснули его глаза, и медленно двинулась к нему, отлично понимая, что он очарован ею. Однако в следующее мгновение он отвел взгляд, взял лежащее рядом полотенце и стал вытирать лицо.
— Хорошо потренировался? — спросила Розалинда.
— Вполне, — ответил Гэбриел, прежде чем опрыскать оборудование санитайзером и вытереть его специальной тряпкой. — Хочешь тоже позаниматься?
— В последнее время я что-то запустила тренировки. Вот и подумала, что это может помочь.
— Помочь?
— Очистить мозги.
Гэбриел кивнул:
— Я знаю, что ты имеешь в виду. В последнее время я не сильно утруждал себя. Чувствую, что теряю форму.
Розалинда скользнула взглядом по его телу.
— Да все у тебя в порядке с формой, насколько я могу судить, — непроизвольно вырвалось у нее.
Воздух между ними уплотнился, а время на мгновение остановилось. Их взгляды встретились. По телу Розалинды жаркой волной прокатилось желание, и через спортивный бюстгальтер и кофту стало видно, как у нее набухли соски. Взгляд Гэбриела переместился с ее лица на грудь, и, когда он заметил ее реакцию, у него затрепетали ноздри. Он замотал головой, и волшебство момента рассеялось. Что-то недовольно пробурчав, он пошел к выходу.
— Оставляю тебя одну, — бросил он.
Из динамиков музыкального центра продолжала звучать металлика, и Розалинда не стала убавлять звук. Музыка соответствовала ее настроению и помогала сосредоточиться на упражнении. Постепенно увеличивая скорость и наклон дорожки, она продолжала размышлять.
Вчера вечером Гэбриел сказал, что не ненавидит ее, но при этом, когда они дома вдвоем, всячески старается отдалиться от нее. Это приводит ее в бешенство и только усиливает ощущение одиночества.
Да, в Нью-Йорке она жила одна, но за дверью квартиры был большой шумный город. Она могла зайти в кафе, чтобы выпить кофе или поесть, погулять в парке, походить по магазинам — в общем, она могла делать то, что душа пожелает. А что у нее есть здесь? Бескрайние просторы и коровы? Розалинду передернуло. Было бы гораздо проще, если бы Гэбриел позволил им сблизиться. Почему они не могут дружить с пользой друг для друга? Эта пропасть, что воздвиглась между ними, сводит ее с ума.
И все сильнее подталкивает ее к отъезду.
Однако уехать она не может. Она дала слово и подписала договор. Если она уедет, Гэбриел получит полную опеку над ребенком, а у нее останется право только навещать его. К тому же между ними есть финансовые обязательства, а это означает, что она должна выполнить условия договора, иначе ее персонал в Австралии потеряет работу. При мысли об этом Розалинда похолодела. Ее сотрудники — это ее семья. Они рассчитывают на то, что она обеспечит им работу, и тогда у их семей будет крыша над головой и еда на столе.
Как бы ни было ей здесь плохо, остаться придется. И она не должна опускать руки. Может, после того как какое-то время потратит на наброски, она навестит мисс Эммалу. Старушка наверняка что-то недоговаривает. Если удастся с ней подружиться, возможно, та поделится с ней какими-нибудь секретами или хотя бы приоткроет тайну Виолетты Форд. И тогда станет понятно, почему эта журналистка, Сьерра Морган, так вцепилась в эту историю. Но сначала надо принять душ, переодеться и позавтракать.
Упражнение на беговой дорожке и в самом деле помогло Розалинде прочистить мозги, и сейчас она чувствовала себя значительно лучше, готовой ко всему, что мог принести день.
Розалинда шла через гостиную хозяйских апартаментов, когда из своей спальни вышел Гэбриел.
— Хочешь посмеяться? — спросил он.
— Не особенно. Ты ведь все равно это не оценишь, — спокойно сказала она, не останавливаясь.
Розалинда спиной чувствовала его, но шла дальше. Еще она чувствовала волнами исходившую от него обиду. Ну и пусть, подумала она, закрывая за собой дверь своей спальни. Ведь это он настоял на том, чтобы они оставались чужими в бездушном браке. В ее понимании, такой брак не предполагает совместных шуток. Ладно, с ее стороны это было мелко, решила она, раздеваясь и заходя под душ, и не ставила перед собой цель обидеть его.
Розалинда вошла в кухню и увидела там Гэбриела. Он поднял голову, окинул ее взглядом и тут же встал и стал собирать свои вещи.
— Ты не обязан уходить при моем появлении, — сказала Розалинда.
— Я ухожу не из-за тебя, — отозвался он тем же сухим тоном, что и в тренажерном зале, — у меня встреча в клубе. Не знаю, когда вернусь. Ты справишься одна?
— Тебе нет надобности опекать меня, особенно после того, как ты ясно дал понять, что желаешь проводить в моем обществе не больше времени, чем это необходимо.
— Послушай, я виноват. Я обидел тебя.
— Да, обидел. — Розалинда не стала продолжать, желая увидеть, что он скажет дальше.
— Еще раз, Розалинда. Извини меня. Мы перешли границы, когда заключили брак.
Не надо нам было это делать. Это… все запутало.
— Серьезно? А каким образом? Ты боишься, что влюбишься в меня, да? — высказала она свое предположение.
Гэбриел застыл как громом пораженный.
— Все, что связано с любовью, не имеет ко мне отношения.
— Тогда мне очень жаль тебя, Гэбриел. Ты теряешь один из лучших опытов, что дает жизнь.
— Худший.
С этими словами он вышел из кухни. Розалинда тяжело опустилась на стул. Она вдруг поняла, что ее трясет. Почему этот разговор так сильно подействовал на нее, недоумевала она. Как-никак, они почти не знают друг друга. И все же ее тянет к нему так, как не тянуло ни к одному мужчине. Она никогда не испытывала то, что чувствует к нему. Ей очень хочется узнать его получше, понять его и со временем, возможно, полюбить так, как он того заслуживает.
Очевидно, что он рос в совершенно иной обстановке, чем она. Настолько отличной, что у них выработались кардинально противоположные взгляды на любовь. Как можно считать, что любовь — это худший опыт, что дает жизнь? Если он не видит в любви ничего хорошего, как это отразится на их ребенке? Да, он говорил, что будет любить своего наследника и заботиться о нем, однако не понимает, что такое любовь, какой требовательной она может быть. И разве из него получится хороший отец? А что, если он просто сдастся, когда начнутся трудности? Ведь трудности при воспитании ребенка неизбежны. М-да, печальное просматривается будущее.
Гэбриел ехал в клуб, однако его внимание было сосредоточено отнюдь не на дороге. Мысленно он все еще был
