И никто ни фига не понял. Ни тебе мотива, ни отпечатков пальцев. Чистенько, как в аптеке.
Но по Плану должно было произойти все. До, Во время, После и Кончено. Таков был План.
А теперь что вышло?
Ведь они оба были в той комнате. Бери голыми руками. Получилось даже лучше, чем по Плану.
Но он не умер. Про это написали в газетенке. Вот, пожалуйста, черным по белому. После всего этого Джек Келлер выжил.
Значит, не кончено. Нет. Еще нет.
Значит, снова — До, Во время, После…
И Прямо сейчас.
КНИГА 3
ТРЕТЬЕ ПАДЕНИЕ
Шесть месяцев спустя
2000–2001
13
— Джек…
Джек рассеянно поднял голову. Почувствовал, как струйка холодного воздуха прикоснулась к затылку, и поежился.
— Джек?
Он не сразу сосредоточился, расстроенный тем, что ему удалось одолеть только четверть газетной статьи, которую он читал. Он сидел за маленьким круглым чугунным столиком на террасе своей квартиры в пентхаусе и вздрогнул, услышав негромкий голос, окликавший его по имени. Что-то подсказало ему, что его успели окликнуть уже раза четыре.
— Там слишком холодно сидеть, — произнес голос. — Может быть, вы наконец вернетесь в комнату?
Это была Мэтти, домработница, которая служила у них уже двенадцать лет. Она разговаривала с ним нежно и заботливо, как няня с любимым, но своевольным ребенком. Когда Кэролайн была жива, эта стройная негритянка в круглых очках, с посеребренными сединой волосами, приходила по вторникам и пятницам, прибирала в квартире, делала покупки и выполняла еще какие-то мелкие поручения. После того как Джека выписали из больницы, она стала приходить каждый день и ухаживать за ним. Он ни о чем не просил, она сама пришла в понедельник и объявила: «У меня изменился график». Она не спрашивала, хочет ли он, чтобы она приходила чаще, не интересовалась деньгами. Она просто все взяла на себя и добавила к своим обычным обязанностям приготовление еды. В первые два месяца в квартире у Джека дежурил медбрат по имени Уилли. Но это не имело значения. Мэтти приходила каждое утро в девять. Когда она поняла, что Джек плоховато спит по ночам, что он почти всегда просыпается раньше, она стала появляться в восемь или в семь, а иногда даже в шесть, чтобы приготовить ему завтрак и сварить кофе. У нее был ключ от квартиры, и она могла войти в любое время. Не так давно Джек обнаружил, что Мэтти наведывается к нему и посреди ночи. Как-то раз он проснулся в два часа ночи и увидел, что она сидит в гостиной и смотрит телевизор, до предела убавив громкость. Он не встал с постели, он просто почувствовал, что в квартире есть кто-то еще, кроме Уилли. Когда он позвал Мэтти, та смутилась и вошла в его спальню. Сказала, что заходит время от времени, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке, так как знает, что он ни за что в жизни не позвонит ей так поздно, даже если ему будет что-то нужно. Она знала, что Уилли поможет в экстренных случаях, но в мелочах ему не доверяла. Вот так она сказала. Милая, милая Мэтти. Джек думал, что она тоскует по Кэролайн почти так же сильно, как он. И теперь Мэтти с тревогой смотрела на него, стоя в гостиной. С тревогой и печалью.
— Говорят, будет дождь. Может быть, мокрый снег. Почему бы вам не пойти в тепло?
— Мне тут хорошо, Мэтти, — отозвался Джек.
Но ее это не устроило. Она стояла у полуоткрытой скользящей стеклянной двери, подбоченившись левой рукой, и хмуро смотрела на него.
— Вернусь через пару минут. Договорились?
— Вы мне правду говорите?
Ее голос прозвучал без упрека, не сердито, почти как строчка из песенки.
— Обещаю.
— Через пять минут?
— Да. Не позднее чем через пять минут.
Мэтти кивнула. Она была довольна результатом на все сто процентов и согласилась на компромисс, словно ничего лучше и не ждала.
Как только Мэтти быстрой походкой удалилась в кухню, Джек вернулся к своим обычным утренним занятиям. С тех пор как он возвратился домой из больницы, первым делом он выходил на балкон и почитывал шарлотсвиллскую газету с отчетом о ходе расследования убийства Кэролайн.
Расположение этой квартиры было для него очень важно. Они с Кэролайн приобрели ее из-за этой террасы, из-за всего, что она символизировала, поэтому погода не имела значения. Если шел дождь, он просил Мэтти поставить зонтик, который Кэролайн раньше ставила от солнца. Если было холодно, Джек надевал свитер. Когда он думал о своем браке, когда он думал о них двоих, он представлял, как они вдвоем сидят за этим чугунным столиком, поставленным так близко к ограждению, как только мог выдержать Джек (за эти годы у него появился свой предел, и он садился ровно в восьми футах от парапета), и завтракают вкусно и уютно, и их колени соприкасаются, и ее рука гладит его руку, когда она тянется за тостом или берет чайной ложкой джем.
Мэтти оторвала его от газеты, и Джек начал читать статью с начала. С болью в сердце он перечитывал все подряд от первого предложения до последнего, как обычно отчаянно пытаясь найти какой-то смысл или намек или хотя бы что-то вроде порядка в том, что прочитывал. Но как обычно, к тому времени, когда он добирался до конца статьи, он обретал только разрозненность, хаос и бесконечную тоску.
С первой страницы шарлотсвиллской «Конститьюшн» за 2 апреля:
«…Неизвестно, присутствовал ли преступник на вечеринке, посвященной открытию ресторана „У Джека“, поэтому неясно и то, каким образом он проник в кабинет. Полиция считает, что после того, как преступник произвел выстрелы, он не спустился в зал ресторана, а вылез из окна кабинета и выбрался на крышу здания. Затем он, скорее всего, спустился на соседний садовый балкон, а оттуда мог без труда выйти на Уотер-стрит, где поблизости расположено несколько парковок и где преступника вполне могла ожидать машина.
Полиция утверждает, что все местные силы брошены на поиски убийцы и что его вскоре должны арестовать».
Джек аккуратно сложил газету и бросил ее на тяжелый железный стул, стоявший рядом с ним. Наклонился к столу, потянулся за кофейником и инстинктивно поморщился, но было уже слишком поздно. Он заблудился в своих воспоминаниях, поэтому был не совсем готов к этому взрыву боли, вспыхнувшему в правом бедре и непонятно как распространившемуся по всему телу, прогремевшему, будто раскат грома, в левом колене. Джек закрыл глаза, понял, что держит кофейник и что его руку сотрясает резкая, неровная дрожь. Он приказал себе открыть глаза и опустить кофейник на стол так медленно, как только у него могло получиться. Он сделал глубокий вдох, выждал целых тридцать секунд, заставил себя сосредоточиться на движении секундной стрелки, затем еще немного посидел и снова потянулся за кофейником. Боль опять вернулась, но на этот раз Джек был к ней полностью готов. Он сумел удержать кофейник в руке, даже взял другой рукой чашку и налил себе вторую порцию кофе. Он смог сделать пару быстрых глотков, но потом из-за дрожи в руке вынужден был поставить чашку на блюдце.
Джек сидел неподвижно, стараясь совсем не шевелиться, пока боль не стала терпимой. Сидя словно замороженный, он думал о том, что самой большой переменой в его жизни за последние несколько месяцев стала боль. Да, он мог с ней справляться. Это уже была не та изнурительная, умопомрачительная боль, которая терзала его в начале восстановительного периода, когда казалось, что даже повернуться в кровати невозможно, когда при самом маленьком шаге по его костям словно бы кто-то дубасил кувалдой, а в нервные окончания будто бы врезалось сверло дрели. Теперь боль не была нескончаемой, как сразу после происшествия. Порой наступали моменты облегчения, долгие минуты, когда его тело испытывало покой и мир, и иногда он даже мог проспать всю ночь. Но все же боль доминировала в его жизни, как ничто другое. Ни одно движение не оставалось для него незаметным. Редко его посещали мысли, свободные от боли. А самое главное, он понимал, что боится боли. Боится того, насколько боль его ограничивает. И просто-напросто до смерти боится мучений, приносимых болью.
Наконец боль утихла настолько, что Джек смог торопливо потянуться за второй газетой, лежащей на спинке стула справа от него. Это движение далось ему намного легче. Он взял газету, помедлил в ожидании новой волны мучений, но боль оказалась более или менее терпимой, и тогда Джек перелистал газету до страницы, где была помещена статья, которую он уже успел выучить наизусть. Он приступил ко второму этапу своих обычных ежедневных занятий.
С первой страницы шарлотсвиллской «Конститьюшн» за 4 апреля:
«ЕЩЕ ДВА УБИЙСТВА, ВЕРОЯТНО СВЯЗАННЫЕ СО ЗВЕРСКОЙ РАСПРАВОЙ В РЕСТОРАНЕ
Трупы двоих мужчин обнаружены в автомобиле прошлой ночью. Полиция отрабатывает версию о том, есть ли связь между этим убийством и убийством 1 апреля Кэролайн Келлер в ресторане „У Джека“ на Центральной торговой улице. Оба мужчины убиты одиночным выстрелом в затылок. Есть предположение, что это именно те двое мужчин, которые устроили драку в ресторане в тот вечер, когда была убита миссис Келлер, а ее супруг, Джек Келлер, получил несколько огнестрельных ранений.
