— Я не все время им пользуюсь.
— Вообще не должны пользоваться!
— Ты не знаешь, какую боль мне пришлось пережить. Какую боль я терплю сейчас.
— Почему же. Знаю. — Кид разговаривал подчеркнуто громко. Его звонкий голос эхом разлетался по комнате. — И хочу, чтобы вы поняли: я могу сделать так, что вы избавитесь от этой боли.
— Сомневаюсь.
— Потому что вы не хотите от нее избавляться!
— Кид! — одернул его Дом. Он рассердился не на шутку и встал. — Я же тебе сказал: хватит. Довольно уже наговорил, помолчи.
Кид залился краской. Он тоже рассердился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Хорошо. Извините, что я так разошелся, — проговорил он более сдержанно. И снова обратился к Джеку: — Но я своих слов обратно не беру. Я могу сделать так, что вам будет лучше. Вот только вы должны захотеть, чтобы вам стало лучше. А вы, похоже, не хотите. Думаю, у вас сейчас ничего нет, кроме боли, и вы боитесь, что же с вами станет, когда боль исчезнет.
Наступила долгая пауза. В конце концов Кид схватил свою куртку, переброшенную через спинку кресла, встал и направился к двери. Джек дал ему пройти полпути до входа в кабину лифта, а потом негромко произнес:
— Пожалуй, это было самое худшее из того, что я услышал за свою жизнь. — Он опустил глаза, уставился на колесо кресла-каталки, а когда поднял голову, Кид вернулся в комнату. Их глаза встретились. — Но это так и есть. Я боюсь того, что случится потом.
— Тогда позвольте мне помочь вам, — сказал Кид. — Пожалуйста. Вы спасли мне жизнь — вы оба, после смерти моего отца. Я повел себя по-свински, знаю. Я хотел позвонить с того самого дня, как узнал, что случилось, но не сделал этого, потому… ну… вот почему: я думал, что вы не захотите меня видеть. Есть кое-что, чего вы не понимаете… в том, почему я ушел. Кое-чего вы никогда не поймете, и я не виню вас за то, что вы мне не верите, но все-таки я могу кое-что сделать. Я могу сделать для вас то, что вы сделали для меня, — вернуть вас к жизни.
Джек молчал. Кид печально покачал головой. По его взгляду было видно: он понял, что его постигла неудача.
— Он верит тебе, Кид, — вдруг проговорил Дом. — Не надо так смотреть. Сейчас тут ничего личного. Он просто пытается решить, хочется ли ему вернуться к жизни.
Джек кинул на Дома острый взгляд. Старик больше ничего не сказал, да и не должен был. Он бросил Джеку вызов. А Дом даже в свои семьдесят пять и с одной рукой оставался человеком, вызов которого не так просто принять. Джек отвел взгляд от морщинистого лица старого друга и, прищурившись, уставился на молодого Кида.
— Хорошо бы ты действительно знал, что делаешь, — сказал Джек.
Кид знал, что делает. Уже через двадцать четыре часа он уложил Джека на спину на полу в гостиной.
— Не бойтесь. Я пока с вами ничего делать не буду. Работать станем через пару недель, не раньше. Начнем с ультразвука и ультрастимуляции. Я уже заказал аппаратуру, она прибудет завтра.
— Платить за все эти игрушки придется мне, как я понимаю.
— Вы можете это себе позволить, хватит хныкать. Моя цель в том, чтобы со временем у вас тут появился настоящий домашний тренажерный зал. Вам захочется работать над собой, вам захочется прогнать себя через мучения.
— Как-то это не очень на меня похоже.
— Я вас знаю. Я знаю, что произойдет, когда вы начнете видеть, на что способны.
Джек недружелюбно проворчал:
— А ультрастимуляция — это еще что за черт?
У Кида загорелись глаза. Он превратился в учителя, объясняющего недоверчивому ученику суть открытия, способного изменить жизнь.
— Я заказал для вас аппарат «ультразвук — ультрастимуляция». В ваши мышцы будет попадать электрический разряд. Он стимулирует внутренние мышцы, до которых трудно добраться.
— И получается?
— Получается. На занятиях мы делали такие опыты. Отрезаешь лягушке лапку, растягиваешь ее с помощью крючка, потом подводишь к отрезанной лапке электрод — и она сокращается.
— Веселенький опыт.
— Он очень важен. Он доказывает, что электрический разряд предшествует сокращению мышц. Вот этим мы и будем с вами заниматься, потому что, насколько я догадываюсь, у вас очень многие мышцы атрофированы.
— Значит, в данном эксперименте лягушкой стану я.
— Ну да, — кивнул Кид. — Лягушкой, это точно. — Он усмехнулся. — А пока я собираюсь вас немножко растянуть и выпрямить. Это нетрудно, и вам делать ничего не надо, только позвольте мне кое-где потянуть и посжимать. Хочу проверить, как у вас с гибкостью.
Джек согласно кивнул. Кид распрямил правую ногу Джека, положил ладонь на его бедро, чтобы нога не шевелилась.
— Выпрямите левую ногу и протяните ее ко мне, — распорядился Кид.
Как только Джек это сделал, Кид ухватился за ступню правой ноги и оторвал ее от пола на шесть дюймов.
— Хорошо. Я хочу, чтобы вы говорили мне, когда будет больно.
— Когда.
Кид согнул ступню Джека под прямым углом.
По лицу Джека, распростертого на мате посреди гостиной, потек пот.
— Когда…
Кид сильнее надавил на правое бедро Джека, чтобы тот не мог сдвинуть ногу с места.
— Когда, проклятье!
— Я пока ничего не сделал. Может быть, вы все-таки отложите жалобы до тех пор, когда мы начнем работать?
Одежда Джека постепенно пропитывалась потом. Его охватил страх. Ожидание боли. Кид начал дюйм за дюймом поднимать ногу Джека — медленно и осторожно.
— Знаешь, Кид, — тяжело дыша, проговорил Джек. — Ты все еще… ступаешь по тонкому льду. Я бы на твоем месте… — Ему стало еще труднее дышать. — Не стал бы так… задаваться. Мог бы еще немножко… повременить… Хватит уже!
Кид его не слушал. Он продолжал медленно поднимать ногу Джека.
— Кид… перестань!
— Еще совсем немножко. Вы сможете.
— Не могу! Прекрати!
Кид приподнял ногу Джека еще на дюйм. Выпрямленная нога теперь была поднята от мата фута на три.
Голос Джека прозвучал громче и настойчивее.
— Больше не надо…
— Еще один дюйм.
— Отпусти! Отпусти, кому говорят!
На этот раз Кид приподнял ногу на долю дюйма, и Джек вскрикнул. Кид больше не приподнимал ногу, но и не отпускал ее. Он держал ее в том же положении, а Джек побагровел и начал ругаться.
— Отпусти, я что сказал? Мать твою… Мать твою!
Пот заливал его лицо. Рубашка промокла насквозь, руки, лежащие вдоль тела, дрожали.
— Дышите, Джек. Дышите глубже.
— Отпусти ногу! Проклятье! Отпусти!
Кид кивнул, словно увидел то, что хотел увидеть, и медленно опустил ногу Джека на мат. Как только нога коснулась мата, он разжал пальцы. Все тело Джека обмякло. Он отер пот со лба рукавом рубашки. Дышать было так тяжело, что он не мог говорить. Кид, глядя на него сверху вниз, медленно произнес.
— Десять секунд после крика, Джек. Это ваша программа. Не всегда будет так больно, но больно будет всегда. Вот так вы будете двигаться к выздоровлению.
Джек овладел своим дыханием. Еще мгновение…
— Я скучал по тебе, — еле слышно выговорил он. — Сукин ты сын.
15
— О'кей, а теперь я объясню вам, что именно будет происходить. Не только сегодня, но и в ближайшие несколько недель и месяцев.
Джек сидел в инвалидном кресле. Они с Кидом разговаривали в небольшой комнате рядом с кухней, площадью четырнадцать на четырнадцать футов, которая до вчерашнего вечера была кабинетом Джека и Кэролайн. Теперь в этой комнате стояли кушетки, лежали толстые маты, гантели, штанги, стояли универсальные тренажеры, больше похожие на произведения современного искусства, чем на спортивные устройства. Кид хотел, чтобы здесь было их убежище, — так он говорил. Он хотел, чтобы это был отдельный мир, где Джек ощущал бы себя в безопасности. Место, где бы царили уют и покой, но при этом Джек чувствовал себя сильным и верил, что он на пути к выздоровлению.
— Пойдемте, я вам что-то покажу. — Кид наклонился и вложил в руку Джека палку, сняв ее со спинки инвалидного кресла. Потом осторожно взял его за другую руку и бережно помог подняться. — Вы ведь еще не можете переносить вес на эту ногу, верно?
— Пока совсем немножко.
Кид кивнул, словно это его порадовало.
— Ложитесь на мат.
— Кид, а это на самом деле…
— Давайте, Джек. Ложитесь.
Джек кивнул, и Кид завел руку ему за спину. Джек, стараясь изо всех сил, опустился на пол, но под конец вынужден был все-таки довериться Киду, который уложил его на мат. Джек улегся на спину и уставился в потолок.
— Хорошо, — сказал Кид. — Не приподнимайте голову. Руки положите вдоль тела, ладонями вниз. — Он подождал, пока Джек выполнит команды. — Теперь десять раз подряд поднимите ногу.
— Как это — поднять?
— Распрямленную ногу. Вверх — вниз. Вот и все. Ничего сложного. Нужно только десять раз подряд поднять ногу. Настолько высоко, насколько можете. Любую ногу. Какую хотите.
