ответила Инна.
— Мне тоже нравится, — сказала Алиса; взяла со стола пачку сигарет «Лайка», щелчком ловко выбила одну, чиркнула спичкой, закурила.
Все ее движения были четки, по-мужски складны и одновременно небрежны.
Она затянулась, выпустила дым из ноздрей.
— Знаешь, почему мне нравится мой щегол?
Было непонятно, к кому она обращается — к брату или к племяннице.
— Придешь домой, а он поет, вроде меня ждет кто-то…
— Заведи собаку, — сказал Визарин.
— Нет, баста! После Найды никого не хочу…
— Сколько ей было бы сейчас лет?
— Двадцать один.
— Сколько лет живут собаки? — спросила Инна.
— По-разному, племянница, вообще-то собачий предел от двенадцати до, примерно, шестнадцати, не больше…
— Как мало, — сказала Инна грустно.
— Не так уж мало, — заметил Визарин. — Ведь у собак один год за семь.
— Как один год за семь? — не поняла Инна.
— Вот, например, собаке, как тебе, восемь лет, значит, по-нашему, по-человечьему, ей тридцать пять, поняла?
— Нет, — сказала Инна. — Папа, сколько тебе лет?
— Сорок два.
— Сколько же это по-собачьему?
— Давай помножим на семь, получается, сейчас скажу… так, значит, двести девяносто четыре года.
— Каков возраст? — засмеялась Алиса. — Солидный, племянница?
— Да, — сказала Инна. — Очень солидный.
— У вас дома имеется какая-нибудь живность? — спросила Алиса.
Инна кивнула:
— Имеется. Черный кот.
Прошлой зимой Инна принесла домой крохотного черного котенка.
— Это еще что такое? — удивленно спросила Лиля.
Она относилась к животным безразлично, ни хорошо, ни плохо, а так, словно ее нисколько не интересовало, сыты они, здоровы ли или нет. Живут себе, ну и пусть живут, ей они, как она выражалась, до лампочки, лишь бы ее не трогали.
Но Инна пошла в его породу: любила и жалела все живое — собак, кошек, птиц, лошадей. Еще совсем маленькой, бывало, просила отца пойти с нею в зоопарк и там подолгу выстаивала возле каждого вольера, возле каждой клетки.
— Как что такое? — Инну искренне удивил вопрос матери. — Это котенок, разве не видишь?
— А зачем он тебе?
— Он мне очень нужен, — ответила Инна.
— Вот как, — сказала Лиля. — Почему же он так тебе нужен?
— У нашей нянечки кошка принесла пятерых котят, ребята разобрали четырех, а этого, черного, никто не хотел брать. Вот я и взяла, потому что черным котам, все говорят, плохо живется, их почему-то все боятся…
Но Лиле уже наскучило слушать Иннины рассуждения, она устало махнула рукой:
— Ладно, делай как знаешь…
Кота назвали Жучок, он прижился в доме, и даже Лиля, любившая все красивое, благосклонно относилась к нему. Жучок и в самом деле был очень привлекателен — пушистый, зеленоглазый, с острыми стоячими ушками.
— Как ты назвала его, Жучок? — спросила Алиса.
— Жучок. Приезжайте к нам, я вас с ним познакомлю.
Алиса хмыкнула.
— Или хотите, я его к вам привезу? — предложила Инна, она была не по годам сообразительна, сразу же поняла все, что следовало понять. — В следующий раз привезу, хотите?
— Нет, не привози, — сказала Алиса, показав на щегла. — Кошки — существа хищные, как увидят птицу, так уж непременно задумают цапнуть…
— Только не мой Жучок, — горячо вступилась Инна. — Он совсем не хищный.
Алиса взяла новую сигарету, прикурила от старой.
— Мне нравится, племянница, что ты за своих друзей вступаешься, так и следует поступать в жизни…
— Даже если друзья и оказываются не такими, какими ты их себе представляешь, — продолжил Визарин.
— И так бывает, — согласилась Алиса. — Но не всегда. Впрочем, племянница, скажу по правде, думай хуже — не ошибешься!
— А я не хочу хуже думать, — сказала Инна. — Я хочу лучше думать…
Алиса выразительно посмотрела на Визарина:
— Действительно, совсем как наша мама…
— Я же тебе говорил…
— Помнишь, мама всегда говорила о людях хорошее? — спросила, помолчав, Алиса. — Не потому, конечно, что хотела польстить, этого за ней никогда не водилось, а просто старалась отыскать что-то, ну хотя бы что-то самое маленькое, но хорошее, ясное…
Визарин усмехнулся:
— Я вспомнил, она про Мазо, отъявленного и закоренелого спекулянта, говорила: «Да нет, он неплохой, он способен и на хорошие поступки».
— Ее спрашивают: «А кто вам говорил, что он способен на хорошие поступки?» Она отвечает: «Он сам. Не могу же я не верить ему…»
Алиса погасила сигарету и почти сразу закурила новую.
— Ты чересчур много куришь, — заметил Визарин.
— Теперь буду меньше, — пообещала Алиса. — Видишь ли, для нас, людей одиноких, сигарета — лучший собеседник, советчик, товарищ, называй как тебе угодно, разве не так?
— Должно быть, в известной степени ты права.
— В любой степени я права. Но теперь у меня появился щегол…
— Новый собеседник?
— Ну, я бы не сказала, что собеседник, просто ему вреден табачный дым…
Всю дорогу Инна говорила о тете Алисе. Почему она ее раньше не знала? Почему она у них не бывает? С кем она живет, кроме щегла? Что делает?
— Она тебе понравилась? — спросил Визарин.
— Да. Очень. А почему она такая… — Инна замялась. — Почему она такая некрасивая?
— Ну уж этого я тебе не скажу. Такой уродилась.
— Она твоя родная сестра?
— Самая что ни на есть.
— Ты, папа, красивый.
— Какой я красивый, уже старый, лысый…
— Красивый, — повторила Инна. — А тетя Алиса на тебя не похожа, она страшная, но хорошая. Верно, папа, она хорошая?
— Да, она хорошая, лучше меня.
— Лучше тебя?
Инна широко раскрыла золотисто-карие глаза. Затрясла своим бантом.
— Это ты, папа, брось! Лучше тебя никого нет!
Они уже сошли с троллейбуса и двигались к своей даче.
Услышав эти слова, Визарин остановился, серьезно, почти строго, как равный равного, спросил дочку:
— Ты что, и в самом деле так думаешь?
— Да, папа, — ответила Инна. — И в самом деле так думаю.
Глянула на него своими ясными, ничего не таящими глазами, подняла с земли какой-то прутик, высоко подкинула, его вверх, потом со всех ног помчалась домой.
Он смотрел ей вслед и думал о том, как хорошо бы остаться для нее на всю ее жизнь самым хорошим. Как это она сказала: «Лучше тебя нет никого…»
Лишь бы не обмануть ее веру, лишь бы не предать, не упасть в ее глазах…
Как он и ожидал, Алиса полюбила племянницу. Когда Лиле случалось уезжать, Алиса непременно два-три раза в неделю приезжала в Серебряный бор.
Инна тоже бывала у нее. Сперва Визарин скрывал от Лили, что познакомил Инну с теткой и они видятся друг с другом, потом как-то все же признался, уж очень не любил мелкой лжи.
К его удивлению, Лиля не возмутилась, не стала ругать его за то, что снова видится с сестрой и познакомил с нею дочку.
Может быть, в тот самый момент мысли ее были
