на рубеже XIX–XX вв. ситуация не являлась чем-то аномальным, а вполне отвечала закономерностям развития человеческой цивилизации эпохи капитализма, когда усиливается неравномерность развития различных государств. Многие отечественные и западные исследователи выделяют три «ступени», «модели» или «эшелона» капиталистического развития. Для США и Западной Европы характерен первый, естественный, тип, когда капитализм длительное время развивается на собственной почве. Вырабатывается особая либеральная культура: регулируемый рынок, парламентаризм, тред-юнионы, «социальное партнерство». Третья модель капиталистического развития предполагает колониальную зависимость отстающих стран. Второй, промежуточный, тип характерен для тех стран, где капитализм развивается на собственной почве, но его возникновение происходит со значительным отставанием. Россия относилась ко второму эшелону капиталистических государств.
Россия, вступив в эпоху империализма, вынуждена была резко ускорить мобилизацию народного хозяйства в целях выживания в быстро меняющемся мире. Американский исследователь А. Гершенкрон назвал этот вариант экономического роста «догоняющей индустриализацией». Догоняющая индустриализация предполагает действие совершенно иных сравнительно с ведущими западными державами стимулов развития – государственного вмешательства и зарубежных инвестиций. Отсюда характерные особенности российской экономики: бюрократизм и засилье западного капитала. Другой важнейшей чертой российской действительности являлось то, что в силу вторичного и догоняющего типа развития капитализма в ней как бы накладывались друг на друга разные исторические эпохи, спрессованные во времени и пространстве. Экономическая отсталость не подразумевала для России необходимость повторять исторический путь передовых стран Запада. В ней складывалась особая, «комбинированная» формация, в которой новейшие экономические, социальные и политические формы как бы «вживлялись» в отношения феодальные и дофеодальные, преобразуя и подчиняя их. Неслучайно В. И. Ленин называл Россию слабейшим звеном в системе империалистических государств – многочисленные противоречия тормозили развитие страны, создавали условия для революционных потрясений.
Война обострила все существовавшие в стране проблемы и породила множество новых. Неумение царского правительства довести страну до победы, распутинщина, слухи о возможном тайном сепаратном мире с Германией вызвали недовольство либеральной буржуазии, части государственных служащих и помещичьего блока, в недрах которых зреет идея дворцового переворота. Нарастает мощный протест низов, недовольных тяготами военного времени. В России складывается революционная ситуация. По меткой характеристике, которую дал происходившим в стране процессам американский историк А. Рабинович, с определенного времени дни самодержавия оказались сочтены, неясно было только одно – что победит раньше: народная революция или верхушечный переворот. Таким образом, война становится основным механизмом, приведшим российское общество к мощному революционному катаклизму. Надвигавшаяся революция должна была решить стоявшие перед русским обществом глубинные противоречия и устранить социальное напряжение, вызванное войной, предотвратить истребление населения, распад государства, крушение производства, устранить угрозу голода, решить еще более обострившиеся аграрный и национальный вопросы.
Свержение самодержавия
Февраль 1917 года начинался в России неспокойно. На 14 февраля либералами и правыми социалистами были намечены массовые акции, приуроченные к открытию очередной сессии Государственной Думы. Правда, в этот день митинги и шествия протеста пока еще не выходили за рамки обычных оппозиционных выступлений, хотя в них приняли участие самые широкие слои населения: от студентов до рабочих включительно. Следующие свои мероприятия оппозиция наметила на День международной солидарности женщин, отмечаемый в России 23 февраля по старому стилю. Раскачивая лодку российской государственности в условиях войны с внешним врагом, думская оппозиция рассчитывала добиться от Николая II давно ожидаемого ответственного министерства. Массовые уличные протесты должны были побудить царя быть более сговорчивым с думцами.
Маневры думской оппозиции происходили на фоне резко обострившего в Петрограде продовольственного кризиса. Его возникновение также было вызвано множеством неблагоприятных обстоятельств. Хотя доставка в город хлеба и его выпечка были примерно на обычном уровне, слухи, возникшие после резкой критики думскими деятелями мероприятий правительства в продовольственном вопросе, привели к панике среди населения. Перепуганные, уставшие от военных тягот жители кинулись скупать хлеб, что вызвало перерасход хлеба и истощение в Петрограде его запасов. Власти же города оказались неспособны быстро исправить ситуацию из-за неповоротливости своего бюрократического аппарата, а также перенапряженности железных дорог в результате военных перевозок. Свою лепту внесла и капризная русская зима, засыпавшая снегами железнодорожные пути, по которым в Петроград шла доставка продовольствия. Думская оппозиция стремилась в полном объеме использовать сложившееся бедственное положение в своих политических целях. Однако ситуация вскоре начала развиваться так стремительно, что, по определению Н. И. Бухарина, застала врасплох не только самодержавие, то и тех, кто пытался разрушить его.
Прелюдией трагических событий многие современники, а также историки считают события на Путиловском заводе в Петрограде. 18 февраля доведенные до отчаяния продолжающейся войной и голодом не вышли на работу рабочие его лафетно-штамповочной мастерской. Бастующих поддержали и другие рабочие завода. В ответ 22 февраля администрация завода объявила локаут. За воротами предприятия в одночасье оказалось 36 тыс. рабочих. Хозяева завода были поддержаны правительством. Конфликт перешагнул границы одного завода. На следующий день, 23 февраля, путиловцев поддержали рабочие многих других предприятий Петрограда. Современный историк В. П. Булдаков сравнивает распространение рабочих выступлений с «эффектом домино» и подчеркивает, что начавшиеся в рабочей среде процессы носили глубинный, в чем-то даже архаичный характер, по механизму развития напоминая крестьянские восстания доиндустриальной эпохи. В этот же день свои мероприятия, связанные с Международным женским днем, проводила оппозиция. Кроме того, в различных частях города начались стихийные погромы продовольственных лавок стоявшими в очередях женщинами. Разнообразные акции протеста слились в единый поток. Именно 23 февраля становится первым днем революции.
Поначалу никто не мог с уверенностью сказать, что началась именно революция. В сохранившихся личных дневниках петроградцев первые дни революции отмечены как время широких выступлений рабочего люда, но не как революции. Однако упорство рабочих, с которым они стремились в центр города, его «благородную», респектабельную часть, где располагались правительственные учреждения, массовость рабочего протеста вскоре привели к психологическому перелому. К 25–26 февраля уже никто не сомневался, что начавшиеся события переросли в настоящую революцию, хотя и тогда никто не мог оценить ее действительного масштаба. Начиная с этого времени власти и различные течения внутри оппозиции вступают уже в серьезную борьбу между собой, понимая, что время, когда можно было ограничиться компромиссом, уже упущено.
Власти, следуя стереотипу своих взаимоотношений с обществом, поначалу попытались ликвидировать беспорядки силой. 25 февраля 1917 года обнародован манифест Николая II о роспуске Государственной Думы. В тот же день военные власти Петрограда вывели на улицы столицы полицию и воинские подразделения с приказом стрелять по толпе. Пролилась первая кровь. Начались массовые аресты. Кровавые столкновения продолжились и на следующий день. Но и это не остановило рабочих, день за днем прорывавшихся в центр города со своими требованиями. Теперь они звучали куда решительнее, чем в первые дни революции. К лозунгам хлеба и мира добавились призывы к свержению самодержавия. Тем самым