17 октября 2014
Вчера в Днепропетровске прощались с 21 военным, их имена так и не установили. На площадь перед зданием Театра оперы и балета на проспекте Карла Маркса привезли гробы, накрытые украинскими флагами.
— Военнослужащие, которые дежурят сейчас у гробов, только два дня назад вернулись с фронта и все видели своими глазами, мы находились в зоне боев два с половиной месяца, стояли под Мариуполем, — сказал собравшимся подполковник Национальной гвардии Денис Шлега. — Мы очень хотим, чтобы неизвестные солдаты обрели в итоге свои имена, чтобы им были поставлены памятники, чтобы их помнили в частях, где они служили, и в школах, в которых они учились.
После службы, которую вместе отслужили священники разных конфессий, процессия отправилась на Краснопольское кладбище на выезде из Днепропетровска в сторону Кривого Рога. Здесь под захоронения неопознанных военных выделен отдельный участок: 74 человека уже похоронили, в субботу попрощаются еще с 21 погибшим. Судя по количеству вырытых, но пока пустых могил, кладбище — где на табличках лишь реестровый номер, присваиваемый каждому умершему, и одинаковая надпись «Временно не установленный защитник Украины», — готово принять до 500 человек.
Через дорогу несколько могил тех, кто погиб, но был опознан. На могиле бойца батальона территориальной обороны Олега Эйсманта, погибшего в Мариуполе 9 мая, уже поставили каменное надгробие. На других могилах пока простые деревянные кресты с прикрепленными фотографиями. Самый молодой здесь — боец батальона «Днепр» Вячеслав Морозюк, весной ему исполнилось 20 лет, а в начале августа он погиб. А «днепровец» Сергей Андреев был убит 3 октября, уже после подписания минских соглашений и наступления относительного перемирия. Мимо могил идет священник, останавливается у одного из крестов.
— Дмитрий Пелипенко был моим другом, — рассказывает протоиерей Александр. — Они выходили из Иловайского котла, когда на ехавшем перед ними БТР ранило его знакомого. Дима спрыгнул с брони, чтобы его перевязать, а потом в неразберихе — видимость плохая была, все взрывалось кругом — его сбила наша же бронемашина. Но это все равно геройская смерть, он друга спасал.
Вице-губернатор Днепропетровской области Святослав Олейник говорит, что на сегодня неизвестны имена примерно 500 погибших: «Но список может увеличиваться, потому что не все массовые захоронения найдены». В районы, контролируемые самопровозглашенными ДНР и ЛНР, забирать тела ездят гражданские волонтеры-поисковики.
— Мы забираем всех своих, но по останкам не всегда можно сразу определить, на какой стороне человек воевал, — рассказывает Олейник. — Сегодня создается единая ДНК-база на основе экспертных центров МВД, куда попадают данные по всем неопознанным телам. Возможно, через нее и родственники из России будут искать своих невернувшихся родных.
— Почему вы считаете, что среди погибших могут быть россияне?
— Мы знаем точные данные потерь по МВД и Министерству обороны. Вот сейчас вернулась по ротации 25-я бригада, в части будет поставлен мемориал 106 погибшим бойцам. Плавают цифры по добровольческим батальонам, но даже с учетом этого тел все равно больше, чем пропавших без вести с нашей стороны.
Командир полка «Днепр-1» Юрий Береза утверждает, что бойцов его подразделения в плен не берут, всего же с начала боев они потеряли 18 человек, судьба еще нескольких неизвестна. По словам Березы, отступая из Иловайского котла, его бойцы вывезли всех своих погибших товарищей.
— Десять дней назад военная разведка сообщила, что тела многих из тех, с кем мы там столкнулись, так и лежат, никто не спешит их забирать, — уверяет Юрий Береза. — Этого я не понимаю. Вот стоят у нас кресты неизвестным героям Украины, а ведь может оказаться, что среди них есть неизвестные герои России.
Комбат баллотируется в Верховную раду по спискам «Народного фронта» Арсения Яценюка. На вопрос, зачем, господин Береза отвечает: «Верховная рада — это сейчас второй фронт».
— С другими комбатами, которые идут в депутаты, Семенченко, Билецким, Ярошем (командиры батальонов «Донбасс», «Азов» и «Правого сектора»), мы объединимся. У нас одна основа, мы проливали кровь за страну. Мне хотелось бы дать шанс Порошенко. Но если Рада будет недееспособна, мы первыми прекратим ее существование.
Заведующий бюро судебно-медицинской экспертизы, расположенного в одном из корпусов 4-й городской больницы, Игорь Титорчук утверждать, что среди погибших были россияне, не берется: «Российских документов не попадалось». Накануне в морг доставили останки пяти погибших в августовских еще боях за луганский аэропорт. Рядом в морозильной камере в черных мешках лежат неопознанные погибшие — их похоронят в субботу.
— К нам поступают тела с остатками военной формы или обугленные останки без одежды. В подавляющем большинстве случаев причины смерти — взрывная травма, взаимодействие высоких температур, массированное разрушение тел в результате взрыва, — перечисляет он.
Иногда погибших удается идентифицировать по личным вещам — сохранившимся часам, крестикам, телефонам или особым приметам — татуировкам, зубным формам. По процедуре тело должно быть захоронено через десять дней после того, как оно попало к судмедэкспертам. Если есть хоть какая-то надежда, что человека удастся опознать, останки стараются задерживать. Все же взятые здесь образцы ДНК отправляются в запорожский НДКЦ, где обрабатываются и попадают в единую базу. Если родственники пропавших без вести сдадут свой анализ для ДНК в любом регионе Украины, то при их сравнении родство с высокой долей вероятности будет установлено.
— Бывают истории, когда родственники сначала опознали погибшего по татуировке, а потом засомневались и попросили провести ДНК-экспертизу, — рассказывает коллега Игоря Титорчука из Днепропетровского областного бюро судебно-медицинской экспертизы. — Мы ее провели, все совпало.
В этом же бюро проводили опознание погибших после падения «Ил-76», который был сбит под Луганском 14 июня, в самолете находилось 49 человек.
— Все были опознаны, но родители продолжали верить, что дети живы. Личные вещи погибших были разворованы, и одной семье продолжали отвечать по телефону, принадлежащему их сыну, говорили: никому не верьте, там кости животных накидали, приезжайте и выкупайте, — рассказывает судмедэксперт.
В надежде найти пропавших люди до последнего не идут сдавать анализы. В Киеве на Банковой улице у администрации президента около недели назад стоял пикет родственников пропавших без вести. «Чиновники ничего не могут сказать о судьбе наших сыновей, предлагают идти сдавать анализы ДНК, но это же издевательство!» — недоумевает одна из женщин.
В одном из корпусов больницы имени Мечникова по соседству с областным бюро судебно-медицинской экспертизы развернут штаб волонтеров, которые помогают раненым, собирают деньги на лекарства, еду, одежду, дежурят у коек больных, когда об этом просят врачи. Стены волонтерского штаба увешаны объявлениями о поиске пропавших без вести. Под фотографией и именем родственники пишут: «Пропал в зоне АТО 29 августа, возможно, ранен, числится пропавшим без вести. Выходил из Иловайского котла через Холодную Балку в сторону Макеевки». «Ищут до последнего, — говорит волонтер Елена. — Пойти сдавать анализ для ДНК-экспертизы — признать для себя, что человек погиб».
20 октября 2014
У Игоря Безлера, контролирующего Горловку, Енакиево и Макеевку, позывной «Бес». За месяцы войны на востоке Украины имидж у него сложился действительно демонический, но даже украинские военные признают, что нигде с пленными не обращаются лучше, чем в Горловке.
На стенке блокпоста на въезде в Горловку со стороны Донецка информационный листок сообщает, что приказом премьер-министра ДНР Александра Захарченко полковник Игорь Безлер произведен в генерал-майоры. Над блокпостом российские флаги, имперский триколор и знамя самопровозглашенной ДНР. Сам блокпост представляет собой систему бункеров, накрытых сверху двумя толстыми бетонными плитами и заваленных мешками с землей. Таких основательных сооружений я не встречал ни на одном другом блокпосту по обе линии фронта.
— Тут у нас шесть коек, так что, даже когда нас «Градами» обрабатывали, можно было относительно спокойно спать, хотя плиты над головой ходили, — рассказывает один из бойцов. — В сторонке вот образа поставили, тут же можно чай вскипятить.
В следующем бункере, под землей и плитами, спрятан целый автомобильный контейнер. «Тоже комфортно жить можно», — комментирует экскурсовод. На кухне в углу свалены мешки с картошкой, перцем, морковкой и чесноком, вокруг нее крутится несколько собак и кошек. «Люди уезжали и побросали животных, они к блокпостам, где еда всегда есть, и прибились», — рассказывает повар.
