И даже в конце апреля, когда уже шла объявленная Киевом антитеррористическая операция, Игорь Стрелков со своей группой плотно сидел в Славянске, а события приняли куда более кровавый поворот, война казалась чем-то нереальным. Хотя именно в те дни на моих глазах в Горловке был похищен жестоко убитый впоследствии местный депутат Владимир Рыбак.
— Надеемся на поддержку России, но самое главное, чего хотят сейчас люди, — чтобы не началась гражданская война и не пролилась кровь, — уверяли меня люди, захватившие донецкую областную администрацию. Они вплоть до деталей пытались копировать киевский штаб активистов Майдана в Доме профсоюзов: на первом этаже что-то вроде кухни, этажом выше — пресс-центр, стены увешаны объявлениями о том, что необходимо медикам и куда звонить добровольцам-новобранцам.
В Краматорск входили первые колонны днепропетровских десантников. Их блокировали местные бабушки, которые сразу же несли бойцам кофе и бутерброды. А заблокированные военные удивлялись: «С кем тут воевать?»
Вплоть до конца весны в Донецке удивительным образом уживались десятки вооруженных людей, удерживавших областную администрацию, старый мэр-«регионал» Александр Лукьянченко и назначенный Киевом губернатор Сергей Тарута. 2 мая на «Донбасс-арене» «Шахтер» еще обыгрывал мариупольский «Ильичевец». Местные ультрас спокойно распевали оскорбительные песни про Владимира Путина, а в ответ слышали лишь недовольный гул с соседних трибун.
Все это кончилось летом, когда пришла война, самая настоящая: с десятками обгоревших тел вдоль посадок и по полям подсолнухов, с пленными, разрушенными домами и беженцами. Украинская армия взяла Славянск, отрезала Луганск от Донецка, куда переместился из Славянска со своими соратниками Игорь Стрелков. В миллионном прежде мегаполисе начали хватать велосипедистов, видя в них наводчиков, насиловать на блокпостах, в подвалах оказались сотни заложников. В Куйбышевском и Киевском районах города, прилегающих к аэропорту, за который уже больше полугода идут ежедневные ожесточенные бои, вряд ли остался хоть один неповрежденный дом. Жители перебрались в расконсервированные бомбоубежища. Когда украинская армия вплотную приблизилась к столицам самопровозглашенных ДНР и ЛНР, на востоке Украины появились, как их назвал глава ДНР Игорь Захарченко, «отпускники».
В день взятия Новоазовска в конце августа мы с коллегами видели на российско-украинской границе колонны танков, готовящихся зайти в город. Командовал всем на месте некий Александр, который уверял, что в прошлом он учитель русского языка и литературы, на прощание оставил свой российский номер телефона.
За несколько недель войны был сбит малайзийский «Боинг», мы потеряли нескольких коллег, а точное количество потерь воюющих сторон будет подсчитано еще не скоро. Волонтеры группы «Груз-200», которые пытаются вести списки погибших на востоке Украины россиян, насчитали к концу года 250 убитых.
Заключенное в начале сентября перемирие было уже необходимо всем сторонам конфликта. Украине требовалось отойти от последствий Иловайска — наступавшая армия не ожидала появления «отпускников», вдоль границы образовалось несколько «котлов», в которых украинские военные понесли тяжелые потери. России в какой-то момент стало сложно говорить о воюющих добровольцах, когда журналисты все чаще писали о похоронах десантников.
Минские соглашения ожидаемого мира на Донбасс не принесли, лишь заморозили конфликт в определенных границах. Которые, как показали последующие месяцы, мало кого устраивают. В нескольких особенно горячих точках боевые действия продолжаются и по сей день в ежедневном режиме. А оставшаяся часть самопровозглашенных ДНР и ЛНР стала «вольными территориями», на которых царит «махновщина». Яркие полевые командиры поделили между собой города, районы и начали с них кормиться, иногда что-то перепадало и местному населению. Журналистов, следующих на интервью к Алексею Мозговому, могли запросто перехватить казаки атамана Козицына просто из ревности: что это их командира обделяют вниманием. Игорь Безлер с позывным «Бес» шутил про появление новой республики ГЕМ (Горловка, Енакиево, Макеевка) из городов, находящихся под его контролем.
В последние недели с «махновщиной» пытаются бороться, вывозя наиболее самостоятельных и одиозных командиров в Россию. Тех, кого девать некуда, встраивают в некую властную вертикаль, контуры которой непонятны и архитекторам.
Политикам в Москве и Киеве замороженная ситуация на Донбассе выгодна: одни получили вечный рычаг давления на Украину, вторые — объяснение, почему не проводятся необходимые в стране реформы. Как миллионам людей зимовать в регионе с разрушенной инфраструктурой и на грани голода, в Киеве и Москве, может быть, кто-то и задумывается, но ни одного дельного рецепта до сих пор не предложено.
1 января 2015
В Черновцах в караоке отмечают чей-то день рождения и исполняют известную песню Газманова в исправленном по требованию времени варианте. Получается так:
Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом.За Отчизну и свободу до конца.Украинцы, молдаване, пусть свобода воссияет,Заставляя в унисон звучать сердца.
— Люди не могут отказаться от песни, которая рвет душу, — комментирует происходящее киевская подруга.
2 февраля 2015
На въезде в Дебальцево на обочине дороги у шиномонтажа стоит около десятка человек с сумками и узлами. Они ждут машину.
— Почему про Дебальцево все говорят, а про наше Чернухино нигде ни слова, — возмущается одна из женщин.
Чернухино — населенный пункт в нескольких километрах от Дебальцево, административно относится к Луганской области и последние десять дней ежедневно обстреливается артиллерией ДНР.
— Полгода как-то жили, но после 21 января там невозможно находиться, обстрелы каждые полчаса, — рассказывает пенсионер Игорь Васильевич, держа на руках собаку. — Жили в подвалах, хлеба, воды, электричества — ничего нет. Но у меня сын в Самаре живет, когда от дома уже почти ничего не осталось, решил через Харьков и Москву к нему перебираться.
По его словам, в Чернухино в подвалах остается еще несколько сотен человек — им выезжать просто некуда. На обочине тормозит грузовик с большим металлическим контейнером.
— Это что же, нас как скот повезут, — возмущается беженка.
— Лучше так выехать, чем в Чернухино оставаться, — отвечают ей.
В этот момент разносившиеся издалека разрывы заметно приближаются, снаряды взрываются уже в 2–3 км от шиномонтажа. Трое детей, прятавшихся за взрослыми, начинают плакать и отказываются лезть внутрь.
— Не плачь. Тебя как зовут? — успокаивают его взрослые.
— Митя.
— Выедешь в Артемовск, Митя, там будет спокойно.
На центральной площади Дебальцево не пострадавших от обстрелов домов не осталось. Окна домов забивают фанерными листами. Военные подогнали водовоз с надписью МЧС, и местные жители с ведрами и пластиковыми бутылками выстроились в очередь.
— Военные в городе меняются постоянно, одни помогут, привезут воды и дадут бензина, а как отнесутся следующие, никогда не знаешь, — рассказывает женщина в очереди.
На крыльце горисполкома с вещами стоят мужчина и женщина, рано утром пешком вышедшие в Дебальцево из Углегорска. Этот населенный пункт на полпути к контролируемому ДНР Енакиево также оказался сейчас в эпицентре боев и полностью не контролируется, кажется, ни одной из сторон конфликта.
— Выехать оттуда невозможно, дорога простреливается, — рассказывает волонтер из Киева, который привозил в Углегорск лекарства и выходил оттуда вместе с несколькими местными жителями. — Мы рано утром подняли белые тряпки над головой и полем, тропинками пошли, но раза три снайперы по нам стреляли — пугали.
— Я смотрю новости, киевские власти говорят, что за день семь человек погибло или десять, а в Углегорске десятки погибших, трупы по улицам валяются, медики не могут доехать их забрать, — вмешивается в разговор выбравшаяся оттуда женщина. — Мы обращались к дээнэровцам: дайте коридор, чтобы мирные жители могли выйти, а они заезжают на окраину, поснимают нас на камеры и уезжают, а потом сразу обстрел начинается. Какие-то ребята из Нацгвардии в городе еще держатся, но что они могут сделать, если из подвала вылезти невозможно.
Дебальцево при этом само регулярно подвергается обстрелу, вчера под огнем были окраины города, но местные уже на слух определяют, куда попало в этот раз, больше не пригибаются при очередном разрыве и даже шутят: «А вот этого бояться точно не надо, это наши работать начали».
3 февраля 2015
Дядька из местных сегодня поймал меня у горсовета Дебальцево со словами: «Журналист? Ну, поехали, правду тебе покажу». Был он слишком эмоционален, но я подумал, да и согласился. Сели мы на его разбитый мотоцикл, он впереди, я в своих дурацких консервах сзади, да покатились по обледенелым улицам мимо разбитых домов куда-то.
