Каролина стала слишком тяжелой, чтобы носить ее на руках. Она могла вести себя как взрослая, а в следующее мгновение снова становилась просто маленьким ребенком, спавшим со своим плюшевым медведем, куклами и фотографией Опоссума под подушкой. Неудивительно, что она пошла спать в его стойло. Должно быть, там она чувствовала себя в большей безопасности, чем в комнате для гостей в доме Эммы Рэй.
Надо будет поговорить с ней завтра. Грейс придется объяснить, что у мамы с папой возникли разногласия, но они оба все равно очень любят ее. Грейс скажет дочке, чтобы та не беспокоилась, что все будет в порядке.
Они почти дошли до дома. Грейс зарылась носом в волосы Каролины и вдыхала их прекрасный сладкий запах.
Девочка вздохнула, затем подняла голову и посмотрела на мать.
— Мам? — спросила она. — Ты собираешься развестись?
Каролина уснула тотчас же, как только Грейс уложила ее в постель. Потом Грейс долго лежала рядом с ней, боясь, что дочь снова проснется. Полоска лунного света пробивалась сквозь занавешенное окно, которое она открыла по настоянию Каролины. В темноте она различала черты дочери.
Она никогда ничего не сделала бы, чтобы причинить боль этому красивому, любимому ребенку — и все же Каролина страдала. И неважно, была ли в этом ее вина или Эдди, главное заключалось в том, что их боль была второстепенной, по сравнению с мучениями дочери.
Грейс потихоньку выбралась из постели и закрыла окно. Затем она натянула покрывало до подбородка Каролины и на цыпочках прошла в гостиную. Там никого не было, но она услышала, как Эмма Рэй и Джеми тихо разговаривают на крыльце.
— С ней все в порядке? — спросил Джеми, когда она подошла к ним.
Грейс присела рядом на ступеньке и вздохнула.
— Да, слава Богу. Я очень признательна вам. Я даже не знала, что она ушла.
Эмма Рэй нарочито зевнула и встала.
— Ладно. Я иду спать. Увидимся утром.
Она вошла в дом, и на несколько мгновений воцарилось молчание. Возле конюшни заухала сова, и в ответ раздалось ржание коня. В доме ее родителей вспыхнул и погас свет.
— Она приходит туда каждый вечер, — сказал Джеми. — Навещает Опоссума.
Грейс уперлась локтями в колени и стала смотреть на звезды.
— Господи, она еще хуже, чем я была в детстве.
Джеми усмехнулся:
— Она — чудесный ребенок, — проговорил он. — Умнее, чем сова. — Он мгновение колебался, затем осторожно посоветовал: — На вашем месте я бы не разговаривал по громкоговорителю.
— О Боже! — Каролина находилась в конюшне все время, пока она разговаривала с Эдди. И, вероятно, Джеми тоже слышал почти весь разговор. Грейс была в ужасе и в гневе на себя, что поступила так глупо. — Какая я идиотка, — воскликнула она. Интересно, что он думает о ней.
— Нет. Просто вы обезумели от всего, что обрушилось на вас.
Он вытянул вперед ноги и сел поудобнее. Грейс вдруг заметила его руку с крепкими мускулами всего в нескольких дюймах от своей.
— Сколько вы прожили вместе? — спросила она, слегка поворачивая голову, чтобы лучше видеть его лицо, на которое падал бледно-желтый свет от китайского фонаря, оставшегося после одной из вечеринок у Эммы Рэй.
— Десять лет, — уныло произнес он.
— Я тоже. Что произошло?
— Это чертовски длинная история… — Он шумно выдохнул и зарыл каблуки сапог в гальку возле крыльца. — Она встретила другого и сказала, что больше не любит меня. С этим ничего невозможно поделать.
Мать учила ее никогда не встревать в личные дела других людей. Но в последнее время правила Джорджии не очень-то хорошо подходили Грейс, и она нуждалась в помощи того, кто уже ступил однажды на вражескую территорию, на которую она, кажется, заходила все дальше и дальше.
— Вы почувствовали… что утратили способность размышлять логически? — спросила она, стараясь тщательно подбирать слова.
Он засмеялся, издавая короткие, хриплые звуки, наполненные скорее горечью, чем весельем.
— Я здесь из-за спора, кому должен принадлежать конь. Это вам о чем-нибудь говорит? — Он пожал плечами и заговорил более мягким тоном, как бы вспомнив, насколько она менее опытна в этих вопросах. — Не знаю, мне бы хотелось получить чей-нибудь совет. Возможно, некоторые становятся мудрее после этого или… я не знаю. Думаю, в следующий раз я предпочел бы, чтобы меня застрелили.
— Ну уж. — Она посмотрела на его профиль и увидела, как его рот исказился в едкой усмешке. — Не обольщайтесь на мой счет.
Он засмеялся и притворился удивленным ее замечанием:
— Я говорю с горечью? Скажите мне.
— О нет, вовсе нет! — Грейс засмеялась вместе с ним.
Они вновь замолчали. Она подумала об Эдди — где-то он проводит сегодняшнюю ночь? Затем стала гадать, о чем думает Джеми.
— Вы встречались с ней, — сказал он, как бы предвосхищая ее вопрос.
— Разве?
Он кивнул.
— Мы каждый год приезжали на прием, который устраивается по окончании соревнований. Один раз мы сидели за одним столом с вами и вашим мужем. Он даже танцевал с ней.
Грейс закрыла глаза и представила Джеми на том приеме. Она вспомнила женщину, которая пила слишком много шампанского и слишком часто смеялась.
— У нее длинные черные волосы?
— Да. А он — чертовски хороший танцор.
— Да, — согласилась Грейс, пытаясь припомнить, не исчезали ли Эдди и жена Джеми вместе в тот вечер. Джеми улыбнулся ей. Неожиданно он крепко обнял ее, а она ненадолго склонила голову к нему на плечо. После десяти лет супружества было удивительно, но в то же время приятно, оказаться в объятиях другого мужчины. Грейс подумала, что бы она почувствовала, если бы поцеловала его, но отпрянула прежде, чем смогла реализовать свою мысль.
— А мы танцевали? — спросила она, заметив, как у него поднимаются вверх уголки губ, когда он улыбается.
— Нет. Мы не танцевали.
Она была уверена, что уловила сожаление в его голосе.
Должно быть, она теряла рассудок. Грейс чувствовала себя как школьница, внезапно встретившаяся с новым мальчиком, появившимся В городе. Они пожелали друг другу доброй ночи, она вошла в дом и выключила свет. Затем стояла у окна и наблюдала, как он уходил по дороге, пока не исчез из виду.
Грейс знала, что этого не следует делать, но не смогла удержаться, вошла на цыпочках в спальню Эммы Рэй и прошептала:
— Ты еще не спишь?
Эмма Рэй натянула простыню на голову:
— Не совсем, — проворчала она.
Грейс присела на кровать рядом с ней и вздохнула:
— Господи, он такой хороший парень.
Эмма застонала и отказалась от попытки уснуть:
— Да, — она отбросила простыню и прислонилась к подголовнику.
