с интересом наблюдал за ней. Зоряна застыла, молча глядя, как, слегка подрагивая, вибрирует телефон.
– Ты не ответишь? – спросил Никлас, склоняясь, чтобы посмотреть, кто звонит. – Ян? Кто это?
– Н-никто, – она схватила телефон, быстро отключила звук и убрала к себе в сумочку.
– Любопытный «никто»… Ты аж вся побледнела. Ты точно в порядке?
– Угу, – Зоряна залпом осушила сначала свой бокал, а потом и Никласа.
– Я вижу…
– Ох, мамочки! – Зоряна спрятала лицо в ладонях, не в силах сдерживать эмоции. Пальцы обожгли горячие капли. «Нашла место и время реветь!» Но ругать себя было поздно, все переживания последних недель разом рухнули на ее плечи, и она уже не чувствовала в себе сил распрямиться.
Вдруг она почувствовала, как кто-то гладит ее по волосам. Она, не отнимая рук, повернулась и уткнулась носом в рубашку Никласу.
– Тише, тише… – приговаривал он, – все хорошо. Все хорошо. Тише…
Постепенно рыдания сменились тихими всхлипами, и наконец Зоряна подняла глаза на Никласа.
– Прости, я тебе рубашку намочила, – она ткнула пальцем в пятно на его плече.
– А, ерунда, высохнет, – отмахнулся он, с тревогой вглядываясь в ее лицо. Он помялся, но потом все же спросил: – Этот Ян… ты поэтому тут одна?
Зоряна кивнула, отводя глаза.
– Он обидел тебя? Бросил?.. – она покачала головой. – Что же случилось?
– Я должна была… в-выйти-и за него за-амуж, – Зоряна почувствовала, как ее глаза снова наполнились слезами. Она судорожно вздохнула и взяла салфетку.
– Но что-то пошло не так, и вы расстались.
– Д-да, пару недель назад. Дата… свадьба… сегодня…
Никлас молчал, и Зоряна неправильно истолковала это.
– Ты наверно думаешь, что я ужасная. Это так и есть. Ужасная и глупая тридцатилетняя клуша. Кто бросит жениха у алтаря из-за «прихоти»? Кто поедет отдыхать туда, где должна была провести медовый месяц? Меня никто не понимает. Ну, кроме сестры, но она не в счет, ей Ян никогда не нравился. Все считают, что я с ума сошла… Я ужасный человек! Я поступила отвратительно!
– Не говори глупостей, – Никлас взял ее за руку. – Разве было бы лучше, если бы ты поняла, что вы не пара, спустя десять лет или пятнадцать? Разве ты должна страдать, только потому что банкет уже заказан? Радуйся, что все закончилось сейчас. У тебя впереди еще будут счастливые встречи. Может, такая уже произошла, – он улыбнулся, пытаясь приободрить ее.
– Но…
– Никаких «но»! Сегодня твой вечер и только твой. Так что мы будем пить и веселиться. Мы забудем обо всем плохом. А когда задуешь свечки на торте, то загадаешь самое-самое заветное желание, и оно сбудется! Идет?
– Идет, – Зоряна улыбнулась. – Спасибо…
– Вот и прекрасно, – кивнул Никлас, возвращаясь на свое место напротив.
Зоряна старательно заедала каждый глоток, чтобы алкоголь не подействовал на нее так сильно, как в прошлый раз. И все равно чувствовала, что постепенно голова тяжелеет, при этом парадоксально становясь легче. Она плохо помнила, в какой момент Никлас оказался рядом с ней, а не напротив, и сидел, совершенно свободно нарушая ее личные границы. А она и не возражала. Наоборот, ей даже нравилось чувствовать касание его плеча и видеть так близко его лицо. «От таких не сбегают…»
Вдруг Зоряна увидела, что на небольшой сцене, которую она поначалу и не заметила вовсе, собираются музыканты в национальных костюмах и настраивают инструменты.
– Что это? – удивилась Зоряна.
– Сегодня здесь национальный вечер: народные песни и танцы. Это часть сюрприза. Нравится?
– Очень!
Зоряна пританцовывала, сидя на своем месте и отчаянно хлопала в ладоши, подбадривая музыкантов.
После нескольких песен, часть труппы пошла в зал, собирая зрителей для участия в танцах. Зоряну даже не пришлось уговаривать, она схватила Никласа за руку, и они вместе присоединились к змейке из участников танца. Отплясывая «народный» сиртаки, она смеялась от души и крепко держала Никласа за руку, словно боялась, что он испарится.
Дальнейшее было покрыто туманом, а когда Зоряна проснулась утром, то была не в своем отеле и не своей постели.
Никлас
Он до смерти боялся женских слез, поэтому, когда понял, что Зоряна не просто спрятала лицо руками, но и плачет, то первой реакцией было сбежать. Но он справился с собой. Зоряна нравилась ему слишком сильно. Роза среди пустыни – так назвал бы ее охочий до красивых фразочек Элоф. Избегавший серьезных отношений Никлас впервые задумался о том, что это, может быть, не так страшно. Поэтому, поборов природную мужскую нелюбовь к плачущим женщинам, он подсел к Зоряне, мягко положив руку ей на плечи. Он позволил ей быть слабой рядом с ним, старательно отгоняя легкое раздражение от неловкой и безрадостной ситуации.
Он гладил ее по волосам, размышляя о новом неясном чувстве, которое вдруг начало в нем расти. И было оно не столько связано с Зоряной, сколько с мужским именем, которое вызвало слезы у нее. «Кто это, интересно? Однозначно, бывший. Но насколько близкий бывший? Он ее бросил, а она его любит? Или это она его бросила? Наверно, она, какой идиот откажется от нее? Но почему она тогда так расстроилась?»
Потом, когда Зоряна объяснила ему всю ситуацию, Никлас даже испытал некоторое облегчение. Раз бросила, значит, сердце ее свободно, а значит, у него самого есть шанс. Теперь дело за малым – показать ей самого веселого, заботливого, нежного, чуткого и обаятельного Никласа, который только мог быть. Странно, что обычно он не сомневался в успехе. Но не с Зоряной…
Никлас чувствовал, что его симпатия взаимна, но Зоряна не позволяла себе терять контроль, ее голова хорошо соображала. Лишь два раза ему удалось поцеловать ее. И то, потому что первый раз она была немного пьяна, а второй раз – хитростью. И что уж скрывать, сегодня он рассчитывал произвести впечатление.
Народные танцы Зоряне очень понравились. Сиртаки вызвал у нее неописуемый восторг. Никлас не мог отрицать, что когда она смеялась, то становилась совсем молоденькой и такой очаровательной, что теперь он готов был веселить ее без остановки.
Зоряне принесли торт со свечками, и весь ресторан пел ей «Happy Birthday». Она задула свечи и едва снова не расплакалась – так ее растрогало внимание со стороны незнакомых людей. Многие гости посчитали своим долгом поздравить ее лично, и Зоряна очень смущалась.
А потом ансамбль заиграл медленную мелодию, и Никлас пригласил именинницу на танец. Он прижимал ее к себе правой рукой, а левой – крепко держал прохладные пальцы. Правым бедром он чувствовал тепло ее тела сквозь легкую ткань платья. Их лица были слишком близко друг к другу, так что поцелуй стал скорее логичным продолжением танца, чем чем-то неожиданным.
– Уйдем отсюда? – хрипло спросила она, и сердце его сделало сальто.
С каждым шагом, который приближал их к Зоряниному отелю, Никлас пытался затуманенной головой придумать, как бы продлить этот вечер. Но, видимо, не он один не хотел расставаться, потому что Зоряна протащила его мимо входа дальше, и он понял, куда она хочет.
В его бунгало они пили, смеялись, танцевали и целовались до умопомрачения. Никлас едва удержал Зоряну от купания в общем бассейне, тогда она настояла на джакузи. И тогда он сам отбросил все сомнения и опасения и выпустил на свободу демонов. Ночь наполнилась страстью,
