— Ты можешь отдохнуть и умыться с дороги, а через час спускайся вниз. — Роберт смягчился. На лице даже появилось некое подобие улыбки. Он дружелюбно похлопал его по спине. Вероятно, таким образом выказывал свое расположение.
Оставшись один, Николас снял с себя пиджак, сел в изножье очень узкой и жесткой кровати. Прокрутив в голове разговор с Робертом, пришел к выводу, что тот решил устроить ему проверку, которую он успешно прошел. Николас взглянул в зеркало и почувствовал презрение к самому себе. Господи, ну и болван! Бросился в Вестден по первому зову Лидии. А теперь почему-то решил, что Лидия — невинная жертва Морганов. Обвинил во всем Роберта и его отца. Да, возможно, Роберт следит за каждым ее шагом, постоянно. Но зато она живет в роскоши. Кто знает, быть может, вполне довольна жизнью. Она прекрасно понимала, на что идет. Одно странно, как она решилась завести интрижку чуть ли не на глазах у своего тирана-пасынка? А, неважно. Главное, у него веские причины принять ее приглашение.
Глава 6
Когда Лидия вошла в бывший кабинет покойного мужа, Роберт нервно ходил взад-вперед по комнате. Увидев ее, сразу подскочил к ней и схватил за руки.
— Как она? — задыхаясь от волнения, спросил он. — Успокоилась?
Лидия была так раздосадована на Роберта, что хотела сразу же вырвать у него руки и сказать какую-нибудь резкость. Но, видя его искреннее сожаление, немного смягчилась.
— Я не думал, что расставание с вами станет для нее таким стрессом, мама Лидди. Если бы я знал, никогда бы...
— Но как ты мог так долго молчать? Надо было уже после первого письма Мэриголд рассказать мне обо всем. Подумать только! За время нашего отсутствия у нее случилось несколько приступов. Ты знал и ничего не сказал! Разве все эти балы стоили...
Лидия узнала, что не только Мэриголд, но и миссис Брум писала ей полные отчаяния письма, умоляла как можно скорее вернуться.
— Да, понимаю. С моей стороны это непростительная ошибка, но тогда я думал... Искренне сожалею, и поверьте... — сбивчиво оправдывался Роберт.
«Слава богу, что хотя бы теперь раскаивается. Обычно он не склонен признавать ошибки, никогда не сомневается в своей правоте».
— Проблема в том, что ты не пожелал воспринять всерьез то, что я говорила о состоянии Сисси. Неужели думал, что знаешь ее лучше, чем я?
— Теперь я осознал свою ошибку. Я просто подумал, вы слишком опекаете ее. Вы и мои сестры уделяете ей слишком много внимания. Мне казалось, вы чересчур драматизируете ее состояние.
Смутившись, Роберт умолк.
— То есть ты считаешь, мы зря уделяем ей столько внимания? — Лидия понимала, не стоит сердиться на Роберта. Он искренне любит сестру и никогда бы ее не обидел. По крайней мере, намеренно. Он искренне сожалеет о своем поведении. Просто у него есть одна ужасная черта, всегда все решать за других.
— Ты многого не знаешь о ней. Тебя не было в Вестдене, когда мы с ней переехали сюда. Ты тогда очень обиделся на отца за то, что он женился на мне. К тому времени, как ты простил его и приехал, Сисси благодаря нашей неустанной заботе стало гораздо лучше. — Лидия почти перестала сердиться на него, однако было неприятно, что он держит ее за руки. Высвободившись, она подошла к окну, облокотилась на широкий подоконник. — Да, ты впервые стал свидетелем ее приступа, хотя Мэриголд и Роуз неоднократно рассказывали тебе о них. Почему ты им не поверил? — Роберт покраснел. — Ты так похож на отца, — вздохнула Лидия. — Всегда все решаешь за других, никогда не спрашиваешь, согласны ли мы выполнять твои указания. Уверен, что знаешь все лучше всех. — Судя по всему, слова Лидии задели его за живое. — Но, как и полковник, действуешь из самых лучших побуждений, это тебя оправдывает.
— Я... — Роберт взглянул на аккуратно сложенные на столе бумаги и в задумчивости отодвинул их. — Но мы отвлеклись. Мы говорили о Сисси. Почему она так тяжело переносит расставание с вами?
— Ах да. Я же тебе не все еще рассказала. Когда она переехала сюда, ее мучили жуткие кошмары. Она кричала каждую ночь. А днем ни на минуту не могла остаться в комнате одна. Мне или твоему отцу приходилось постоянно находиться рядом с ней.
— Неужели? Я этого не знал.
— Мэриголд и Роуз поначалу невзлюбили нас с ней. Боялись, отец охладел к ним. Но потом обе искренне привязались к сестре и стали нам активно помогать.
Мягко и ненавязчиво приучили ее оставаться в комнате одной. Они хорошие и добрые девушки. Хотя иногда проявляют упрямство.
— Честно говоря, их отношение к Сисси приятно меня удивило. Получается, они способны думать не только о себе. В детстве они были очень избалованы. Этакие экзотические цветочки в оранжерее отца. — Роберт грубо расхохотался. — Сисси удивительное создание. Она способна пробуждать в людях дремлющие в них хорошие качества.
— И отрицательные тоже. Взять, к примеру, моего опекуна. После смерти родителей он получил титул моего отца. Сначала он показался мне добрым и честным человеком. Но потом я поняла, до какой степени ошибалась на его счет. Он сказал, что не пожалеет для меня никаких денег и сделает все, чтобы я стала одной из самых красивых девушек сезона. Но категорически отказался принять Сисси в свой дом, заявил, что его дом — не место для слабоумных, не пожелал слушать моих объяснений, на него не действовали никакие уговоры. И он отправил ее в сумасшедший дом.
— Да, знаю.
— Но ты не знаешь, какой кошмар ей пришлось пережить в этом заведении. — Лидии было невыносимо не то что говорить, но даже думать об этом. — Комната, куда ее поместили, была узкой и тесной, как шкаф. Когда нас к ней привели, она была привязана к кровати. Твой отец пошел к владельцу заведения и потребовал у него отчета. Но тот нисколько не смутился и заявил, что приказал ограничить свободу Сисси для ее же блага. По его мнению, она могла причинить себе вред во время приступа. Как оказалось, этот человек приказывал привязывать к кроватям всех пациентов, которые не желали ему подчиняться. Таким способом он добивался послушания. Он прочитал нам с полковником целую лекцию о методах лечения слабоумия. Мы пришли в ужас! Подумать только, этот изверг сажал Сисси и других пациентов в ванны с ледяной водой, чтобы обеспечить приток крови к мозгу и тем самым облегчить их состояние. С этой же целью подвешивал их вниз головой и оставлял так на несколько часов. По его мнению, подобные методы могли способствовать их излечению.
— О боже! — воскликнул Роберт, искренне потрясенный.
— Он так гордился своей методикой! Считал себя великим ученым, думал, ему удалось изыскать способ лечения слабоумия. Уму непостижимо! — проговорила Лидия, в глазах ее блеснули слезы. — Когда мы вошли в чулан, который только по недоразумению можно было назвать комнатой, Сисси лежала в собственных нечистотах и плакала. Она хотела броситься к нам, но не смогла, так как была привязана. А твой отец... на какой-то момент он потерял над собой контроль. Ты знаешь, сколь он ужасен в гневе. А тут... Еще никогда я не видела его в таком состоянии. Это было так же страшно, как наблюдать извержение вулкана. Да, пожалуй, наиболее подходящее сравнение. Но потом он взял себя в руки, и я увидела, какой он в действительности добрый, великодушный, благородный человек. Весь свой гнев он направил на мучителей Сисси, а с ней был мягок и тонок. Врач, санитары, все те, кто причиняли Сисси страдания, были в ужасе и бормотали извинения. Ты не можешь представить, как я была благодарна полковнику. И не только я, но и Сисси. С этого дня твой отец стал для нее настоящим героем. Когда я сказала, что полковник теперь будет ее новым отцом, Сисси обняла его и поцеловала в щеку. — Лидия вытерла глаза рукавом, это воспоминание всегда трогало ее до глубины души. Другой на его месте оттолкнул бы Сисси. Но полковник даже не поморщился, несмотря на дурной запах, исходящий от Сисси, а обнял ее в ответ.
