— Конечно. А что если она захочет пойти со мной?
— Тогда мы позаботимся, чтобы у нее была такая возможность. Когда она выздоровеет, — сказал Севедж. — Это будет ее выбор. А чего хотите вы? Нам некогда.
Чего я хочу? Боже, я хочу вернуться домой, но это невозможно. Грязный фермер, вечный беженец. Или раб еще по крайней мере на два года.
— Вы предлагаете мне не очень приятный выбор.
— Когда вы пришли сюда, выбора у вас было еще меньше, — сказал Севедж.
К навесу привели под охраной группу пленных. Они нервно поглядывали на сидящих офицеров, а караульные небрежно поигрывали оружием. Марк облизал губы.
— Я слышал, вы зачисляете к себе кое-кого из Свободного государства.
Фалькенберг кивнул.
— Немногих,
— А пилот вертолета вам не нужен? Майор Севедж усмехнулся.
— Я тебе говорил, Джон Кристиан, что он попросится.
— Вы знаете, на что идете? — спросил Фалькенберг. — Солдаты не рабы, но должны выполнять приказы. Любые приказы.
— Рабы тоже должны подчиняться.
— Срок пять лет, — сказал Севедж. — Дезертиров мы находим.
— Да, сэр. — Марк по очереди посмотрел на офицеров. Те сидели с бесстрастными лицами. Молчали и даже не смотрели друг на друга, но они были одно целое. И со своими солдатами тоже. Марк вспомнил компании своего детства. Принадлежать к ним было очень важно, хотя он не понимал почему.
— Вы рассматриваете полк как очередной вариант, как неприятную альтернативу, — сказал Фалькенберг. — Если так, то этого недостаточно.
— Он сам к нам обратился, полковник, — сказал Севедж. — Мог и не обращаться.
— Я вижу, вы ему покровительствуете.
— Да, сэр.
— Отлично, — сказал Фалькенберг. — Сомневаюсь, мистер Фуллер, чтобы вы понимали, какая честь вам оказана. Главный старшина, как отнесутся к нему солдаты?
— Никаких возражений, сэр.
— Джереми?
— Нет возражений, сэр.
— Адъютант?
— У меня есть его досье, полковник. — Капитан Фаст показал на консоль. — Из него выйдет прекрасный солдат.
— Но не обязательно прекрасный летчик.
— Нет, сэр. У него прекрасные показатели интеллекта. Но я сомневаюсь в его мотивации.
— Да. Но нас ведь обычно не слишком волнуют мотивы тех, кто к нам записывается. Мы лишь требуем, чтобы они вели себя как солдаты. Есть возражения, Эймос?
— Нет, полковник.
— Тогда решено. Фуллер, вам назначается испытательный срок. Это будет не самый легкий период в вашей жизни. Право быть в нашем полку нужно заслужить. — Он неожиданно улыбнулся. — Не всегда можно позавидовать участи субалтерн-офицера.
— Да, сэр.
— Можете идти. Когда вернемся в наш лагерь, принесете присягу. И, несомненно, капитану Фасту понадобится дополнительная информация для его базы данных. Вы свободны.
— Да, сэр.
Марк вышел из-под командирского навеса. «Распалась связь времен, — подумал он. — Верно ли я цитирую? Неважно. Разве кто-нибудь хозяин собственной жизни? Я не смог им быть. Полиция, морские пехотинцы, босс, теперь эти наемники — все они указывают нам, что мы должны делать. А кто указывает им?
Теперь я один из них. Солдат-наемник. Звучит ужасно, но у меня совсем нет выбора. Это не карьера. Просто способ избавиться от рабства.
И все же…»
Он вспомнил утреннее сражение и почувствовал себя виноватым. Он остался жив. Мужчины и женщины умирали вокруг него, но он чувствовал себя живым как никогда.
Он прошел мимо могил. Почетный караул, не обращая внимания на жужжащих насекомых, ни на что не реагируя, стоял навытяжку рядом с этими закутанными в знамена фигуры, лежащими ровными рядами. «Теперь я один из них», — подумал Марк, сам не зная, кого имеет в виду: караульных или покойников.
XI
— Господин президент!
— Да, господин вице-президент!
— С сожалением должен сообщить, что, вопреки правилам, капитан Оуэнсфорд принес выпивку на свой стол. Сэр!
Капитан Хесус Алана стоял в конце стола и ледяным взглядом смотрел на капитана Оуэнсфорда.
— Капитан Оуэнсфорд! Оуэнсфорд встал.
— Господин президент.
— Что вы можете сказать в оправдание своего ужасного преступления?
— Выпивка хороша, сэр.
— Неудовлетворительно, капитан. Отправляйтесь докладывать ведру грога.
— Сэр! — Оуэнсфорд направился в конец комнаты.
— Полагаю, у вас на Спарте тоже такое бывает, — сказал майор Севедж.
— Да, но всей старой традиции мы не следуем, — ответил Лисандр. Потом улыбнулся. — На самом деле такого немного, но, вернувшись, я это изменю.
Оуэнсфорд с помощью пожарных клещей достал из контейнера с тремя лепестками, обозначающими радиацию, дымящуюся фляжку, потом надел плотные рукавицы и свинтил крышку.
— За наших гостей, за президента стола и за 42-ой! — Он выпил, поставил чашку донышком вверх и отдал честь.
— Господин президент!
— Да, господин вице-президент!
— С сожалением констатирую, что капитан Оуэнсфорд не отдал присутствующим честь до того, как выпил.
— Капитан Оуэнсфорд, что вы можете сказать в свою защиту?
— Предыдущая выпивка была очень хороша, сэр!
— Мы вас прощаем. На первый раз. Садитесь на место.
— Спасибо, сэр!
Женщины, за исключением тех, что в мундирах, давно покинули столовую. Кэтрин Алана была в штатском и не вернулась после того, как проводила Урсулу в ее комнату в гостевых помещениях полка. И сегодня я буду спать один. Лисандр посмотрел на дальний конец стола, где спокойно сидел
Фалькенберг. Любопытно, что он так разместил нас. Знает ли он?
Гостям позволено было не следовать обычаям офицерской гостиной, но даже без визитов к ведру с грогом Лисандр выпил гораздо больше обычного. Коктейли перед обедом, вино за обедом, портвейн после обеда и бренди после портвейна. Потом Фалькенберг сделал знак, и официанты внесли виски. Шотландский виски, приятный, почти как коньяк.
Но вот полковник поймал взгляд капитана Алана. Президент стола кивнул.
— Волынщики!
— Сэр!
В зал вошли с десяток волынщиков. Официанты принесли еще виски.
— Боже, майор, — сказал Лисандр. — У вас такое часто?
— Только когда есть хороший повод. Думаю, повод у вас всегда найдется.
— Конечно, победу на прошлой неделе нужно отпраздновать.
— Верно. Но ее мы уже отпраздновали. А сегодня повод — ваш визит. — Севедж взглянул на свои часы. — Думаю, все скоро закончится. Утром заседание штаба. — Он встал. — Если вы меня простите, мне нужно подготовиться.
— Полагаю, вы не нуждаетесь в помощи? Севедж улыбнулся.
— Да, этого может быть многовато. Вот что я вам скажу. На выходе шепну слово президенту.
Через десять минут волынщики остановились, чтобы освежиться, и капитан Алана объявил об окончании обеда. Лисандр неуверенно встал.
Подошел капитан Оуэнсфорд и негромко сказал:
— Кое-кто останется здесь на всю ночь. Хотите, я вас провожу в помещения для гостей?
— Да, пожалуйста.
Снаружи было почти прохладно, и Лисандр почувствовал, что понемногу трезвеет.
— На меня больше действует шум, чем виски, — сказал Оуэнсфорд. — Волынщики мне никогда не нравились. Хорошо себя чувствуете?
— Неплохо.
— Я знаю, как привести вас в порядок.
— Да?
— У нас есть снадобье. Витамины. Тоник. Другие вещества. Действует всегда. Хотите попробовать?
— Капитан, я готов убить за стакан вашего средства. Или за два стакана.
Оуэнсфорд улыбнулся.
— Сюда. — Он провел Лисандра к маленькому бару в конце офицерской гостиной и усадил за стол. — Биллингс, два «Перед сном», пожалуйста.
— Сэр.
Бармен — старик, но держится как солдат. Вместо левой руки у него протез, приспособленный для работы за стойкой. Он улыбнулся, поставил на стол два высоких стакана, прошел за стойку и принес графин с водой.
— Выпейте, — сказал Оуэнсфорд. — Потом запейте по крайней мере двумя стаканами воды. Действует чудесным образом.
Лисандр отхлебнул и поморщился.
— Я не говорил, что это вкусно, — сказал Оуэнсфорд. — Ваше здоровье. — Он отпил. — Я знаю, что вы часто видитесь с губернатором.
— Да. Пока вы были в поле, положение усложнилось. Глаза Оуэнсфорда сузились.
— Каким образом?
— К заговорщикам примкнули новые плантаторы. Несколько десятков. Бойкот расширяется быстрее, чем кто-либо ожидал.
— Черт побери. Но я не удивлен.
— Почему?
— Я знавал Эйса Бартона.
— Бартона. Это майор, который командует наемниками противника.
— Да, это Эйс.
— Откуда вы его знаете?
— Ну… видите ли, именно из-за него я вступил в Легион. Это долгая история…
Лисандр отпил и снова поморщился.
— Потребуется время, чтобы это улеглось… Оуэнсфорд откинулся и посмотрел в потолок.
