— Отставить! Еще разок! Дружнее: привет товарищу Фокину!
— При-вет! — скандировала молодежь.
— Привет товарищам Стрелецкому и Заварухину!
— При-вет! — отозвался хор.
— Спасибо вам за героический труд! — Сделала рукой заключительный жест. — Ура!
— Ур-рра-а!..
Кивнув довольной Катерине, Виктория Филипповна вошла в группу руководителей, спряталась за спину Павла Николаевича. А девушки лезли к нему с вопросами. Одни просили покатать на катере, другие предлагали выпить на брудершафт, кто-то хвалился коллективизмом, Женя-повариха что-то выкрикивала о мясе, Галина Жукова бранила цементную пыль растворного узла, которая забивает легкие…
— А я — баянистка! — Ванда выхватила из рук Даши баян, торопливо накинула ремень на плечо, судорожно щупала пальцами пуговки на планке. Локти топорщились, она сильно прижимала баян к животу, дергала его, рвала мехи; от излишних движений, суетливого сотрясания инструмент жалобно хрюкал.
— Селедкина, не фигурируй! — съязвила Женя. Ванда никого не слушала, приставала к Павлу:
— Секретаршей бы к вам, в приемную! — щедро растягивала мехи баяна, повторяя все ошибки в обращении с инструментом, от которых предостерегают учителя. — Не подхожу?
— Мне нравится Ивушкина, — обернулся Стрелецкий к Даше и подмигнул ей. — Вон малышка присмирела…
— Мною брезгуете? — Тень скользнула по лицу Ванды, презрительно оглянувшись на Дашу, девушка фыркнула и отошла от Павла.
Он сделал шаг в сторону Даши, но гурьба не оставляла его, тормошила, тащила куда-то.
Ванда бочком подсела к Семену Васильевичу, наигрывая на баяне; под ее музыку Катя Дрыгина, запрокинув веснушчатый нос в небо, надрывно запела.
Даша ужаснулась: «Концерт, называется, приготовила…» Резко тронула Ванду за локоть, но та гневно отбросила Дашину руку, мстительно сверкнула суженными глазами.
Павел с Фокиным и Гончевой разомкнули круг девушек. Отталкивая ладонями стаканы с компотом, они пятились. Ванда перестала играть, но Катя и без музыки выкрикивала частушки, дробила каблуками.
— Неужто москвич приехал увольнять Стрелецкого? — спросила Дашу подошедшая Женя. — Дома-то Зот Митрофанов поджигает.
— Ну да! — опешила Даша. — Кто тебе сказал?
— Точно! Третьим глазом видела! — Женя юркнула в толпу.
Гурьба колыхнулась следом за, Павлом. Даша отстала от всех: ей показалось, будто кто-то неуверенно позвал ее. Уж не Зот ли? Она оглянулась, но не увидела его. Очень хотелось пойти к катеру, куда ушел Павел, объяснить ему, что он ей бесконечно дорог, но между ними стоит не только Дашин муж, но и Зот с его проницательностью, предсказаниями и предупреждениями; Зот — олицетворенное общественное мнение, тайный укор, он все видит, обо всем догадывается наперед, не обременяя себя риском, и потому молча препятствует Дашиному сближению с Павлом…
Над рекою разносился звон гитарных струн. Даша не пошла к берегу. Вечерний туман затушевывал фигуры на катере, но среди толпы угадывалась импульсивная Ванда, ее надрывный голос выделялся среди других голосов. Вспыхнул, будто острым ножом полоснул сумрак, луч прожектора, свет ощупал прибрежные кусты, повернулся и ослепил Дашу. Она торопливо спряталась за ствол дерева, подумала с сожалением, что, может, больше никогда не будет случая встретиться ей с Павлом Николаевичем в непринужденной обстановке. Быть бы сейчас возле катера, подать Стрелецкому какой-нибудь знак, чтобы он сам искал встречи с нею… Но чей-то голос опять окликнул Дашу. Она оглянулась — никого, гнусавили одни комары, кусали голые икры ног.
Расплескивая воду, катер тарахтел у берега. Еще можно поспеть переброситься словечком с Павлом… Но там — глазастые девчата, там — фальшивый наигрыш баяна, а где-то рядом, за спиной, — предсказатель. И даже если Зота нет, она теперь понимает, как он угадывает будущее… Он говорит от имени ее мужа, от имени общественного мнения, а это всякий дурак может… Я полюбила Павла… Что со мною будет?.. Что будет? Ничего не будет, если никто не узнает, но будет беда, если сообщат мужу. Так-то предугадывать может всякий дурак… А может, Зот и есть этот самый… дурак… Праведник! Высказывает самые обыденные суждения с видом знатока, а все думают, будто он прорицатель и маг…
Глава 9
Ошибка
Ошибки разные бывают.
Есть роковые.
Я видал,
Как роковые убивают
Их совершивших — наповал.
Яков Козловский
Утром Даша не пробудилась, а словно очнулась: с вечера как коснулась щекой подушки, так и провалилась в черноту без сновидений. В вагончике пусто, тихо, постели заправлены. Пригляделась: на противоположной полке открытая книга, она так лежала и вчера днем. Не надо быть следователем, чтобы догадаться: никто тут не ночевал. Впрочем… Выскользнула из согретого гнездышка, пощупала постель под одеялом на соседней полке, уловила остатки тепла; под подушку небрежно сунута пижама… Галка Жукова ушла, кажется, недавно.
Оделась, вышла на воздух. Серое утро. У моста, где вчера причаливал катер, темнела длинная баржа. По сугорку двигались фигуры в штормовках; урчали два самосвала. Хромой мастер в брезентовом дождевике ковылял по трапу с баржи на берег, издали делал Даше знаки. Она пошла к реке, размышляя, где Зот, почему не появляется на Шестаковке. В косматой туче, тяжелым брюхом зацепившейся за верхушки деревьев, сверкнуло, затрещало, и Дашу обдало холодными брызгами. Сосны и кедры притихли. Колеи размыты: ночью прошел сильный дождь.
— Двести двенадцать моделей аэросаней! — Мастер вытащил из-за пазухи знакомый Даше альбом, когда она подошла к нему. — Быстролетные сани на севере во как нужны! Армия бы их использовала! Охотники, рыбаки, почтальоны, диспетчеры и разные инспекторы… — Он дышал Даше в лицо отвратительным прокуренным запахом и, загораживая рукавом страницы от пролетающих дождинок, тыкал заскорузлым пальцем в разноцветные рисунки разнообразных саней на трех, четырех и даже пяти лыжах с прозрачными куполами кабин.
— Вам бы лучше к товарищу Стрелецкому обратиться. — Даша с сочувствием всматривалась в слезящиеся глаза старика.
— Хэ, комсомол! — печально ответил мастер. — Всем предлагаю. Никто не берет… Где у вас совесть?
Проводив сутулую его фигуру взглядом, Даша двинулась к стреле автокрана, который вздымал с баржи груженые поддоны. Серый свитер и розовая косынка Галины Жуковой маячили возле штабеля мешков, а рядом с бригадиром — молодец в болоньевой курточке.
— Зот! — проваливаясь сапожками в грязь, обрадованная Даша побежала к нему; было приятно, что он все-таки нашелся, и обидно, что раньше как бы прятался от нее. Замедлила шаги, разглядывая его: непокрытая голова, бесцветная бородка — все милое и знакомое. Ох, белый медведь, даже не оборачивается на ее зов!
— Бессовестные девки! — Голос у Галины жалобно-злой. — Надулись компоту, ушли в мехколонну на танцы, а тут цемент привезли, продукты надо разгружать…
Мехколонна — вагонная слобода южнее Шестаковки, ее Даша проезжала на самосвале, это километрах в пятнадцати-двадцати.
— Ухватов виноват, продукты питания, почту привозит когда придется. — Даша принялась помогать Галине укрывать штабель мешков брезентовым пологом.
Зоту она скороговоркой сказала, что видела во сне плывущий катер, Гончеву, проверяющего из министерства. Умолчала о Павле.
— Ты не вполне откровенна, — мягко уличил ее Зот, он сгружал мешки с поддона, укладывал их штабелем. — Теперь ты убедилась, что люди живут слепо, хитростями, а низший разум обслуживает их инстинкты? Только открыв совесть, можно избавиться от иллюзорного самообмана и управлять своими страстями. Как учат пальцы безошибочно находить клавиши, так тренируют ум прекращать работу в любой момент, чтобы не тратить мозговую энергию на ненужные размышления. Научившись останавливать ход мыслей, приобретешь опыт слушать мысли других людей, улавливать идеи и просто все голоса природы, голос собственного организма.
— Зот Михайлович, чего ты ерундой мозги пудришь! — прервала его Галина. — Помоги вон мастеру внедрить аэросани. — Она показала рукой на хромого, ковылявшего по берегу.
— Процессы в жизни совершаются по законам, — возразил Зот, — а регулируют их только те, кто знает эти процессы и законы.
— Господь бог, что ли? — остолбенела Галина. — Ты лучше скажи, где Дрыгина и Селедкина?
Вспомнив вчерашнюю ссору с Вандой, Даша ощутила неприятное беспокойство.
— Сами знаете, на танцах. Скоро придут, — сказал Зот.
— На работу опаздывают! Как их отвадить. — Галина поправила на носу очки.
Зот рассмеялся, дав понять, что походя такие ответы не вручают и, помахав рукой, удалился в сторону самосвалов, подъехавших к опалубке моста…
