- Это он! - закричал он. - Это тот! Это он! Держите его!
На секунду Лозович оторвал взгляд от мужика с ружьем, посмотрев на Бориса. И этой секунды хватило, чтобы мужик успел вскочить в машину и рвануть её с места. Хорошо еще, что тот подумал, что у Лозовича в руках боевое оружие и побоялся тратить время на то, чтобы снова передернуть затвор своего ружья. Чтобы оставить его в таком заблуждении, Лозович выстрелил в сторону машины, якобы целясь в колесо... И УАЗик, набирая скорость, помчался по проселочной дороге... Номер его был замазан грязью...
Лозович схватился за телефон, чтобы сообщить в милицию хоть приметы машины, но тут с досадой обнаружил, что тот сломался при его резком падении на дорогу.
"Проклятье", - прошептал он, понимая, что в машине в тот момент находилась Оксана.
- Ну что, Борис, - сказал он, наклоняясь над юношей. - Очнулся? Ну и слава Богу... Расскажи, что помнишь... Что с вами произошло?
- ... Ночью..., - бормотал Борис. - Этот уродец ударил меня палкой по голове... Я развязал его, и тут же... Сильный удар... И я потерял сознание... Потом я очнулся на улице... Грянул выстрел... Эта женщина упала... А этот... По-моему, они приехали вместе, вдвоем... Тот карлик испугался от того, что сделал и бросил ружье. А я так и остался лежать на снегу, я делал вид, что нахожусь без сознания... А этот человек пошел в дом... Потом он вышел, затащил в машину и меня, и тело этой женщины...
- Как её имя? - прервал его сбивчивый рассказ Лозович.
- Они её называли Ядвига. Там еще, кроме этого карлика был старик отец, парализованный, на коляске, очень злой и раздраженный...
- Ядвига, - прошептал Лозович. - Действительно, Ядвига... И впрямь, этот Сашка ясновидящий... Что теперь с ним? Где он? Куда держит путь? - И произнес громко: - Ну, рассказывай дальше, я слушаю, внимательно слушаю тебя.
- Он где-то остановился, выволок тело Ядвиги и куда-то его потащил... А потом мы снова поехали... И вот... он остановился и выбросил меня. Наставил на меня ружье, хотел стрелять... Но потом передумал, решил, наверное, что я и так подохну. Оставил в лесу и уехал... Вот и все...
- Найдешь их дом? Скоро машина приедет...
- Не знаю, не уверен, - покачал головой Борис. - Нет, я, конечно, найду его, если идти пешком от станции... А отсюда? Не уверен...
- К сожалению, теперь это не главное, - с досадой произнес Лозович. Теперь главное, поймать этого... Видно, у него далеко идущие планы...
Бледное лицо Бориса исказилось гримасой страдания и он снова глухо застонал, на сей раз не от боли, а от страха за Оксану. До него тоже дошло, что она, видимо, находилась в том самом УАЗике, который только что исчез за поворотом...
Машины друзей Лозовича и людей Красновой приехали почти одновременно. Из джипа Лидии Владимировны буквально на ходу выскочила женщина лет сорока пяти, с непокрытыми полуседыми волосами в поношенной короткой дубленке. На её глазах были слезы.
- Боренька, сынок! - закричала она и бросилась к нему.
- Мама..., - слабо улыбнулся он.
Его втащили в джип. Он постоянно повторял одни слова: - Надо найти... Он её увез... Ксюшенька...
Лозович в это время успел уже сообщить по телефону в ГАИ приметы УАЗика, на котором, очевидно, увезли Оксану.
Было непонятно, что делать - искать дом, где все это происходило или везти Бориса в больницу. Сам он настаивал на том, чтобы искать дом... Идти он был не в состоянии, видимо, помимо всего прочего отморозил ноги...
Насколько велика была радость Тони, матери Бориса, настолько же в плачевном состоянии находилась Лидия Владимировна... Она осунулась, побледнела за эти страшные дни, губы её дрожали, и трудно было узнать в ней ту деловую женщину, руководительницу крупной коммерческой фирмы, которой она была ещё два дня назад...
Поехали по проселочной дороге в ту сторону, откуда появился УАЗик... В одном месте дорога поворачивала куда-то влево, там вообще было довольно проблематично проехать.
- Поехали сюда, - скомандовал Лозович, ехавший на головной машине...
Все три машины повернули налево...
- Сюда! Сюда! - узнал местность Борис. - Вот он! Вот этот самый дом!
... За забором была гробовая тишина. Лишь приглушенный вой собаки нарушал эту тишину.
- Дай-ка мне свою пушку, - попросил Владимир Игоревич своего телохранителя Тараса. - Я пойду первым, мало ли что тут творится...
Тем временем остальные обошли дом со всех сторон и заняли удобные места для обзора. Краснова, Вербицкая и Борис оставались в машине...
Лозович резким ударом ноги отворил калитку...
Из запертого на висячий замок маленького сарайчика доносился отчаянный вой собаки...
Двор был открытый, перед домом ни деревьев, ни построек... Если бы кто-то захотел стрелять из окон, сделать это было бы запросто...
И, тем не менее, никто не пригибался, не укрывался... Сам Лозович с пистолетом наперевес шагал по направлению к двери... Он понимал, что главная опасность укатила на УАЗике в неизвестном направлении.
Подойдя к двери, он резким движением отворил ее... Ворвался в дом, за ним ещё двое...
- Ничего себе..., - в один голос произнесли двое сопровождавших Лозовича, увидев представшую перед ними картину... Сам Лозович молча смотрел на ужасное дикое зрелище...
... На полу большой комнаты, с остекленевшими глазами лежал на полу на спине карлик Матвейка... Под ним была лужа крови... Видимо, пуля попала ему прямо в сердце... Лысый старик с окровавленным лицом без движения откинулся набок в своем инвалидном кресле...
- Вот такие дела..., - произнес, наконец, Лозович.
И вдруг откуда-то слева раздался слабый стон. Владимир Игоревич бросился туда, сбивая на своем пути валявшиеся стулья...
- Вот это да..., - услышали сопровождающие его удивленный голос Лозовича.
- Ну что?!!! - крикнула, врываясь в дом, Лидия Владимировна Краснова. Двое мужчин недоуменно пожали плечами.
- Что, говорите? - высунулось из двери улыбающееся лицо Лозовича. Не что, а кто? Дочка ваша Оксана, вот кто... Причем целая и невредимая, только очень напуганная... А как тут не испугаться? - показал он глазами на трупы в комнате...
12.
... - Ну что, красотка, вроде бы, приехали, - пробасил Закурдайло, вылезая из УАЗика. - Не задохнулась там? Нет, вроде бы, шевелишься... Это хорошо, это нам на руку...
Федор Закурдайло был весьма-таки доволен собой... Все, кто затеяли эту историю, уже были в лучшем мире, а плоды доведется пожинать ему.
Эта придурковатая Ядвига наняла его за какие-то гроши, считая его за дешевку, за шестерку... А сама хотела получить кругленькую сумму... Только не на того напала... Он тоже не хочет упускать единственного представившегося в жизни шанса разбогатеть, стать зажиточным уважаемым человеком... Хватит ему горе мыкать и пробиваться мелкими приработками, хватит пить самопальную водку и закусывать рыбными консервами... Он своего шанса не упустит... Он сделает все по уму...
Закурдайло было сорок три года... Принципом жизни было переть как танк через все препоны и рогатки. Хотелось выпить - надо было выпить обязательно, хотелось денег - надо было украсть, ограбить, захотелось убить жену - убил жену. Получил восемь лет и отсидел их от звонка до звонка. Да и после освобождения утихомириваться никак не хотел. Он то и дело отбывал небольшие сроки - по два, три года, за хулиганство, за кражу... На большее не тянул... Пока... Этот декабрьский день в корне перевернул всю его нелепую жизнь...
... Спросонья он угнал машину своего кореша, запойного председателя сельсовета. Он делал это и раньше, то перевезти какой-нибудь груз, то просто покататься, и тот, получая автомобиль обратно, лишь журил собутыльника... Спросонья он довел её до дома Ядвиги... Спросонья вытащил из сарая Бориса на снег... Но когда в ночной тишине раздался выстрел, Закурдайло окончательно проснулся от своей полудремы. Ведь до этого Ядвига успела дать информацию о том, что заложница Оксана дочь богатой предпринимательницы Красновой...
Выстрел карлика оказался удачным. Ядвига была убита на месте... А затем тот раскис, бросил ружье, заплакал... И Закурдайло медленной поступью зашел в дом... Он понимал, что наступило его время...
... Ситуация была удачная. Никто не знал и не мог знать о местонахождении молодых людей... От греха подальше надо было вывезти труп Ядвиги... Бориса он решил убить, но, подойдя к нему, видя его окровавленную голову на снегу, он решил, что тот мертв. Он погрузил тела Ядвиги и Бориса в машину, отвез подальше и в разных местах выбросил в снег. Ядвигу присыпал снегом, Бориса же выбросил просто так, втащив в чащобу буквально в нескольких метрах от проселочной дороги. Он спешил обратно, он боялся, что карлик оклемается и станет ему препятствием в его планах... А так он хотел сделать его сообщником... Точного плана пока не было... Он твердо знал лишь одно - с матери Оксаны надо слупить кругленькую сумму, которой бы ему хватило на всю жизнь...
Он вернулся. В доме неподвижно сидели старик и удрученный совершенным им преступлением карлик. Оксана лежала связанной по рукам и ногам на железной кровати...
