Бренда блаженно пошевелила пальцами и приготовилась слушать.
В соседней комнате говорили:
- А где сегодня ее мистер Бивер?
- Улетел с матерью во Францию смотреть образцы новых обоев. Бренда весь день места себе не находит - все боится, как бы самолет не разбился.
- Ужасно трогательно, верно? Хотя, убей меня бог, не пойму, чем он ее пленил...
- Не предпринимайте ничего в четверг, - говорила миссис Норткотт.
- Ничего?
- Ничего важного. Вы умны, впечатлительны, добры, легко поддаетесь влиянию, порывисты, привязчивы. Вы очень артистичны, хотя и не даете своим способностям расцвести в полную меру.
- А о любви там ничего не говорится?
- Сейчас перейду к любви. Вот эти линии от большого пальца к подъему означают любовников.
- Да, да, расскажите еще...
Доложили о приходе княгини Абдул Акбар.
- Где Бренда? - спросила она. - Я думала, она здесь.
- Ока у миссис Норткотт.
- Ее хочет видеть Джок Мензис. Он внизу.
- Джок прелесть... Слушай, а с какой стати ты оставила его внизу?
- Нет, нет, он пришел по очень важному делу. Ему необходимо увидеть Бренду наедине.
- Господи, как таинственно, она скоро выйдет. Им нельзя мешать. У миссис Норткотт пропадет весь настрой.
Дженни рассказала им о случившемся.
А в соседней комнате за дверью у Бренды уже начала зябнуть нога.
- Четверо мужчин определяют вашу судьбу, - говорила миссис Норткотт. Один - верен и нежен, но он еще не открыл вам своей любви, другой - пылкий и властный, и вы его боитесь.
- О господи, - сказала Бренда, - как интересно! Кто бы это мог быть?
- Одного вы должны избегать - он вам не принесет добра: он жестокосерд и алчен.
- Это наверняка мой мистер Бивер, господь с ним. Внизу Джок сидел в маленькой комнате окнами на улицу, где гости Полли обычно собирались перед обедом. Было пять минут седьмого.
Вскоре Бренда натянула чулок, надела туфлю и вышла к дамам
- Весьма увлекательно, - объявила она. - Послушайте, почему у вас такой странный вид?
- Джок Грант-Мензис хочет с тобой поговорить - он внизу.
- Джок? Какая неожиданность. Ничего страшного не случилось, ведь нет?
- Ты лучше спустись, поговори с ним. И тут Бренду напугала странная обстановка в комнате и непривычные выражения на лицах подруг.
Она опрометью кинулась вниз, в комнату, где ее ждал Джок.
- В чем дело, Джок? Говори быстрей, мне страшно. Ничего ужасного не случилось, нет?
- Боюсь, что да. Произошел несчастный случай.
- Джон?
- Да.
- Умер?
Джок кивнул.
Она опустилась на жесткий ампирный стульчик у стены я села тихо-тихо, сложив руки на коленях, как благовоспитанный ребенок, которого привели в компанию взрослых. Она сказала:
- Расскажи мне, как это было. Откуда ты узнал?
- Я не уезжал из Хеттона после воскресенья.
- Из Хеттона?
- Разве ты не помнишь? Джон сегодня собирался на охоту.
Она нахмурилась, до нее не сразу дошли его слова.
- Джон... Джон Эндрю... Я... слава богу... - и она разрыдалась. Она беспомощно плакала, отвернув от Джока лицо и уткнувшись лбом в золоченую спинку стула.
Наверху миссис Норткотт держала за ногу. Суки де Фуко-Эстергази.
- Вашу судьбу, - говорила она, - определяют четверо мужчин. Один верен и нежен, но он не открыл еще вам своей любви...
VII
Прорезав тишину Хеттона, около комнаты экономки прозвенел телефонный звонок и был переключен на библиотеку. Трубку взял Тони.
- Это Джок. Я только что видел Бренду. Она приедет семячасовым поездом,
- Как она, очень расстроена?
- Разумеется.
- Где она сейчас?
- Она со мной. Я звоню от Полли.
- Мне поговорить с ней?
- Не стоит.
- Хорошо, я ее встречу. Ты тоже приедешь?
- Нет.
- Ты был просто замечателен. Не знаю, что бы я делал без тебя и миссис Рэттери.
- Все в порядке. Я провожу Бренду.
Бренда уже не плакала, она сидела съежившись на стуле. Пока Джок говорил по телефону, она не поднимала глаз. Потом сказала:
- Я поеду этим поездом.
- Нам пора двигаться. Тебе, наверное, надо взять на квартире какие-то вещи?
- Моя сумка... наверху. Сходи за ней. Я не могу туда вернуться.
По дороге она молчала. Она сидела рядом с Джоком - он вел машину - и глядела прямо перед собой. Когда они приехали, она открыла дверь и первой прошла в квартиру. В комнате не было почти никакой мебели. Она села на единственный стул.
- У нас еще много времени. Расскажи, как все было. Джок рассказал.
- Бедный мальчик, - сказала она. - Бедный, бедный мальчик.
Потом открыла шкаф и уложила кое-какие вещи в чемодан, раз или два она выходила в ванную.
- Вещи упакованы, - сказала она. - Все равно еще слишком много времени.
- Не хочешь поесть?
- Нет, нет, ни за что, - она снова села, поглядела на себя в зеркало, но не стала приводить лицо в порядок.
- Когда ты мне сказал, - начала она, - я не сразу поняла. Я сама не знала, что говорю.
- Я знаю.
- Я ведь ничего такого не сказала, нет?
- Ты знаешь, что ты сказала.
- Да, знаю... Я не то хотела... Я думаю, не стоит и стараться - что тут объяснишь. Джок сказал:
- Ты ничего не забыла?
- Нет, там все, что мне понадобится, - она кивнула на чемоданчик, стоявший на кровати. Вид у нее был убитый.
- Тогда, пожалуй, пора ехать на станцию.
- Хорошо. Еще рано. Но все равно.
Джок проводил ее к поезду. Была среда, и в вагоны набилось множество женщин, возвращавшихся домой после беготни по лондонским магазинам.
- Почему бы тебе не поехать первым классом?
- Нет, нет, я всегда езжу третьим.
Она села посредине скамьи. Соседки с любопытством заглядывали ей в лицо - не больна ли она.
- Почитать ничего не хочешь?
- Ничего не хочу.
- А поесть?
- И поесть не хочу.
- Тогда до свидания.
- До свидания.
Отталкивая Джока, в вагон протиснулась еще одна женщина, обвешанная пестрыми свертками.
Когда новость дошла до Марджори, она сказала Аллану:
- Зато теперь мистеру Биверу конец. Однако Полли Кокперс сказала Веронике:
- Насколько я понимаю Бренду, это конец для Тони. Захудалые Ласты были потрясены телеграммой. Они жили на большой, но убыточной птицеферме неподалеку от Принсес-Рисборо. Никому из них и в голову не пришло, что теперь в случае чего Хеттон перейдет к ним. А если б и пришло, они горевали бы ничуть не меньше.
С Пэддингтонского вокзала Джок отправился прямо в Брэттклуб. Один из мужчин у стойки сказал:
- Какой кошмарный случай с парнишкой Тони Ласта.
- Да, я при этом был.
- Неужели? Кошмарный случай. Позже ему сообщили:
- Звонит княгиня Абдул Акбар. Она желает знать, в клубе ли вы?
- Нет, нет, скажите ей, что меня здесь нет, - распорядился Джок.
VIII
На следующее утро, в одиннадцать, началось следствие и быстро завершилось. Доктор, водитель автобуса, Бен и мисс Рипон дали показания. Мисс Рипон разрешили не вставать. Она была очень бледна и говорила дрожащим голосом, отец испепелял ее грозными взглядами с ближней скамьи; под шляпкой у нее скрывалась маленькая проплешина, там, где сбрили волосы вокруг ранки. В заключительной речи следователь отметил, что в случившемся несчастье, как явствует из свидетельских показаний, некого винить, остается только выразить глубочайшее соболезнование суда мистеру Ласту и леди Бренде в постигшей их тяжелой утрате. Толпа расступилась, образуя проход для Тони и Бренды. На следствие явились и полковник Инч, и секретарь охотничьего клуба. Следствие велось со всей деликатностью и уважением к скорби родителей. Бренда сказала:
- Погоди минутку. Я должна поговорить с этой бедняжкой, рипоновсиой дочкой.
И прелестно справилась со своей задачей. Когда все ушли, Тони сказал:
- Жаль, что тебя не было вчера. К нам приходило столько народу, а я совершенно не знал, что говорить.
- Как ты провел день?
- Тут была лихая блондинка... Мы немного поиграли в петуха и курочку.
- Петуха и курочку? Ну и как, успешно?
- Не очень... Даже не верится, что вчера в это время еще ничего не случилось.
- Бедный мальчик, - сказала Вренда.
Они почти не говорили друг с другом с приезда Бренды. Тони встретил ее на станции; когда они добрались до дому, миссис Рэттери уже легла, а наутро она улетела на своем аэроплане, не повидавшись с ними. Они слышали, как аэроплан пролетел над домом, Бренда - в ванне, Тони - внизу, в кабинете, где занимался письмами, что стало теперь необходимостью.
День редких промельков солнца и буйного ветра; белые и серые облака высоко над головой неподвижны, но голые деревья вокруг дома раскачиваются и сотрясаются, а во дворе конюшни вихрями крутится солома. Бен снял парадный костюм, который надевал на следствие, и занялся делами. Громобою вчера тоже досталось, и он немного прихрамывал на правую переднюю.
Бренда сняла шляпу и кинула ее на стул в зале.
- Нечего говорить, правда?
- Не обязательно разговаривать.
- Нет. Наверное, будут похороны.
- Как же иначе.
- Когда, завтра?
Она заглянула в утреннюю комнату.
- А они порядочно наработали, верно?
