- А вдруг уже пронюхали вечерние газеты... вдруг Бренда случайно заглянет в газету и прочтет... а там, может, еще и фотография...
- Да и я то же самое подумала, когда вы сказали о телеграммах.
- Это вполне вероятно, правда? Вечерние газеты тут же все пронюхают. Что же нам делать?
- Ничего не поделаешь, придется ждать... Давайте, приятель, кидайте, ваш черед.
- Я больше не хочу. Я очень беспокоюсь.
- Знаю, что беспокоитесь. Можете мне не говорить... но не бросите же вы игру, когда вам такое везенье?
- Простите меня... но это не помогает.
Он походил по комнате, подошел сначала к окну, потом к камину. Набил трубку. "В конце концов можно узнать, появилось сообщение в вечерних газетах или нет. Можно позвонить в клуб и узнать у швейцара".
- Это не помешает вашей жене прочесть газеты. Нам остается одно ждать. Как вы сказали, в какую игру вы умеете играть? Петух и что?
- Петух и курочка.
- Валяйте.
- Это ведь детская игра. Вдвоем в нее играть нелепо.
- Показывайте.
- Ну, так вот. Каждый выбирает себе животное.
- Отлично. Я буду собака, вы - курица. Дальше что? Тони объяснил.
- Я бы сказала, что это одна из тех игр, для которых нужно хорошее настроение, - сказала миссис Рэттери. - Но давайте попробуем.
Каждый взял по колоде и начал сдавать.
Вскоре вышли две восьмерки.
- Гав-гав, - сказала миссис Рэттери, сгребая карты. Другая пара.
- Гав-гав, - сказала миссис Рэттери. - Знаете, вы играете без души.
- А, - сказал Тони, - кудах-тах-тах. И немного погодя снова:
- Кудах-тах-тах.
- Не глупите, - сказала миссис Рэттери. - Тут не пара... Когда Альберт пришел задернуть занавески, они еще играли. У Тони осталось всего две карты, которые он перевертывал без конца, миссис Рэттери пришлось разделить свои они не умещались в одной руке. Заметив Альберта, они прекратили игру.
- Что он мог подумать? - сказал Тони, когда лакей ушел. ("Это ж надо, мальчонка наверху мертвый лежит, а он сидит и кудахчет, как курица", докладывал Альберт.)
- Пожалуй, не стоит продолжать.
- Да, игра не очень интересная. Подумать только, что вы других игр не знаете.
Она собрала карты и принялась разбирать их по колодам. Эмброуз в Альберт принесли чай. Тони посмотрел на часы.
- Пять часов. Шторы задернуты, поэтому мы не слышим, как бьют часы. Джок, должно быть, уже в Лондоне.
Миссис Рэттери сказала:
- Я б не отказалась от виски.
Джок никогда не бывал у Бренды в квартире. Она находилась в огромном, безликом доме," типичном для этого района. Миссис Бивер горько оплакивала потерю площади, занятой лестничными пролетами и пустым вымощенным плитками холлом. Швейцара в доме не имелось, три раза в неделю приходила уборщица с ведром и шваброй. На табличке с именами жильцов значилось, что Бренда дома. Но Джок не слишком этому поверил, зная, что не в характере Бренды, уходя и приходя, помнить о табличке. Квартира оказалась на третьем этаже. После первого пролета мрамор сменился вытертым ковром, который лежал здесь еще до реконструкции, предпринятой миссис Бивер. Джок нажал кнопку и услышал, как за дверью зазвонил звонок. Однако к двери никто не подошел. Было уже начало шестого, и он не рассчитывал застать Бренду. Он еще дорогой решил, что зайдет для очистки совести в квартиру, а потом отправится в клуб и оттуда позвонит всем друзьям Бренды, которые могут знать, где она Он позвонил еще, уже по инерции, немного подождал и собрался было уйти. Но тут отворилась соседняя дверь, и из нее выглянула темноволосая дама в малиновом бархатном платье; в ушах ее качались огромные серьги восточной филиграни, утыканные тусклыми поддельными камнями.
- Вы ищете леди Бренду Ласт?
- Да. Она ваша подруга?
- И еще какая, - сказала княгиня Абдул Акбар.
- В таком случае не скажете ли вы мне, где я могу ее разыскать?
- Она должна быть сейчас у леди Кокперс. Я как раз туда иду. Ей что-нибудь передать?
- Нет, лучше я сам туда поеду.
- Хорошо, тогда подождите пять минут, и мы поедем вместе. Входите.
Единственная комната княгини была обставлена разношерстно и с подлинно восточным презрением к истинному назначению вещей: сабли, призванные украшать парадные одеяния марокканских шейхов, свисали с картинных реек, коврики для молитвенных коленопреклонений были раскиданы по дивану, настенный бухарский ковер валялся на полу; туалетный столик был задрапирован шалью, изготовленной в Иокогаме на потребу иностранным туристам; на восьмиугольном столике из Порт-Саида стоял тибетский Будда из светлого мыльного камня, шесть слоников слоновой кости бомбейского производства выстроились в ряд на батарее. Другие культуры были представлены набором флакончиков и пудрениц Лалика {Рене Лалик -французский ювелир. Владелец фабрик, в основном изготовлявших туалетные приборы для массового потребления.}, сенегальским фаллическим фетишем, голландской медной миской, корзинкой для бумаг, склеенной из отлакированных акватинт, страхолюдиной куклой, полученной на торжественном обеде в приморском отеле, десятком оправленных в рамки фотографий самой княгини, затейливой мозаикой из кусочков раскрашенного дерева, изображающей сценку в саду, и радиоприемником в ящике мореного дуба стиля Тюдор.
В столь крохотной комнате все это производило сногсшибательный эффект.
Княгиня села к зеркалу, Джок пристроился на диване за ее спиной.
- Как вас зовут? - спросила она через плечо. Он назвался.
- Ну, конечно. Я слышала о вас в Хеттоне. Я была там в позапрошлый уикенд... Такой причудливый старинный дом.
- Пожалуй, лучше я вам скажу. Сегодня утром там произошло ужасное несчастье.
Дженни Абдул Акбар крутанулась на кожаном стуле. Глаза ее вылезли из орбит, рука взлетела к сердцу.
- Скорей, - шепнула она. - Говорите. Я этого не перенесу. Смергь?
Джок кивнул.
- Их маленького сына... лягнула на охоте лошадь.
- Малютку Джимми.
- Джона.
- Джон... умер. Какой кошмар, даже не верится.
- Но винить тут некого.
- Нет, нет, - сказала Дженнп. - Вы ошибаетесь. Это мол вина. Я не должна была к ним ездить... Надо мной тяготеет страшное проклятье. Повсюду, где я ни появлюсь, я приношу только горе... Ведь умереть должна была я... Я не посмею смотреть им в глаза. Я чувствую себя убийцей... Загублено такое славное юное существо.
- Послушайте, знаете ли, не стоит так себя настраивать. - И это уже не в первый раз. Всегда, повсюду меня преследует безжалостный рок... О господи, - сказала Дженни Абдул Акбар. - за что ты так караешь меня?
Она удалилась из комнаты, оставив его одного, идти ей, собственно, было некуда, кроме как в ванную Джок сказал через дверь:
- Мне пора ехать к Полли, повидать Бренду,
- Подождите минутку, я поеду с вами.
Из ванны она вышла, несколько взбодрившись.
- Вы на машине, - спросила она, - или вызвать такси?
После чая зашел мистер Тендрил. Тони ушел с ним в кабинет, и они просидели там с полчаса. Возвратившись, он подошел к подносу, который оставили в библиотеке по приказанию миссис Рэттери, и налил себе виски с имбирным элем. Миссис Рэттери снова взялась за пасьянс.
- Нелегкий разговор? - спросила она, не поднимая глаз
- Жутко тяжелый. - Он быстро выпил виски и налил себе еще.
- Принесите и мне рюмку, ладно?
Тони сказал:
- Я, собственно, хотел только договориться с ним о похоронах. А он пытался меня утешать. Это было крайне мучительно... В конце концов в таком положении меньше всего хочется говорить о религии.
- Некоторые это любят, - сказала миссис Рэттери.
- Конечно, - начал Тони, немного помолчав, - когда нет своих детей.
- У меня два сына, - сказала миссис Рэттери.
- Вот как? Извините меня, пожалуйста, я не знал... мы так мало знакомы. Как некрасиво вышло.
- Все в порядке. Это не только вас удивляет. Я с ними не так уж часто вижусь. Они где-то в школе. Прошлым летом я водила их в кино. Они довольно большие. Один, мне кажется, будет красивым: у него отец красивый.
- Четверть седьмого, - сказал Тони. - Он, наверное, уже ей сказал.
У леди Кокперс собрался интимный кружок: Вероника, Дейзи, Сибнл, Суки де Фуко-Эстергази и еще четыре-пять особ: все женщины. Они собрались погадать у новой предсказательницы миссис Норткотт. Открыла ее миссис Бивер: с каждых пяти гиней, которые та зарабатывала по ее рекомендации, миссис Бивер брала два фунта двенадцать шиллингов комиссионных. Она предсказывала судьбу по новейшему методу, читая по подошвам ног. Дамы с нетерпением дожидались своей очереди.
- Это же надо, сколько времени она возится с Дейзи.
- Она очень дотошная, - сказала Полли, - и потом это щекотно.
Немного погодя вышла Дейзи.
- Ну как? - спрашивали дамы.
- Ничего не стану говорить, не то все испорчу, - сказала Дейзи
Они кинули карты, чтобы установить очередность. Идти выпало Бренде. Она прошла в соседнюю комнату к миссис Норткотт, которая сидела на стульчике подле кресла. Миссис Норткотт была затрапезного вида пожилая женщина, с претензиями на благородство произношения. Бренда села, сняла туфлю и чулок. Миссис Норткотт положила ногу Бренды себе на колено, многозначительно уставилась на нее, потом приподняла ступню и принялась обводить ее линии серебряным карандашиком.
