— Фрэнни, послушай меня.
Его руки упираются в дверь по обе стороны от моей головы, его горячее дыхание касается моего уха. Рыдание застревает в моем горле, собираясь с силами, чтобы прорваться.
— Я… все в порядке, — выдавливаю из себя я, пытаясь открыть замки.
— Мне нужно на работу.
Он прижимается к моей спине, и обхватывает меня за талию. Я злюсь на свое глупое сердце, реагирующее на его прикосновение. Я злюсь еще больше, потому что слезы стекают по моим щекам, и я ничего не могу с эти поделать.
— Я никогда не говорил этого, — почти шепчет он, — потому что слова не в состоянии выразить…
Я открываю последний замок и хватаюсь за дверную ручку, и тут до меня доходит смысл сказанных им слов. Я замираю, прислонившись лбом к двери, заставляя себя дышать. Люк разворачивает меня к себе, его ладони ложатся на мое лицо. Он не сводит с меня взгляда.
— Боже, я люблю тебя. — Его глаза сияют. — Я люблю тебя всем своим существом.
Его голос срывается на последнем слове, и он делает глубокий вдох. Его губы плотно сжимаются, прежде чем он отводит от меня взгляд.
Он отходит к кухонному столу, немного пошатываясь, и опирается на него, чтобы не потерять равновесие. Мое сердце сжимается, когда я вижу, как его голова опускается, и он замирает.
— Я так люблю тебя, что это причиняет боль, — наконец произносит он так тихо, что я едва могу его расслышать.
Я все еще стою возле двери как вкопанная. Я пытаюсь открыть рот, чтобы что-то ответить, но не знаю, что я могу сказать. Мой мозг не в состоянии подобрать нужных слов, и даже если он сумел бы, я была бы не в состоянии произнести их.
Он отталкивается от стола, подносит руку к лицу и медленно оборачивается ко мне, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он откидывает голову назад, закрывает глаза и пытается восстановить дыхание.
— После семи тысяч лет я был уверен, что познал и испытал абсолютно все. — Он вздрогнул, затем снова посмотрел на меня; его взгляд был полон муки. — Я понятия не имел, что подобное возможно. — Он поднес кулак к сердцу, там его и оставил. — Я и представить себе не мог, что буду так остро в чем-то нуждаться… в ком-то… так всепоглощающе.
Он умолкает и снова опускает голову. Прежде чем я успеваю сообразить, в чем дело, мои ноги сами идут к нему, а руки обнимают его. Я опускаю щеку ему на грудь и слышу, что его сердце колотится так же быстро, как и мое, когда он заключает меня в объятья.
— Ты — моя жизнь, Фрэнни, — выдыхает он мне в волосы. — Господи, ты для меня все.
Он отрывает меня от земли, покрывая поцелуями, и следующее, что я осознаю, что одежда сорвана, а мы лежим в его постели. Его поцелуи становятся глубже, даже при том, что я понимаю, что это в принципе невозможно, словно его душа проникает в мою душу. И его душа наполнена такой всепоглощающей любовью, что слезы снова наворачиваются мне на глаза. Он отстраняется и вытирает мои слезы, я замечаю, как дрожат его пальцы, и вижу вопрос, застывший в его глазах.
Я отвечаю на него поцелуем, пытаясь вложить в него всю имеющуюся у меня любовь. Мы опускаемся на простыни, наши тела сливаются, словно больше ничего не существует.
Только он и я.
Наши души парят, позволяя Люку вознести меня на небеса.
Глава 9
Ради небес
ФрэнниМое лицо пылает, и что-то щекочет внизу живота, когда я вспоминаю вчерашний вечер. Я прохожу мимо двери Люка, фактически принуждая себя направиться к Лили. Правда заключается в том, что если я зайду к Люку, то уже вряд ли дойду до Лили.
— Привет, Фрэнни, — произносит она, распахивая дверь.
Она, как обычно, страдает от жары, и бусинки пота украшают ее верхнюю губу.
— Готова отправиться за платяным шкафом? — уточняю я.
Она пожимает плечами.
— Думаю, да.
Она выходит в коридор и запирает дверь. Я бросаю взгляд сожаления на дверь Люка, когда мы проходим мимо.
* * *
Лили ведет свой фургон к моему дому, вернее, к гаражу.
Я выпрыгиваю и направляюсь к гаражу, задохнувшись от пыли, которая висит в воздухе. Я задерживаю дыхание и рискую войти. Отец копошиться в дальнем углу, подняв пыль столбом.
— Привет, пап, — говорю я, натягивая футболку на нос и рот.
Он опирается на метлу, развернувшись ко мне.
— Фрэнни. Пришла, чтобы протянуть руку помощи своему старику?
Пот стекает с него ручьями, оставляя коричневые дорожки на его лице, и, когда он улыбается, его зубы кажутся невозможно белыми на фоне его грязной кожи.
— Не совсем, — отвечаю я, пожав плечами.
— Ты не видел старый платяной шкаф?
Он разворачивается и смотрит в угол, где этот предмет мебели похоронен под кучей прочего барахла.
— Платяной шкаф Мэтта? Да.
— Я могу отдать его Лили?
— Кому?
— Папа, это Лили. Она только переехала в дом, в котором живет Люк.
Он с улыбкой поворачивается к Лили, стоящей позади меня.
— Конечно. Если он вам нужен.
Он протягивает руку. Я оборачиваюсь к Лили, которая выглядит бледнее, чем обычно. Ее глаза на какое-то мгновение распахиваются, и она колеблется, прежде чем протянуть руку.
— Здравствуйте.
Когда их руки соединяются, папа удерживает ее руку несколько дольше обычного.
— В вас есть что-то очень знакомое. Ваша семья отсюда?
Она качает головой, внезапно погрустнев.
— Ох. А откуда вы?
Лили опускает взгляд, разглядывая собственные ноги.
— Из разных мест. Мы постоянно переезжали.
Папа внимательно смотрит на нее.
— Я готов поклясться, что уже встречал вас прежде. Возможно, в Святой Катерине?
Она глядит на меня.
— Католическая церковь, — поясняю я, и она снова отрицательно качает головой.
Папа потирает лоб, размазывая коричневую грязь, оставляя белые следы на коже.
— Хм… Я обязательно вспомню, — он улыбается. — Ну, я могу помочь вам, девочки, загрузить его.
Когда мы возвращаемся со шкафом к ее дому, я вижу Шелби Люка, припаркованную неподалеку, и улыбка расцветает на моем лице.
Моя улыбка превращается в усмешку, когда я вижу в окне Мэтта.
МэттЯ наблюдаю, как они останавливаются, стараясь уговорить себя остаться видимым. Когда я приближаюсь к фургону Лили и вижу сквозь окно дверцы Фрэнни, ее глаза распахиваются, и на лице появляется улыбка.
— Привет, Мэтт.
— Привет, Фрэнни. Люк здесь? — я понимаю, что это звучит по-идиотски.
Конечно, она не знает, что он здесь. Она только что приехала. Я выгляжу по-идиотски еще и потому, что то и дело перевожу взгляд с Фрэнни на Лили. Фрэнни пытается оставаться серьезной, но в ее голосе слышится смех.
