А затем на этой песчаной отмели стали собираться и другие животные, которые так же, как и Серая волчица, боялись воды: большой, толстый дикобраз, тонкая, извивавшаяся куница, нюхавшая воздух и плакавшая, как ребенок, лесная кошка. На каждых таких трех существ, боявшихся или не желавших плыть, с каждой минутой прибавлялось по одному. Сотни горностаев бегали по берегу, точно крысы, и без умолку пищали; лисицы неслись во всю прыть по отмели, разыскивая дерево или какой-нибудь валежник, которые могли бы послужить для них в качестве плотов; рысь мурлыкала и то и дело оглядывалась на пожар; и целая стая родичей Серой волчицы, волков, подобно ей самой, не осмеливалась войти в воду поглубже.
Полный волнения и чуть не задыхаясь от жары и от дыма, Казан шел рядом с Серой волчицей. Для них оставалось только единственное убежище поблизости – это песчаная отмель. Она постепенно уходила от берега на целые пятьдесят футов к глубине реки. Быстро он повел свою подругу туда. Но когда они проходили через низкий кустарник к ложу реки, то вдруг их обоих что-то остановило. В них пахнуло запахом гораздо более смертельного врага, чем огонь. Песчаной отмелью уже завладела рысь и металась на краю ее. Три дикобраза бросились в воду и поплыли по ней, точно шары, и иглы на них заходили взад и вперед. Лесная кошка ворчала на рысь. А рысь, заложив назад уши, наблюдала за тем, как Казан и Серая волчица пробирались к песчаной отмели.
Верная Серая волчица приготовилась к борьбе и, оскалив зубы, тесно прижалась к Казану. Он гневно оттолкнул ее назад и сам выступил вперед, в то время как она, вся дрожа и жалобно подвывая, остановилась на месте. Как ни в чем не бывало, выставив свои остроконечные уши вперед и ничем не проявляя угрозы или недовольства, он смело подходил к рыси. Цивилизованный человек сказал бы, что он приближался к ней с самыми дружественными намерениями. Но рысь сразу же поняла его уловку. Это была старая вражда многих поколений, ставшая еще более смертельной благодаря тому, что Казан все еще никак не мог забыть о той ночи на вершине Солнечной Скалы.
Инстинкт подсказал лесной кошке, чего следовало ожидать, и она съежилась и легла на живот; дикобразы, закапризничав перед врагами и клубами дыма так, как это делают маленькие дети, ощетинили свои иглы. Рысь, как кошка, развалилась на песке, выпустила когти и приготовилась сделать прыжок. Описывая вокруг нее круги, Казан, казалось, едва дотрагивался ногами до земли. Рысь завертелась вокруг себя, точно на оси, следя за его кругами, и вдруг вся прекратилась в плотный шар и в один прыжок покрыла все разделявшее их пространство в восемь футов.
Казан не отпрыгнул назад. Он не сделал ни малейшей попытки избегнуть ее атаки, но встретил ее открыто, плечом к плечу, как обыкновенно ездовая собака встречает для драки такую же ездовую. Он был на целых десять фунтов тяжелее рыси, и в один момент гибкая кошка с ее двадцатью острыми, как ножи, когтями была сброшена им на бок. С быстротою молнии Казан использовал свое положение и схватил сзади кошку прямо за шею.
В тот же самый момент и слепая Серая волчица с ворчанием бросилась вперед и, действуя из-под Казана, вцепилась зубами в заднюю ногу рыси. Послышался треск кости. Осиленная сразу двумя, рысь отскочила назад, потащив за собою и Казана вместе с Серой волчицей. Затем она упала прямо на спину, придавив собою одного из дикобразов, и сотни игл вонзились ей в тело. Еще один прыжок – и она вырвалась на свободу и заковыляла прямо навстречу дыму. Казан не преследовал ее. Серая волчица шла сбоку его и лизала ему раны, из которых ручьями струилась кровь и окрашивала собою его бурую шерсть. Лесная кошка притаилась, как мертвая, следя за ними злобными черными глазками. Дикобразы продолжали свою болтовню, точно просили о пощаде. И вслед за тем клуб черного, плотного, удушливого дыма низко прокатился над песчаной отмелью, и одновременно с этим воздух сделался горячим, как из печи. На самом конце песчаной отмели Казан и Серая волчица свернулись клубочками и засунули носы под себя. Теперь уж огонь был очень близко. Его рев походил на громадный водопад, и то и дело слышался треск обрушивавшихся деревьев. Воздух был наполнен пеплом и сверкавшими искрами, и два раза Казан поднимал голову, чтобы смахнуть с себя пылавшие головни, которые падали на него и жгли его, как горячее железо.
Вдоль берега реки рос густой зеленый кустарник, и когда огонь добрался и до него, то он стал гореть гораздо медленнее, и благодаря этому жара уменьшилась. Но все-таки прошло еще много времени, прежде чем Казан и Серая волчица смогли высунуть свои головы и вздохнуть свободно. Тогда они поняли, что именно эта песчаная коса, вдававшаяся в реку, и спасла их. В треугольнике же между двумя реками все уже было обуглено и по земле горячо было ступать.
Дым рассеялся. Ветер опять переменился, и задул уже прохладный и чистый с северо-запада. Водяной кот первый попробовал возвратиться к себе в лес, но дикобразы все еще катались по отмели, как шары, когда Серая волчица и Казан решили ее покинуть. Они стали подниматься вверх по реке и еще до наступления вечера едва могли ступать, так как обожгли себе ноги о горячую золу и тлевшие головешки.
В эту ночь луна была какая-то странная и что-то предвещавшая, точно кровавое пятно на небе, и в течение целых долгих молчаливых часов не крикнула даже сова, чтобы показать этим, что там, где еще только вчера был для всех живых существ земной рай, теперь не оставалось ни малейшего признака жизни. Казан знал, что охотиться было уже не на что, и продолжал идти всю ночь напролет. На рассвете они пересекли узкое болото, тянувшееся вдоль берега реки. Здесь бобры соорудили свою плотину, и по ней Казан с Серой волчицей могли перебраться на другую сторону. Весь следующий день и всю следующую ночь они продолжали свой путь на запад и добрались наконец до глухого края болот и лесов, тянувшихся вдоль Уотерфонда.
В это время здесь путешествовал прибывший из Гудзонова залива полукровный француз по имени Анри Лоти, знаменитый охотник на рысей. Он искал здесь их следы и нашел их вдоль всего Уотерфонда громадное количество. Это прямо был рай для хищника, так как здесь зайцы шныряли тысячами. Поэтому рысь здесь оказалась сытой, и Анри пришлось построить для себя хижину и возвратиться обратно к себе на пост к Гудзонову заливу и выждать там до тех пор, пока не выпадет первый снег и ему не представится возможность приехать сюда на собаках, захватив с собою в достаточном количестве съестных припасов и капканов.
В это же самое время сюда пробирался с юга то на лодке, то сухим путем и молодой университетский зоолог, собиравший материал для своей диссертации «Разум у диких животных». Его фамилия была – Поль Вейман, и он имел в виду часть зимы провести здесь вместе с метисом Анри Лоти. Он привез с собою достаточное количество бумаги, фотографический аппарат и портрет молодой женщины. Перочинный ножик составлял собою все его оружие.
