драконов. Верриона Дагнара.
Шепча его имя, представила, как буду называть его наедине.
Веррион. Мой Веррион. Опыта в отношениях у меня совершенно нет. Но и это не повод для грусти. Чувствуя порхающих в животе бабочек и легкую, словно ветерок, волну, от которой вся, от макушки до пяток, покрылась колкими мурашками, я знала, что мне все по плечу.
И что бы ни случилось, мы истинные друг для друга.
А значит, выбранные звездами, куда много тысячелетий назад улетела в вечность Матерь драконов.
Это ее воля, но мой выбор сердцем.
Я купалась в невероятных ощущениях, от них в прямом смысле выросли крылья, и я летела, летела навстречу своей любви, не разбирая дороги.
Спустя минут сорок я была полностью готова.
Служанка еще несколько минут поохала, воспевая мне дифирамбы, и ушла. Я осталась одна.
Нервно теребя край белоснежной фаты, я предвкушала, когда за мной придут. Все тело слегка дрожало. То ли от нетерпения, то ли от волнения. Поэтому, уйдя в свои мысли, я не сразу обратила внимание, что в комнате не одна. И лишь неприятный озноб, холодной змеей проползающий по телу, да тихий посторонний всхлип заставили резко очнуться и развернуться, вставая вплотную к женской фигуре в ярко-алом платье…
А когда она заговорила, сбивчиво, то и дело утирая слезы…
— Откажись от него. Умоляю. Мы любим друг друга. Он сделал мне предложение. Мой генерал, мой Веррион. Я умру без него… ну хочешь, я встану перед тобой на колени. Ты не нужна ему, его заставили.
Кричала она на эмоциях, махая рукой, цепляясь за грудь…
Дальше я не слышала… не могла слышать, ее голос заглушало мое грохочущее от боли сердце, а еще резкий звук падающей на пол подвески… вдребезги…
Я вдребезги… с оголенной, разорванной в клочья душой… но на удивление ясной головой.
Глава 21
Находясь в неком ступоре, я все смотрела и смотрела на девушку, но как-то сквозь нее, избегая встречаться с ней взглядом.
И только ее плач, отчаянный, с надрывом, приводил в себя, вытаскивая на поверхность ненужные и такие болезненные эмоции.
Мне становилось жалко ее и очень стыдно за себя.
Не она, а я стояла сейчас в этом чертовом платье и собиралась замуж за чужого любимого.
Заткнув ладонями уши, я как могла пыталась заглушить муки совести.
Прекрати, пожалуйста! Хватит!
Но ее истерика лишь набирала обороты, заставляя мое тело вытягиваться в тонкую звенящую струну, болезненно натягивая кожу и сухожилия.
Мне казалось, что хватило бы и легкого касания, чтобы моя выдержка лопнула и разлетелась в разные стороны.
Я узнала ее. А как же иначе. Именно с ней меня перепутал генерал.
Глупо и растерянно улыбнулась, думая, как оправдаться, как утешить ту, которой мне не повезло перейти дорогу.
Но слова застряли в горле.
Зачем эта истинность, когда так… так больно, обеим больно.
Ведь девушка… все в ней так, как надо… и эти глаза с поволокою, которые не портили даже слезы, алые пухлые губы, искаженные гримасой печали и боли.
Теряясь в мыслях, перевела взгляд на ее красное платье, кровью растекающееся на светлом полу.
Я отступила назад, боясь испачкаться в ее совершенстве.
Как символично.
Ведь красное драконы надевают лишь на похороны, провожая своих любимых в последний путь.
— Отпусти его… умоляю!
Набрав побольше воздуха, уже зная, что отвечу, я так и осталась стоять с приоткрытым ртом.
Не успела!
Дверь резко отворилась. На пороге, грозно сверкая глазами, появился император.
Переводя взгляд то на нее, то на него, я ждала, что будет дальше.
Девушка, заметив, кто именно прервал нашу «милую» беседу, как-то сразу поникла и, неуклюже поднявшись, нетвердой походкой вышла из комнаты, стараясь больше не встречаться со мной взглядом.
Не выдержав такого напряжения, закрыла глаза, чувствуя, как моя драконица стучится в мои ребра.
Все нормально, Бетрина.
Все нормально!
Меня тряхнули за плечи.
Император.
Я, нехотя выбираясь из своей раковины, затравленно посмотрела на него.
— Зачем?
Взгляд императора потемнел.
Он с такой силой сжал мои плечи.
Что я не выдержала и вскрикнула от боли.
— Даже не думай!
А дальше уже спокойнее.
— Не воспринимай близко к сердцу слова этой вертихвостки. Ты сейчас возьмешь себя в руки и сделаешь то, что от тебя требуется!
Я отрицательно покачала головой, из последних сил стараясь не расплакаться.
— Кем требуется?
Император на секунду застыл, а потом мягко, словно не он тряс меня как куклу пару секунд назад, пояснил.
— Матерью драконов. Это она соединила ваши судьбы.
Вытерев одинокую слезу с моей щеки, он подал руку, сгибая ее в локте.
Я, помедлив, стараясь не думать, как мне сейчас вести себя на церемонии, схватилась за его рукав.
Он одобряюще кивнул и опустил взгляд на грудь.
— А где подвеска?
Я в растерянности огляделась, обнаруживая ее на полу.
— Упала, когда… когда она пришла.
Он, недовольно хмурясь, поднял ее и поспешил вернуть обратно.
— А может, не стоит. Не до подарков уже сейчас.
Император ничего не сказал, молча надел, касаясь меня ледяными пальцами.
Щелк!
Замок защелкнулся. А вместе с этим звуком сначала пришло облегчение, а потом…
Эйфория…
Я не шла, я бежала к алтарю, не обращая внимания на внутреннее убранство часовни, на отсутствие гостей, лишь мои близкие пролетели мимо меня размытым пятном.
Император остался позади. Я совсем забыла о приличиях, во все глаза рассматривая своего суженого.
Матерь драконов! Какой же он красивый.
Мои частые стремительные шаги звонко отстукивались каблуками. А я не чувствовала ног. У меня были крылья.
И уже на подходе, пьянея от собственного счастья, я неожиданно оступилась, чувствуя сильную боль… Моя метка на животе разгорелась, а Бетрина, про которую я, честно говоря, и не вспоминала, закрутилась, кусая изнутри и рыча.
Замедлив шаг, остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям.
Что здесь происходит…
Но тяжесть на шее… и снова полет. Меня растягивало изнутри, шатало в разные стороны.
Я задыхалась… от…
Непослушными руками нащупала застежку и наконец сняла колье.
Отыскав глазами императора, уверенно вернулась назад, протягивая ему руку. И чтобы не поднимать шум, одними глазами попросила взять эту ужасающую вещь обратно.
Император зло оскалился… но спорить не стал.
Взял.
А я повернулась к алтарю, ловя на себе растерянные взгляды родных.
Ничего не буду объяснять.
Никто не поверит в то, что хотел сделать император.
Бетрина успокоилась. А я без подвески снова вернула себе себя и теперь могла дойти до конца. Туда, где в свете множества свечей и цветов под белоснежной
