Хотелось провалиться под землю, стать никем, пустотой и хаосом. Но я знал, что на днях снова увижу этих двоих в пляжном баре. Гиг протянет ухоженную ладонь с просьбой отдать ключ от мастерской, и я покорно, как истинный ланкиец пред лицом белого, достану ключ, склонив голову.
Но прошла неделя, а Джесс в баре так и не появилась. Телефон был выключен. Я постоянно буравил горизонт взглядом в поисках знакомого силуэта и стал до того рассеянным, что получал постоянные выговоры от начальства. На десятый день я заметил издали Эла. Рядом с ним шла Джесс в красном платье. В том же самом, в котором я видел ее впервые. На голове у нее была широкополая соломенная шляпа. Я поймал себя на том, что стою на цыпочках, повиснув на барной стойке, чтобы разглядеть девушку получше. Они медленно шли с Элом в сторону соседнего бара, и он трепетно придерживал ее за плечи. Это показалось мне странным. Возможно, они поссорились с Гигом сильнее, чем я мог подумать. Я чуть не вывалился из-за стойки, и хозяин заведения сделал мне очередное замечание. Эл и Джесс разместились за пляжным столиком под таким же широкополым, как и ее шляпа, зонтом. Джесс сидела боком. Меня удивило, что она даже не пытается смотреть в мою сторону. И только тогда я понял, что это не Джесс. Это была жена Эла, та, что редко покидала дом. И как я сразу не подумал. Все потому, что хотел увидеть Джесс. Вот и мерещилась она в каждой встречной. А может, красное платье сбило меня с толку. Вообще, эту девушку можно было спутать с Джесс. Но она не обладала ее грацией и стройностью, сильно сутулилась, и платье Джесс сидело на ней намного хуже. Джесс в нем сияла, а эта почти сливалась с пейзажем. Тем не менее Эл не сводил с нее влюбленных глаз. Я быстро потерял интерес к наблюдению за ними и только надеялся, что Эл заглянет поздороваться.
Так и вышло. Эл зашел, но держался сухо и прятал глаза:
— Привет, Рамзи. Гиг просил забрать ключ от мастерской.
— Да, конечно. — Я залез под прилавок и достал ключ.
— Эл, как она? — спросил я неуверенно. Я понимал, что мой вопрос не совсем корректен. Эл хотел отмахнуться, но увидел, как я взволнован.
— Рамзи, меня ждет Труди в тук-туке, а она не любит находиться одна вне дома. Ты не волнуйся. Все с Джесс нормально. Нельзя воспринимать ее симпатию серьезно. Она всегда это делает. Так она пытается убежать от себя. Она думает, что кто-то другой может ей помочь. Гиг, Санджай, ты или я. Но все мы бессильны.
Эл опустил голову и побрел в сторону дороги. Накрапывал дождь, обещающий скоро перерасти в тропический ливень. Волны вздымались высоко и разбивались о песок, унося шустрых крабов, цепляющихся за влажный берег полупрозрачными клешнями.
Труди. Бесконечные обезьяны
Одно дело сидеть дома, исходя из собственных соображений, и другое — стать вынужденным узником. Не могу сказать, что кто-то держит нас взаперти. Хотя если подумать, то держит — Лаура, появление которой сильнее прочего заставило обитателей виллы «Мальва» временно проститься с досужим образом жизни. Обыкновенно мы избирали тактику замалчивания проблем, ожидая, когда все уляжется само собой. Сейчас же удобная схема не работала. Как старые туфли, что неожиданно натерли мозоль и шага не давали ступить.
После того, как Гиг притащил Джессику домой с курьезного свидания в ангаре, обстановка внутри дома накалилась до предела. Кажется, Джесс одна не понимала, что Лаура, беспрепятственно бродящая по острову и неизвестно почему возникшая именно тут спустя столько времени, серьезно осложняет нашу жизнь. Любая беззаботность могла плохо кончиться. Из самого лучшего — мы бы снова сорвались с места. Из худшего… Кто его знает. Уже случались непоправимые вещи в присутствии Лауры. Из нас троих она самая беспомощная. Но, кажется, именно в этом главная проблема.
Словом, мы решили поменьше шататься по острову и выработать план. Эл настаивал на лечении Лауры. Но остальные относились к этому скептически. Кто знает, что наговорит она на терапии и чем это обернется. И что тогда будет со мной и Джессикой?
Я изводила себя, кусая губы в кровь. Джесс металась, как тигр в клетке. Гиг съехал от нее на первый этаж и спал на диване в холле. Эл, видя мое состояние, приносил мне фрукты. Делал ванну с пузырьками, купал, как годовалого пупса. Акупунктурно массировал ступни под трескучие звуки джаза, доносящиеся из динамика его мобильника. Я благодарно принимала заботу, но тревога поглотила меня почти целиком. Те черные черви в комьях земли не шли из головы. Как и синеватое лицо Марджани, цвета перезрелой сливы, с желтоватыми белками расширенных глаз на испуганном лице. Я не верила в духов, зная, что люди гораздо опаснее гремящих цепями призраков. Но и пугали меня не они. Что такое дурные предзнаменования? Разве духи и призраки посылают их? Разве? Люди сами себе мистики. Даже самые упертые агностики становятся жертвами удивительного человеческого умения наделять окружающие события смыслами. Утром, пока все спали, я вышла на балкон с чашкой зеленого чая. Небо над джунглями было серым, запятнанным облаками, как размазанный ластиком карандашный рисунок на листе бумаги. Я смотрела на океан. Он шумел. Шумели деревья. Шум катался по округе, как одежда в барабане стиральной машины: «Тыдык-тык-тык». Странное чувство. Тишина раннего утра и говорливый шелест волн, листьев, ветра. Всего и сразу. Так, думается, общались боги с древними людьми. Это понятный язык, не требующий перевода. Природа выражается ясно. Если ее слушать, узнаешь все, даже то, что знать не хочется.
Эл, уставший от моего упадничества, предложил прогуляться.
— Ну, не знаю, — пожала плечами я.
— Ты ведь начала выходить потихоньку.
— С тобой.
— Со мной!
— Не хочу в тот бар, где убили серфера.
— Пойдем в другой. Соседний. Там и капучино лучше.
Я застыла в неуверенности.
— Надень то красное платье, которое брала у тебя Джесс! Ты ведь мечтала выйти в нем. — Эл сиял, как снег на верхушках альпийских гор. Я улыбнулась, но еще сомневалась.
— Кто знает, как быстро придется сорваться с места, — добавил он. — Может, это последний наш выход в ближайшее время.
Слова «последний выход» прозвучали тревожно. Я была так погружена в собственные страдания, что не замечала Эла и его чувств.
— Почему последний? — спросила я.
— Наверное, я неудачно подобрал слова. Сейчас мы вдвоем. Ты и я. Кто знает, как будет. Тут всегда так много людей. Так много «главных героев», а мы вроде как второстепенные. А я хочу, чтобы ты надела красное платье и поехала со мной позавтракать.
Перед простотой и настойчивостью, с которой прозвучала эта просьба, я не смогла устоять. Бывает, что, выбравшись из скорлупы собственных терзаний, понимаешь, что другому ничуть не лучше твоего. К сожалению, такое случается нечасто. Своя боль гораздо весомее.
День был пасмурным. Когда мы прошли к столику почти у самого океана, я ощутила легкий озноб. Мечта о прогулке в красном платье в реальности обернулась неудобствами и смущением. Я привлекала слишком много внимания, и только широкополая соломенная шляпа создавала защитный барьер. Эл трепетно придерживал меня за плечи, и я силилась улыбаться скорее для него, чем для себя.
— Распрями чуть спинку, — сказал он, когда мы сели друг напротив друга и шустрый официант веером выложил перед нами затертые листы меню. — Ты такая красивая, не забывай.
Я нервно улыбнулась.
— Холодно.
Эл достал из нашей пляжной сумки легкий хлопчатобумажный плед, который взял с собой на случай, если мы вдруг захотели бы полежать на песке. Я приняла его, накрылась и наконец ощутила облегчение. Шляпа и накидка стали моим временным «домиком». Так-то лучше.
— Труди, тебе тут нравится? — Эл облокотился о столик, пристально глядя на меня.
— Тут, в баре?
— Тут, на Цейлоне. На острове, который славится тропическими лесами, засушливыми равнинами, горными плато и песчаными пляжами.
— Скорее нет, чем да. Почему ты спрашиваешь? — ответила я резче, чем Эл того заслуживал.
