Кж. В. М. Волконской
On peut très bien, mademoiselle,Vous prendre pour une maquerelle,Ou pour une vieille guenon,Mais pour une grâce, – oh, mon Dieu, non. [5]
Экспромпт на Агареву
В молчаньи пред тобой сижу.Напрасно чувствую мученье,Напрасно на тебя гляжу:Того уж верно не скажу,Что говорит воображенье.
Окно
Недавно темною порою,Когда пустынная лунаТекла туманною стезею,Я видел – дева у окнаОдна задумчиво сидела,Дышала в тайном страхе грудь,Она с волнением гляделаНа темный под холмами путь.
Я здесь! – шепнули торопливо.И дева трепетной рукойОкно открыла боязливо…Луна покрылась темнотой. —"Счастливец! – молвил я с тоскою:Тебя веселье ждет одно.Когда ж вечернею пороюИ мне откроется окно?"
К Жуковскому
Благослови, поэт!.. В тиши Парнасской сениЯ с трепетом склонил пред музами колени:Опасною тропой с надеждой полетел,Мне жребий вынул Феб, и лира мой удел.Страшусь, неопытный, бесславного паденья,Но пылкого смирить не в силах я влеченья,Не грозный приговор на гибель внемлю я:Сокрытого в веках священный судия, [6]
Страж верный прошлых лет, наперсник Муз любимыйИ бледной зависти предмет неколебимыйПриветливым меня вниманьем ободрил;И Дмитрев слабый дар с улыбкой похвалил;И славный старец наш, царей певец избранный, [7]
Крылатым Гением и Грацией венчанный,В слезах обнял меня дрожащею рукойИ счастье мне предрек, незнаемое мной.И ты, природою на песни обреченный!Не ты ль мне руку дал в завет любви священный?Могу ль забыть я час, когда перед тобойБезмолвный я стоял, и молнийной струей —Душа к возвышенной душе твоей летелаИ, тайно съединясь, в восторгах пламенела, —Нет, нет! решился я – без страха в трудный путьОтважной верою исполнилася грудь.Творцы бессмертные, питомцы вдохновенья!..Вы цель мне кажете в туманах отдаленья,Лечу к безвестномуотважною мечтой,И, мнится, Гений ваш промчался надо мной!
Но что? Под грозною Парнасскою скалоюКакое зрелище открылось предо мною?В ужасной темноте пещерной глубиныВражды и Зависти угрюмые сыны,Возвышенных творцов Зоилы записныеСидят – Бессмыслицы дружины боевые.Далеко диких лир несется резкой вой,Варяжские стихи визжит Варягов строй.Смех общий им ответ; над мрачными толпамиВо мгле два призрака склонилися главами.Один на груды сел и прозы и стихов —Тяжелые плоды полунощных трудов,Усопших од, поэм забвенные могилы!С улыбкой внемлет вой стопосложитель хилый:Пред ним растерзанный стенает Тилимах;Железное перо скрыпит в его перстахИ тянет за собой Гекзаметры сухие,Спондеи жесткие и Дактилы тугие.Ретивой Музою прославленный певец,Гордись – ты Мевия надутый образец!Но кто другой, в дыму безумного куренья,Стоит среди толпы друзей непросвещенья?Торжественной хвалы к нему несется шум:А он – он рифмою попрал и Вкус и Ум;Ты ль это, слабое дитя чужих уроков,Завистливый гордец, холодный Сумароков,Без силы, без огня, с посредственным умом,Предрассуждениям обязанный венцомИ с Пинда сброшенный и проклятый Расином?Ему ли, карлику, тягаться с исполином?Ему ль оспоривать тот лавровый венец,В котором возблистал бессмертный наш певец,Веселье россиян, полунощное диво?.. [8]
Нет! в тихой Лете он потонет молчаливо,Уж на челе его забвения печать,Предбудущим векам что мог он передать?Страшилась Грация цинической свирели,И персты грубые на лире костенели.Пусть будет Мевием в речах превознесен —Явится Депрео, исчезнет Шапелен.
И что ж? всегда смешным останется смешное;Невежду пестует Невежество слепое.Оно сокрыло их во мрачный свой приют;Там прозу и стихи отважно все куют,Там все враги Наук, все глухи – лишь не немы,Те слогом Никона печатают поэмы,Одни славянских од громады громоздят,Другие в бешеных Трагедиях хрипят,Тот, верный своему мятежному союзу,На сцену возведя зевающую Музу,Бессмертных Гениев сорвать с Парнасса мнит.Рука содрогнулась, удар его скользит,Вотще бросается с завистливым кинжалом,Куплетом ранен он, низвержен в прах Журналом, —При свистах Критики к собратьям он бежит…И маковый венец Феспису ими свит.Все, руку положив на том «Тилимахиды»,Клянутся отомстить сотрудников обиды,Волнуясь восстают неистовой толпой.Беда, кто в свет рожден с чувствительнойдушой!Кто тайно мог пленить красавиц нежной лирой,Кто смело просвистал шутливою сатирой,Кто выражается правдивым языком,
И русской Глупости не хочет бить челом!.Он враг Отечества, он сеятель разврата!И речи сыплются дождем на сопостата.
И вы восстаньте же, Парнасские жрецыПриродой и трудом воспитанны певцыВ счастливой ереси и Вкуса и Ученья,Разите дерзостных друзей Непросвещенья.Отмститель Гения, друг истинны, поэт!Лиющая с небес и жизнь и вечный свет,Стрелою гибели десница АполлонаСражает наконец ужасного Пифона.Смотрите: поражен враждебными стрелами,С потухшим факелом, с недвижными крыламиК вам Озерова дух взывает: други! месть!..Вам оскорбленный вкус, вам Знанья дали весть —Летите на врагов: и Феб и Музы с вами!Разите варваров кровавыми стихами;Невежество, смирясь, потупит хладный взор,Спесивых риторов безграмотный собор…
Но вижу: возвещать нам истины опасно,Уж Мевий на меня нахмурился ужасно,И смертный приговор талантам возгремел.Гонения терпеть ужель и мой удел?Что нужды? смело в даль,дорогою прямою,Ученью руку дав, поддержанный тобою,Их злобы не страшусь; мне твердый Карамзин,Мне ты пример. Что крик безумных сих дружин?Пускай беседуют отверженные Феба;Им прозы, ни стихов не послан дар от неба.Их слава – им же стыд; творенья – смех уму;И в тьме возникшие низвергнутся во тьму.
Осеннее утро
Поднялся шум; свирелью полевойОглашено мое уединенье,И с образом любовницы драгойПоследнее слетело сновиденье.С небес уже скатилась ночи теньВзошла заря, блистает бледный день —А вкруг меня глухое запустенье…Уж нет ее… я был у берегов,Где милая ходила в вечер ясный;На берегу, на зелени луговЯ не нашел чуть видимых следов,Оставленных ногой ее прекрасной;Задумчиво бродя в глуши лесов,Произносил я имя несравненной;Я звал ее – и глас уединенныйПустых долин позвал ее в дали.К ручью пришел, мечтами привлеченный;Его струи медлительно текли,Не трепетал в них образ незабвенный. —Уж нет ее!.. До сладостной весныПростился я с блаженством и с душою. —Уж осени холодною рукоюГлавы берез и лип обнажены,Она шумит в дубравах опустелых;Там день и ночь кружится желтый лист,
Стоит туман на волнах охладелых,И слышится мгновенный ветра свист.Поля, холмы, знакомые дубравы!Хранители священной тишины!Свидетели моей тоски, забавы!Забыты вы… до сладостной весны!
Разлука
