Послание Лиде
Тебе, наперсница Венеры,Тебе, которой КупидонИ дети резвые ЦитерыУкрасили цветами трон,Которой нежные примеры,Улыбка, взоры, нежный тонКрасноречивей, чем Вольтеры,Нам проповедают законИ Аристипов, и Глицеры, —Тебе приветливый поклон,Любви венок и лиры звон.Презрев Платоновы химеры,Твоей я святостью спасен,И стал апостол мудрой верыАнакреонов и Нинон:Всего… но лишь известной меры. —Я вижу: хмурится Зенон,И вся его седая свита:И мудрый друг вина Катон,И скучный раб Эпафродита,Сенека, даже ЦицеронКричат: "Ты лжешь, профан! мученье —Прямое смертных наслажденье!"Друзья, согласен: плач и стонСтократ, конечно, лучше смеха;Терпеть великая утеха;Совет ваш вовсе не смешон:Но мне он, слышите ль, не нужен,За тем, что слишком он мудрен;Дороже мне хороший ужинФилософов трех целых дюжин:Я вами, право, не прельщен. —Собор угрюмый рассержен.Но пусть кричат на супостата,Их спор – лишь времени утратеКто их примером обольщен?Люблю я доброго Сократа!Он в мире жил, он был умен;С своею важностью притворнойЛюбил пиры, театры, жен;Он, между проччим, был влюбленИ у Аспазии в уборной(Тому свидетель сам Платон),Невольник робкий и покорный,Вздыхал частехонько в хитон,И ей с улыбкою придворнойШептал: "Всё призрак, ложь и сон:И мудрость, и народ, и Слава;Что ж истинно? одна Забава,Поверь: одна любовь не сон!"Так ладан жег прекрасной он,И ею… бедная Ксантипа!Твой муж, совместник Аристипа,Бывал до неба вознесен.Меж тем, на милых грозно лая.Злой Циник, негу презирая,Один всех радостей лишен,Дышал от мира отлучен.Но с бочкой странствуя пустоюВослед за Мудростью слепою,Пустой чудак был ослеплен;И воду черпая рукою,Не мог зачерпнуть счастья он.
Амур и Гименей
(сказка)
Сегодня, добрые мужья,Повеселю вас новой сказкой.Знавали ль вы, мои друзья,Слепого мальчика с повязкой?Слепого?… вот помилуй. Феб!Амур совсем, друзья, не слеп,Но шалости – его забавы:Ему хотелось – о лукавый! —Чтоб, людям на смех и на зло,Его Дурачество вело.Дурачество ведет Амура;Но скоро богу моемуНаскучила богиня дура,Не знаю верно почему.Задумал новую затею:Повязку с милых сняв очей,Идет проказник к Гименею…А что такое Гименей?Он из Кипридиных детей,Бедняжка, дряхлый и ленивый,Холодный, грустный, молчаливый,Ворчит и дремлет целый век,И впрочем – добрый человек,Да нрав имеет он ревнивый. —От ревности печальный богСпокойно и заснуть не мог;Всё трусил маленького брата,За ним подсматривал тайкомИ караулил сопостата,Шатаясь вечно с фонарем.Вот мальчик мой к нему подходитИ речь коварную заводит:"Помилуй, братец Гименей!Что это? Я стыжусь, любезный,И нашей ссоры бесполезной,И вечной трусости твоей:Ну, помиримся, будь умней;Забудем наш раздор постылый,Но только навсегда – смотри!Возьми ж повязку в память, милый,А мне фонарь свой подари".И что ж? Поверил бог унылый;Амур от радости прыгнул,И на глаза со всей он силыОбнову брату затянул.С тех пор таинственные взорыНе страшны больше красотам,Не страшны грустные дозоры,Ни пробужденья по ночам.Спокоен он, но брат коварный,Шутя над честью и над ним,Войну ведет, неблагодарный,С своим союзником слепым.Лишь сон на смертных налетает,Амур в молчании ночномФонарь любовнику вручает,И сам счастливца провождаетК уснувшему супругу в дом;Сам от беспечного ГименаОн охраняет тайну дверь…Пожалуйста, мой друг Елена,Премудрой повести поверь!
Фиал Анакреона
Когда на поклоненьеХодил я в древний Пафос,Поверьте мне, я виделВ уборной у ВенерыФиал Анакреона.Он Вакхом был наполненСветлеющею влагой —Кругом висели розы,Зеленый плющ и мирты,Сплетенные рукоюЦарицы наслаждений.На краюшке я виделКоварного Амура —Смотрел он пригорюнясьНа пенистую влагу."Что смотришь ты, проказник,На пенистую влагу? —Спросил я Купидона, —Скажи, что так утихнул?Иль хочется зачерпнутьТебе вина златого,Да ручка не достанет?""Нет, – отвечал малютка, —Резвясь, я в это мореКолчан, и лук, и стрелыВсе бросил не нарочно,А плавать не умею:Вон, вон на дне блистают;Ох, жалко мне – послушай,Достань мне их оттуда!""О, нет, – сказал я богу, —Спасибо, что упали;Пускай там остаются".
К Шишкову
Шалун, увенчанный Эратой и Венерой,Ты ль узника манишь в владения свои,В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой,Где нежился Шолье с Мелецким и Парни?Тебе, балованный питомец Аполлона,С их пеньем соглашать игривую свирель:Веселье резвое и Нимфы ГеликонаТвою счастливую качали колыбель.И ныне, в юности прекрасной,С тобою верные сопутницы твои.Бряцай, о Трубадур, на арфе сладострастнойМечтанье раннее любви,Пой сердца юного кипящее желанье,Красавицы твоей упорство, трепетанье,Со груди сорванный завистливый покров,Стыдливости последнее роптаньеИ страсти торжество на ложе из цветов, —Пой. в неге устремив на деву томны очи.Ее волшебные красы,В объятиях любви утраченные ночи —Блаженства быстрые часы…Мой друг, она– твоя, онатвоя награда.Таинственной любви бесценная отрада!Дерзну ль тебя я воспевать,Когда гнетет меня страданье,Когда на каждое мечтаньеУнынье черную кладет свою печать.Нет, нет! Друзей любить открытою душою,В молчаньи чувствовать, пленяться красотою —Вот жребий мой: ему я следовать готов,Покорствую судьбам, но сжалься надо мною,Не требуй от меня стихов.Не вечно нежиться в прелестном ослепленьи,Уж хладной истинны докучный вижу свет.По доброте души я верил в упоеньиВолшебнице-Мечте, шепнувшей: ты поэт, —И, презря мудрости угрозы и советы,С небрежной легкостью нанизывал куплеты,Игрушкою себя невинной веселил;Угодник Бахуса, с веселыми друзьямиБывало пел вино водяными стихами,В дурных стихах дурных писателей бранил,Иль Дружбе плел венок – и дружество зевалоИ сонные стихи впросонках величало,И даже, – каюсь я, – пустынник согрешил, —Я первой пел любви невинное начало,Но так таинственно, с таким разбором слов,С такою скромностью стыдливой,Что, не краснея боязливо,Меня бы выслушал и девственный К<озлов>.Но скрылись от меня парнасские забавы!..Не долго был я усыплен,Не долго снились мне мечтанья Муз и Славы:Я строгим опытом невольно пробужден.Уснув меж розами, на тернах я проснулся,Увидел, что еще не гения печать —Охота смертная на рифмах лепетать.Сравнив стихи твои с моими, улыбнулся —И полно мне писать.
Пробуждение
