поработить человечество.
Ацель, одолеваемый презренной госпожой скукой, развлекался, как мог. Он нашёл в бардачке шоколадный батончик и методичку по вождению, и изо всех сил притворялся, что ему вкусно и интересно. Иногда методы самоубеждения и впрямь работали. Но не сегодня. Батончик был приторным и от него захотелось пить, а методичка не помогала разобраться в особенностях вождения наземного транспорта мира людей и лишь вгоняла в депрессию серостью иллюстраций и величиной шрифта.
Ацель всё ждал и ждал, когда город проснётся, а Габриэль Феннис, которая была его единственным связующим звеном в поиске агента организации, прибудет на зов своего старого друга, не подозревая, какое веселье ей уготовано.
Красная нить медленно но верно вела Ацеля к его судьбе. Однако тот пока об этом не знал, полагая, что всё случается благодаря его гениальности и детективной сноровке.
Первым делом, судьба помогла ему разузнать о самом известном жителе Станвелла — о профессоре Ньюэлле-Нортоне Рендиморе. Ацель перерыл кучу его научных статей, опубликованных на сайте «Великие Умы Великобритании», узнал о его профессиональной деятельности и даже нашел группу на «Фейсбуке», созданную в его честь. Сам старик не сидел в социальных сетях, а вот его личность отрывалась там по полной! Знал бы он, какие нелицеприятные вещи плодит про него молодежь! По счастливому стечению обстоятельств среди постов про профессора Ацель наткнулся на фотографию с Габриэль. Улыбчивая студентка стояла вместе со стариком, показывая в камеру грамоту, на которой было написано ее имя.
Когда космический корабль Ацеля потерпел крушение на Земле, тот обнаружил, что что-то неправильно. Разумеется, крушение — это всегда неправильно, но здесь было нечто другое. Звездолет начал принимать с планеты противоречащие сигналы. Например, температурные показатели колебались в резких перепадах от «пасмурно, дождь» до «ясно без осадков». При этом, один из показателей всегда соответствовал действительности, а другой — нет. Тоже касается и информации, транслируемой по радио и телевидению. Взломанные камеры тоже двоились, словно на них наложили ранее записанный видеоряд.
Но самое странное — это то, что космический корабль стал, в буквальном смысле, невидимым! С одной стороны, это позволяло подолгу прятаться в лесу с меньшей вероятностью обнаружения. Но с другой — пришлось основательно запастись терпением, чтобы сделать пометки в лесу, которые помогали не потерять судно и вход в него.
Ацель был матёрым космическим странником, не самым известным и не таким крутым, как его коллеги, но в жизни он повстречал много всякой чертовщины. С подобным же феноменом — сталкивался впервые. Ацель окончательно и бесповоротно застрял на чужой планете, не имея ни малейшей мысли о том, как будет выбираться отсюда. Его товар слабел от голода и неблагоприятных условий содержания. А ведь шкура с гниющих тушек резко уменьшается в цене!
Да, Ацель — контрабандист. Или, если хотите, — огон.
Два дня назад на его корабль проникла человеческая девушка с чемоданом «Терра». Она сбежала, но Ацель заполучил от неё сувенир. Чемодан «Терра» — сокровищница для любого космического бандита. Даже если живой товар пропадет, содержимое чемодана окупит все убытки.
Но есть одна загвоздка… Учитывая ситуацию, в которой оказался Ацель, она была не самой фатальной, но уж точно самой разочаровывающей. Представьте, что вы попали на необитаемый остров, а всё, что у вас есть с собой из съестных припасов, — банка консервов, сверхъестественно тугая банка консервов, и ни открывалки, ни ножа под рукой.
Нечто подобное сейчас переживал Ацель.
«Терра» предусмотрели абсолютно все. Материал, из которого изготовлен чемодан, — их секретная разработка. Что только не перепробовал Ацель! Ни один инструмент, ни одно известное ему оружие не способно было взломать корпус. На чемодане, само собой, имелся замок, но как не ищи — уразуметь, где он и как устроен, казалось за гранью понимания.
Солнце расцвело на востоке золотым бутоном, утренние птахи подняли хор, а бензин серебристого «Фольксвагена» неумолимо стремился к нулю, что значило только одно — скорую развязку событий. Кто такая эта Габриэль? Кто доверил ей охрану оружия? Замысел Ацеля заключался в том, чтобы выбить из неё информацию о «Терра» и агентах, о том, какую роль она сама играет в операции по его поимке.
После опроса, который должен был устроить пожилой профессор, Ацель планировал вовлечь Габриэль в своё предприятие — по воле или по принуждению. Человеческая девушка, по первому впечатлению, не была одарена навыками боя, мозгов в ней тоже, судя по всему, имелось вобрез.
Поэтому Ацель не сомневался в себе и радовался скорой победе, проверяя исправность прослушивающего устройства, установленного им в доме профессора, в то время как красная нить становилась всё короче и короче…
Из своей машины Ацель не мог наблюдать, как выглядит некий Адам Дэвисон, но он прекрасно слышал его голос.
— Пф, что ещё за эксперт по пришельцам? — фыркнул Ацель. — Да кого он обманывает? Терровская псина! Я этих уродов за версту учую!
Ацель был готов встрять в разговор профессора и его товарищей и перейти к активным действиям, но на крышу «Мерседеса» что-то упало. Дерево, в которое Ацель чуть не врезался, изобиловало проплешинами в кроне и вполне могло позволить себе сбрасывать ветки. По этой причине Ацель не предал смысла тому, что услышал. Однако ветка или то, чем она являлась, стала топтаться и скоблиться наверху, словно силясь сохранить равновесие и не соскользнуть вниз.
— Какого…? — выпалил Ацель.
На переднее стекло автомобиля свесился длинный мохнатый хвост с красным кончиком, за ним следом показался белый живот и целых восемь когтистых лапок с алыми подушечками на пальцах.
— Кропус?
Кропус, как назвал его Ацель, съехал по стеклу на капот, неуклюже раскинув лапы по сторонам, как неумелый фигурист на льду. Ацель вылетел из машины, без раздумий простер руки в чёрных перчатках к инопланетному зверьку и… не поймал его. Поразительно сноровисто для такого нелепого появления, зверёк оттолкнулся от капота, сиганул на голову Ацеля и оттолкнулся уже от нее. Солнцезащитные очки на носу пришельца перекосились, а лоб загорелся от царапин.
— Ах, ты, гадкий!.. — Ацель скрипнул зубами, разворачиваясь туда, куда побежал кропус. А бежал тот к дому профессора. Одним прыжком преодолев двухметровую высоту, зверёк потоптался на заборе, щеря в улыбке мелкие зубы. Были ли это мило? Или пугающе? Ответ субъективен. Ацель же просто был зол.
— Вздумал дразнить меня, а? — Он взгромоздился на забор и, набив синяков, повалился на аккуратно подстриженный газон. Это был его худший прыжок и худшее приземление из всех — по его собственным меркам.
