ткани пространства-времени и застрял в нём. Это могло вызвать искажения реальности.
— Но а я то здесь причём? — завыла Габриэль. — Снова скажешь, что я особенная?
— Почему бы и нет? Ты решила, что я — центр всего, но что если мир как раз-таки вертится вокруг тебя, а, Габриэль Феннис? Габриэль?
Габриэль странно хохотнула и слезла с качелей:
— Блин, Адам, а ведь раньше этих качелей здесь не было.
Глава 9. Красная нить
«Не в звездах, нет, а в нас самих ищи».
Уильям Шекспир
Говорят, люди связаны между собой незримой красной нитью — предвестницей роковых встреч. Но она, хотите — верьте, хотите — нет, тоже является случайностью, только куда-более надёжной и прочной. И иногда, если очень-очень поднапрячься, её можно почувствовать, почувствовать в других случайностях — крохотных, невнятных и противоречивых, вымораживающих своей бессмыслицей, досождающих, как вам кажется, последующими за ними неудачами и бедами. Но всё это — шлейф, волоски, из которых судьба плетёт красные нити. Не надо их избегать.
— Я всё детство умоляла родителей сделать нам с сестрой качели на дереве, чтобы мы могли играть во дворе, когда захотим, — ностальгически улыбалась Габриэль, ощипывая ниточки в потрёпанных канатах.
В кармане девушки завибрировал свистящая музыка.
— Что это за звук?
— Надо бы уже поменять мелодию звонка… — Габриэль вытащила из кармана телефон. «Профессор» — высветилось на экране. — Ало, профессор Нортон?
— Габриэль! — хрипел динамик.
— Что-то случилось? У вас странный голос.
— Ты ни за что в жизни не угадаешь, что со мной произошло. На меня напал безумец! Я уверен, он пришелец!
— Пришелец?
— Да, самый что ни на есть настоящий!
Услышав слово «пришелец», Адам приблизился к подруге, чтобы уловить суть разговора.
— Что? Он… Он вас не ранил? — Габриэль ни на шутку разволновалась. Она помнила, как огон чуть не застрелил её из бластера.
— Слава Господу, я почти не пострадал! Но я боюсь, что он вернётся!
— Профессор, где вы сейчас? Я… я приеду!
— Ох, Габриэль! Ты уверена? Это может быть опасно.
— Я приеду. Не переживайте! Я приеду с другом!
Утро выдалось таким насыщенным в плане информации, что Габриэль напрочь забыла о том, как будет искать автомобиль, брошенный на произвол судьбы где-то на окраине леса. Но, к её удаче, «Фольксваген» нашелся целым и невредимым под окнами дома, и это было не иначе, как чудо. Очередная странность ВУС. Что ж, эта — хотя бы приятная.
— Кто мог пригнать сюда машину? — удивился Адам.
— Не знаю, но давай сделаем вид, что так оно и было, — ответила Габриэль, заводя мотор.
Конечно, у неё имелись соображения по этому поводу. Например, она не исключала из списка чудотворцев ту мрачную девочку в плаще. Сверхъестественное существо, так запросто перемещающееся в пространстве, наверняка, умело телепортировать с места на место не только себя, но и других, как проделала это с ней, с Габриэль. Вопрос только в том, каковы мотивы её благодетели?
«Фольксваген» затормозил у двухэтажного коттеджа из светло-желтого кирпича в консервативном стиле. Дом казался тяжеловесным и объемным, но выступающие части фасада и сложная крыша разбавляли и уравновешивали общий вид.
Территория двора была огорожена высоким забором из вставок темной древесины промеж кованых панелей. Красные кирпичные столбы частоколом расположились вокруг дома и гаражной пристройки. Голосистая псина принялась пускать слюни и остервенело греметь цепью.
— Это здесь, — сказала Габриэль, первой вылезая из машины. — Адам, ты идешь?
— Меня немного настораживает озлобленный лай за забором…
— Боишься собак? Как непрофессионально с твоей стороны! Это всего лишь малыш Бонни. Он не кусается.
Адам не отрёкся от своих сомнений, но из машины вышел.
Габриэль подошла к воротам. В тот момент она, наверное, как-то неправильно вдохнула воздух, отчего ее артикуляционный аппарат издал звук, напоминающий стон умирающей кобылы со стрелами в крупе. Она легонько толкнула ворота кончиками пальцев, и те поддались.
— Как странно… Если профессор так испугался огона, то почему не затворил ворота? Он известная в городе персона и печется о своей безопасности. Проблем с замками у него нет.
— Возможно, он ждал нас, поэтому оставил ворота открытыми… — предположил Адам.
Габриэль ответила ему рассеянным взором:
— Всё равно глупо. Будь я на его месте, то ещё бы и пароль для друзей придумала. Ну, чтобы никто чужой не вошёл. Эти огоны, они, случаем, не перевертыши? Не меняют лица?
— Без понятия. Огон — это общее название для бандитов-живодеров, а не раса.
Габриэль и Адам обменивались догадками, в то время как сенбернар Бонни неистово копал под собой землю.
Наконец, пес сорвал цепь, преодолел расстояние от будки до ворот за доли секунд и уложил Габриэль на лопатки.
— Фу, Бонни, фу, нельзя!
Сенбернар лаял и брызжил слюной. Черная с рыжеватыми и коричневыми вкраплениями шерсть воняла нечистотами вперемешку с едким запахом трав. Из открытой пасти высовывался толстый мокрый язык. Хвост плотно прижимался к телу, а глаза возбужденно алели.
— И вот эта громадина — «малыш Бонни»?!
— Всё под контролем! Он сейчас уйдёт, так ведь, Бонни? Кхэ-кхэ… — Габриэль захлебнулась собачьей слюной. — Ладно, сдаюсь! Сними его с меня, Адам!
— Как?!
— Не знаю, это же твоя специальность!
— Имея дело с такими… э-э буйными особями, мы обычно применяем снотворное, — неуверенно оправдался Адам.
— Я уже говорила, но, повторюсь… Твоя организация — полная хрень!
— Бонни, ко мне! — Профессор Нортон, возник на крыльце. — Оставь моих гостей в покое! Да-да, хороший мальчик!
Сенбернар умчался в объятия хозяина и позволил вновь посадить себя на цепь. Пес уже не лаял, а скулил. Он считал себя обязанным подчиниться, несмотря на тревогу, которая скребла его преданное сердце кошачьими когтями. А что может быть для собаки хуже кошачьих когтей,
